Мне приснилось лондонское небо. В поисках мистера Дарси
Шрифт:
Приезжая к Дашке по выходным, она стала активно общаться с её жильцами и перенимать опыт тех, кто прожил в Англии больше года и не умер с голоду, нашёл работу и устроился с жильём. Они рассказали, как здесь экономить деньги. Рассказали, что существуют такие магазины, как «Паундленд» (все товары за один фунт) и «Примарк» (самый дешёвый магазин одежды), в которых стоит одеваться и обзаводиться предметами первой необходимости. Что большие супермаркеты, вроде «Теско» и «Асды», предлагают серию очень дешёвых товаров из тех, что лежат на нижних полках и не имеют красочной обёртки. Что по вечерам в магазинах уценяют продукты, срок годности которых заканчивается на следующий день, и тогда за копейки можно купить что-то вполне приличное и сытное. Что существуют всевозможные акции, по которым три упаковки взять выгоднее, чем одну. Что дешевле брать большую партию и раскидывать её на троих-четверых. Что билеты нужно всегда брать в обе стороны, что неподошедшую одежду можно вернуть обратно в магазин в течение месяца. Что Оксфорд-стрит – это не то место, где стоит шопиться начинающему иммигранту.
Они рассказывали про систему городского транспорта, проездные, депозиты за жильё и кредитные карточки. Таким образом, первые недели в Лондоне Арининой главной работой стал сбор информации. Она поняла, что на самом деле не всегда стоит обходить по двадцать кафешек каждый день. Иногда полезней послушать людей, которые обошли двадцать кафешек в день, и извлечь уроки. По счастью, русские люди охотно делились своим опытом. Как положительным, так и отрицательным. «Всё-таки не зря мы все из Страны Советов. Начинаешь спрашивать – сразу услышишь массу полезных историй», – думала Арина.
– Девчонкам хорошо заработать намного сложнее, – рассказывала Дашка. – До расширения Евросоюза наши женщины устраивались убирать частные дома и офисы, со временем получали хорошую клиентуру и отличные рекомендации, убираясь в приличных домах.
Потом приехали поляки и всё испортили. Они приезжают в Англию набегами, как монгольские кочевые племена, на небольшие периоды времени, поэтому их не волнуют перспективы, они соглашаются на любые деньги, что в результате перевернуло весь ценовой рынок, и эта палка пребольно ударила по беженцам, студентам, нелегалам и прочим финансово неустойчивым элементам. Под поляками подразумевались все восточные европейцы, которые присоединились к Евросоюзу в 2004 году, включая литовцев, эстонцев и латышей, но кто брал в расчёт один миллион эстонцев по сравнению с сорока миллионами поляков!
Девчонки из колледжа часто устраивались няньками в английские семьи, многие хозяйки сами приходили в колледж вывесить объявление. Денег при этом няньки получали фунтов шестьдесят в неделю, на карманные расходы, но зато – полный пансион. Автоматически решался вопрос жилья и пропитания. Поначалу это казалось неплохим вариантом, но довольно часто можно было услышать истории о том, что девчонки оказываются запертыми в четырёх стенах, что хозяева не предоставляют свободы передвижения, что невозможно не то что личную жизнь устраивать, но и просто завести какое-нибудь занятие за пределами дома. Особенно тяжело приходилось тем, кто попал в мусульманские семьи. Новая приятельница Ксюша жила в арабской семье. Оказалась в положении двадцать пятой жены. Никуда за пределы дома. Поскольку это была её первая работа в Англии, и она не знала, где жить и где работать, то у арабов она продержалась три месяца. Потом вспоминала это время, как страшный сон. И хотя никто к ней не приставал и не заставлял делать что-то неприемлемое, но вырвалась она оттуда, как из темницы. Поэтому многие девчонки, которые сбежали из таких дружественных домов, всем советовали отказаться от проживания в семье. Чтобы не становиться их круглосуточной прислугой за те же шестьдесят-восемьдесят фунтов в неделю.
Год назад Арина хотела поехать такой нянькой в немецкую семью по программе «au pair». Семья с маленькими детьми приглашала девушку из-за границы, покупала ей билет, открывала визу и оплачивала годовой курс в колледже. Студентка жила в доме, исправно посещала колледж, занималась с детьми и помогала по хозяйству. Получала небольшую сумму денег на карманные расходы, проводила время с семьёй. При этом язык учился, визовые вопросы не накалялись, проблем с жильём, питанием и наличными не возникало – более того, семья даже оплачивала помощнице месячный отпуск и возила её всюду с собой. Тут тебе и мир посмотреть, и язык подучить, и при этом со всех сторон защищённое положение. Размышляя о подобной перспективе, Арина корила себя за неповоротливость. Если бы эта идея пришла ей в голову немного раньше, она могла бы поехать в Германию и избежать всех этих неприятностей. Но программа распространялась на девушек до двадцати пяти лет. Арина не проходила по возрасту. Работа в семьях, на которую соглашались девчонки из колледжа, походила на программу «au pair» лишь в общих чертах. Выполняя ту же самую работу и живя в тех же самых условиях, они добровольно лишали себя всех привилегий.
