Мне снился сон…
Шрифт:
Вот Тори сказала ему, что они разные. Но это же не так! Сколько дней они были на острове почти неразлучны, и всё время находили общие темы для разговоров. Иногда поразительно общие! Это при том, что он многое не мог ей говорить о себе. Но сейчас – другое дело! Когда он найдёт её, привезёт в Англию, когда она станет его женой – тогда он сможет, пусть не всё, но многое рассказывать ей о своей работе. И обязательно расскажет о поездке в Мавританию, о своих очень интересных и, как он надеется, практически полезных исследованиях.
В последние годы, занимаясь помногу статистикой и анализом разных аспектов терроризма, Энтони пришёл к неожиданному открытию. В террористическом движении подавляющее большинство людей – выходцы таких народов, чьи корни произрастают из кочевых племён. Да что там корни – некоторые народности и поныне ведут
Энтони считал себя человеком широких взглядов, веротерпимым, толерантным. Его согревала мысль о том, что у терроризма нет религии, нет национальности. Но с фактами спорить невозможно! Вновь и вновь он убеждался, что и национальность у террористов есть, есть исторические и религиозные традиции, которые впитываются с детства, становятся частью натуры… Да, разбойничают на просторах земных, водных и воздушных группы европейских бандитов, таких, например, как Олаф Хольгер. Но их в процентном отношении так немного! И потом – у них очень меркантильные цели, практически нет идеологии. У тех, кого принято называть «террористами» – мощная идеология, настоящая ненависть к инородцам, героизация смерти… Энтони стал мысленно называть их «кочевниками». Захотелось провести настоящее исследование, может быть даже написать научный труд… Он стал собирать и обобщать сведения именно в этом направлении, и однажды составил подробный доклад, пошёл с ним к руководству. Его внимательно выслушали. Отнеслись сдержанно: всё-таки он подрывал привычные принципы политкорректности. Однако в разведке всегда поддерживали неожиданные инициативы: любое, даже чахлое семечко могло дать поразительные всходы… Капитану Энкореджу официально разрешено было продолжать исследования. А когда он попросил командировку в Мавританию – для практических подтверждений своих мыслей, – получил документы за подписью самого руководителя МИ-6.
Он долго выбирал страну, где мог бы лично убедиться в правоте своего открытия. Остановился на Мавритании. Здесь и поныне существовали рядом ведущие достаточно цивилизованный образ жизни арабские общины, более примитивные, но тоже оседлые негроидные племена, и – главное! – туареги. Эти самые туареги, одна из ветвей народности берберов, кочуют по каменистым, песчаным пустыням Сахаре и Тенере со стадами верблюдов и коз. И находятся в постоянных конфликтах со своими оседлыми соседями.
С теоретическими материалами Энтони поработал ещё до поездки, знал довольно много. А практическую работу он начал через одного богатого и влиятельного арабского шейха. В своё время тот учился в Англии, закончил ту самую военную академию, что и Энтони. А это кое-что значит… С шейхом Джаббаиром не нужно было лукавить – тот был готов помочь во всём: он уже оказывал услуги Интеллидженс Сервис. Энтони, конечно, не посвящал его в суть своих изысканий, просто сказал, что интересуется бытом и культурой некоторых племён, хочет узнать о них «изнутри». Собственно, это было почти правдой.
Очень удачны оказались связи шейха с главой одного из кланов туарегов. Дочь его была женой сына самого мощного лидера туарегов. Шейх заранее договорился, что в стан приедет его друг-англичанин – учёный-этнограф, который исследует народности Африки. Были получены уверения, что учёному окажут почёт, помощь, предоставят свободу действий.
Однако Энтони не сразу поехал к туарегам. Под видом того же этнографа он побывал сначала в негроидных племенах волоф и фульбе… Мысленно Энтони уже рассказывал Тори об этой интереснейшей поездке. О деревне, где было чуть больше ста то ли домов, то ли хижин – глинобитных, круглых, с коническими соломенными крышами, о людях, среди которых он жил две недели и которые ему очень понравились. Открытые, простодушные, очень трудолюбивые. Мужчины занимались рыболовством, охотой, гончарным делом. Вместе со своими женщинами – ручным земледелием, выращивая просо, сорго, арахис, бобовые. Женщины-волоф вручную ткали, плели циновки, сумки, пояса. Они же пасли коз и овец. А вот свой крупный рогатый скот – полукоров-полуантилоп зебу, – волоф отдавали пастухам-фульбе. Лагерь этого уже полуоседлого-полукочевого народа примыкал к деревне волоф. Между этими двумя племенами был некий симбиоз, но всё-таки волоф главенствовали.
