Моё чужое имя
Шрифт:
— И как они потом общались? — лениво спросила Кира.
— Нормально. Просто на удивление нормально. Я тогда переживала, думала и Сергей нашу семью за километр обходить станет. И Катька, если я в Сережкину сторону гляну, со мной рассорится. Потом только поняла, что любовью там и не пахло – просто они оба молодые были, много времени проводили вместе и комплексами не страдали. В отличие от меня.
— Да-а… — протянула Кира. А Женя тут же пожалела, что все это ей рассказала. – Мне, кстати, никогда твой Салтыков не нравился: мало того, что он обеспечить тебя не может по-человечески, так
Пока ехали назад, обе подруги молчали. Кира напряженно о чем-то думала; размышляла и Женя – мысль о неверности мужа ее все-таки задела. Но унижаться – проверять на дежурствах ли он, названивать в неподходящее время она не станет. К тому же у Жени была развита интуиция, и сейчас эта интуиция подсказывала, что волноваться не о чем. Адреналина Сереже вполне хватает на работе, а в отношениях он любит покой, уют и стабильность. Нет, не станет он приключений на стороне искать – характер не тот.
Домой Женька приехала раньше мужа, что не удивительно, и настроение было приподнятым – великая вещь спа-массаж! Усидеть на месте она не смогла: на скорую руку порубила салатиков, запекла рыбу в кляре и нашла в домашних запасах бутылку вина. В спальне расставила ароматические свечки.
«Хоть бы пожар не устроить…» — глупо хихикнула про себя.
А в гостиной сервировала столик на двоих, опять же со свечами, бокалами и «праздничной» посудой. Потом долго и придирчиво рассматривала себя в зеркале. В конце концов, пришла к выводу, что это не она толстая, а Кирюшка слишком тощая. Задумалась, какое белье надеть – красное или черно? Черное или красное? Остановилась на черном, а на плечи накинула полупрозрачный пеньюар. Все остальное время Женя уговаривала себя, что не будет раздражаться, если муж явится поздно.
Как ни странно, Сережа приехал совсем не поздно – семи еще не было. Женя, стараясь выглядеть роковой необузданной красоткой, встретила его в прихожей.
— У нас что – гости? – шепотом спросил Салтыков, уже разглядев в гостиной столик, и лишь потом обратив внимание на облик жены.
— Слава богу, нет.
Женька подала ему тапочки – это было не слишком эротично, но грязь в квартире ей не нужна – и за руку потащила его в комнату, призывно глядя в глаза и пытаясь гипнотизировать. С трудом подавила улыбку – в глазах у Сережи читалось непонимание и даже испуг. Он, наверное, думал, что его снова ожидает скандал. Усадив мужа ужинать, Женька долго искала по квартире зажигалку, чтобы поджечь свечки, потушила верхний свет и потом только села сама. Не на стул, а мужу на колени:
— Как прошел день? — поливая рыбу соусом, поинтересовалась она.
— Тебе правда интересно?
— Не-а. Просто подтверди, что дежурства у тебя сегодня нет.
Сережа уже понял, что его спокойствию сегодня ничего не угрожает, потому легко поддержал шутливый тон:
—
Женька рассмеялась и подставила для поцелуя губы.
Зазвучала электронная мелодия – Женька сперва не поняла, что это, а потом до нее дошло – сотовый. Сергеев. Муж, мгновенно посерьезнев, ненавязчиво согнал ее с колен и сам отошел к окну. Разговаривал недолго, в основном отвечал и все более озабоченным становился, в конце разговора неуверенно ответил:
— Нет… я сегодня не могу…
Отключив телефон, снова сел к столу, властно, словно куклу, усадив Женьку себе на колени:
— Продолжим?
Но взгляд его теперь был напряженным, мысленно он уже был не с ней. Но хотя бы не сбежал, и то плюс.
— Продолжим, — она снова обвила его шею руками.
Впрочем, дальше поцелуя опять не пошло:
— Подожди-подожди… — вырвался из ее объятий Сережа и теперь уже сам стал набирать номер: — слушай, Паш, я сейчас подумал, а что если…
Не отпуская Женю, он минут десять беседовал со своим Пашей, просил его что—то сделать, и если что – сразу звонить. Устав слушать разговор, Женя сама слезла с колен, запахнула халатик села на стул напротив и без аппетита начала есть салат. От мысли, что он, пока целовал ее, действительно думал о своих бесконечных мошенниках, ей стало противно.
Наговорившись, Сережа тоже занялся едой, и тоже без аппетита. В какой—то момент Жене даже неловко стало: может, у него там, на работе действительно что—то важное сейчас свершается, а она Сергея чуть ли не силком держит тут.
— Что, очередной выезд? – наконец, спросила Женя.
— Ты же слышала, я сказал, что не приеду.
— Сереж, мне иногда кажется, что это не твой Мухин тебя у меня крадет, а я у Мухина. Ты поезжай, пожалуйста – все равно будешь теперь весь вечер сидеть с кислой физиономией. Зачем ты мне такой?
Сережа молча ел еще секунд десять – Женька почти чувствовала, какая внутренняя борьба в нем идет. Потом резко сорвался и метнулся в прихожую:
— Жень, я скоро – туда и обратно…
Женька смотрела окно, как отъезжает его машина, и негромко сказала:
— Пропади она пропадом, твоя ментура.
Через час, когда Женя уже умылась, переоделась в хлопчатобумажную сорочку и собралась лечь спать, в дверь требовательно позвонили. Она пошла открывать нехотя и почему-то очень надеялась, что это не Сережа.
«Кто угодно, хоть грабители. Только не он».
На пороге стояла Кира, опять, словно ураган она внеслась в квартиру и, не разуваясь, пролетела в комнату. Бросила сумку на диван, взяла из вазы дольку апельсина. Все это сопровождалось торопливым щебетом:
— Я не разбудила, надеюсь? А Салтыков на работе, конечно? Я прямо удивлена… — делано изумилась она. – Ну да черт с ним. Я тебе совсем забыла утром сказать – завтра в Никольском переулке, в клубе – выставка-презентация какого-то художника – то ли сюрреалиста, то ли экспрессиониста. А вообще не важно… Его мой благоверный спонсирует. Я же помню, ты от этих экспрессионистов тащишься…