В несколько депрессивном настроении её застало предложение ехать на утиную ферму. Последнее время поступало много предложений ехать на заработки за пределы Лондона – девчонки из колледжа устраивались горничными в гостиницы по всему побережью. Туристический сезон в разгаре, отели заполнены, постоянно нужны рабочие руки, тем более в гостиницах текучка кадров как ни в одной другой отрасли. Работа горничных тяжёлая и монотонная, отношение потребительское, нормы завышены – в день нужно убрать столько комнат, что приходится трудиться, не разгибая спины, за ту же минимальную почасовую оплату. Одни предлагали ехать в маленькие городки на Ла-Манше – Истбурн, Борнмут, Хастингс, другие уезжали на фабрики по упаковке продуктов, третьи на фермы, но Арина оттягивала рассмотрение подобных предложений всерьёз. Уезжать из Лондона не хотелось. Все-таки как бы оно ни складывалось – лифлеты, мойки, уборки – Лондон оставался Лондоном, столицей мира, центром вселенной, городом мечты. Гуляя по английским паркам и улицам, можно было совершенно забыть, что у тебя нет ни гроша в кармане и ты зарабатываешь на жизнь, моя туалеты. Говорили, что быть бедным в самом дорогом городе Европы невыносимо. Арине казалось, что быть бедным в Лондоне легко. Для людей, которые любят путешествовать и знакомиться с разными людьми, культурами, языками, Лондон предоставлял столько интересного! Лучшие музеи мира были доступны для бесплатного посещения. Лучшие в мире парки открыты для всех. Да и просто прогулки по берегу Темзы и Пикадилли, доставлявшие ей такое удовольствие, не стоили ни копейки. А когда за полдня той или иной подработки она получала двадцатку, при этом могла ходить в колледж, и у неё оставалось полдня свободного времени, Арина начала входить во вкус.
И тут звонит Дашкин муж по поводу утиной фермы. Суть работы – уход за утками. Полная рабочая неделя, восемь фунтов в час, возможность работать по субботам по полуторному тарифу и по воскресеньям по двойному. Проживание на ферме, отдельная комната за пятьдесят фунтов в неделю. Контракт на год. Абсолютная стабильность и надёжность. Один месяц оплачиваемого отпуска. Арина села за расчёты. Если хорошо постараться, можно сэкономить тысячу фунтов в месяц, даже за вычетом жилья и питания и каких-то необходимых расходов и выплаты долгов, за год можно отложить десять тысяч фунтов. Десять тысяч фунтов. Полмиллиона рублей. Она сделала паузу, пытаясь осознать цифру. На эти деньги можно так хорошо устроиться в России, купить отдельную квартиру в Краснознамённом, – да что в Краснознамённом! – полмиллиона рублей – это уже хороший старт для квартиры в Челябинске. Имея собственную квартиру в Челябинске, можно получить прописку и найти хорошую работу, которая поможет выплатить ипотеку за эту квартиру. Конечно, кормёжка уток никогда не представлялась ей увлекательным занятием, но чёрт с ними, с утками – надо соглашаться. Ради собственной квартиры можно закрыть глаза на амбиции и потерпеть. Она будет браться за все субботы и воскресенья – что там ещё делать на ферме? – и тогда можно отложить даже больше, чем десять тысяч… Конечно, жалко оставлять Лондон, но что тут светит, в Лондоне? Разве хоть кто-нибудь из знакомых нашёл постоянную работу за полторы тысячи в месяц? «Серёжа, пожалуйста, достань мне эту работу», – перезвонила она вечером.
Эмма Фридриховна решила, что дочь сошла с ума. Добрых полчаса она пыталась отговорить Арину от этой безумной идеи.
– Ты, молодая девчонка, худая, незакалённая, будешь семь дней в неделю носить тяжёлые вёдра с утиной похлёбкой? С твоим высшим образованием, с твоим прекрасным немецким, с твоими талантами и амбициями! Я отказываюсь это понимать. Если ты не можешь найти достойную работу в Лондоне – возвращайся и работай в школе. Ещё неизвестно, сможешь ли ты отложить эти десять тысяч, зато подорвёшь здоровье. Да и добровольно запереть себя на ферме среди уток и трактористов – в каком бредовом сне такое ещё придёт в голову?!
Но Арина была полна решимости. Один год можно потерпеть. Она возьмёт с собой книги, учебники, она будет учить английский язык. Если у неё будет интернет, она даже сможет продолжать переписываться с мужчинами… В этот момент она представила себя в грязных мешковатых штанах и платке, похожей на колхозную доярку, и ей стало страшно. Какого же мужчину она найдёт при такой работе и образе жизни? Ведь Англия изначально была не для денег. Англия была для того, чтобы посмотреть мир и устроить личную жизнь. Кого она встретит на ферме? Фермеров, трактористов, конюхов, механизаторов. Тоже люди, и честно зарабатывают себе на хлеб, за это их можно уважать. Но не выходить же замуж за тракториста только потому, что он достойный человек. Мама умрёт от горя.
Мучительный выбор отпал сам собой. Управляющий искал работников мужского пола. И хотя за дискриминацию по половому признаку в Англии можно было засудить, причины подобных запросов напрашивались сами собой. Работа была физически тяжёлая. Фермеры не хотели брать на себя ответственность за женщин.
* * *В один из вечеров Мелинда пришла взбудораженная и прямо с порога начала перерывать свою сумку, придирчиво рассматривая каждый предмет одежды и недовольно отбрасывая в сторону.