Был этот народ
Вообще-то у этого народа есть свой язык, но худо-бедно все говорят по-французски, и Энтони достаточно легко с ними общался. Однако песни и сказания приходилось переводить. Молодой местный парень, поживший довольно долго в городе и недавно вернувшийся в деревню, помогал ему в этом. Вот как раз из фольклора Энтони впервые услышал печальные повести об угнанных в рабство людях, о похищенных девушках, о разлучённых влюблённых. Прозвучала и героическая история: мальчик, рождённый уже в плену женщиной-волоф от убитого во время набега мужа, стал воином-туарегом, пришёл с другими разбойниками в родную деревню и вступил в схватку со своим дедом… «Прямо янычар какой-то», – думал тогда Энтони, слушая перевод.
Туарегов люди волоф и фульбе боялись и не любили. Было время, когда эти племена жили на более плодородных землях, но потом ушли оттуда. Причина? Близость поселений туарегов. Те просто приходили и забирали урожай, скот, людей… Сейчас, в отдалении, это труднее делать, и у двух народов даже наладились некоторые торговые связи. Но нет-нет, а люди, ушедшие на охоту или в другие поселения, пропадают. Слухи доходят – они в рабстве у туарегов…
В стан туарегов Энтони сопровождали четыре арабских воина-охранника. Шейх Джаббаир настоял на этом, сказав, что до конца верить туарегам нельзя. Вдруг, несмотря на все уверения, они соблазнятся возможностью получить хороший выкуп за богатого англичанина. А вот силу, умение постоять за себя там очень уважают. У этого народа сохранялось племенное деление. В одной из таких довольно многочисленных групп и оказался Энтони. Как раз тогда они разбили свои временные жилища на каменистых землях Сахары, пасли там большие стада верблюдов. Его поразили закрытые лица мужчин: тёмные покрывала-банданы на головах и такие же тёмные платки на лицах. Видны только глаза. Когда группа таких кочевников мчит на верховых верблюдах – зрелище устрашающее… Но выяснилось, что это не боевая экипировка, а что у мужчин-туарегов принято носить на лицах нечто вроде чадры. Да, у этого племени сохранялась с давних времён матрилинейная организация. Главными в племени и семьях были женщины.
Очень интересно было пожить среди этих людей. И, главное, он убедился в своих предположениях. Туареги в самом деле совершали набеги, захватывали пленных. Рабы жили во многих семьях, и вовсе не как члены этих семей, а как рабочий скот: в ямах или, в лучших случаях – в сараях с животными. Это было обычно, привычно, никого не шокировало, не вызывало сочувствия к пленённым. Даже у тех туарегов, которые жили в городах, наезжали в стан проведать родню, считались образованными людьми. Как «этнограф», Энтони интересовался фольклором людей клана. Что ж, его предположения полностью подтвердились. Песни, которые пели люди этого племени, легенды, которые они рассказывали, были о воинах, о богатых набегах, о лихо отрубленных головах врагов, о смельчаках, не боящихся смерти… Красивые, гордые люди! Когда мужчина-туарег мчит на коне или боевом верблюде – можно засмотреться! Классический воин-кочевник из фильмов о Востоке. И Энтони засматривался. Но постоянно вспоминал строки Киплинга: «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и им не сойтись никогда…»
Да, Энтони вновь и вновь находил подтверждение неожиданным выводам, к которым его подвела статистика. Есть большие группы людей, у которых разное отношение к «норме» в жизненном укладе. То, что шокирует и вызывает отвращение у европейца – условно: «оседлого народа», – может быть предметом гордости для условного «кочевника». Так по-разному исторически складывались условные ценности. Ведь для кочевника принцип «приди и возьми силой» – совершенно естественен. Они живут по своим законам. Законам, которые европеец может назвать «варварство», а они называют это просто обычной жизнью.