Мое кудрявое нечто
Шрифт:
– Так вали домой! У тебя же отпуск! – мужчина в такой же белой майке, как у Миши и таких же коричневых шортах на резинке, приближается к нам. Я узнаю в нем командира Миши, который был на свадьбе. – Маргарита, рад видеть, – киваю, не поднимаясь с травы. – Забери его уже. Всех тут достал. Вот где сидит! – полковник сжимает ладонью шею и мой муж гогочет. – Третий день слоняется без дела.
– Заберу, товарищ полковник, – радостно сообщаю я и решаю все же подняться, и правда, хватит сидеть тут, на зависть служащим. – Дома просто ремонт не успели закончить к приезду мужа, вот и попросили его не приезжать пока, чтобы он, грешным делом, сам ремонтировать не начал.
Вру. Не называть
– Это правильно. Это правильно! Ну, давайте, молодые, ступайте… совет вам, да любовь.
Полковник удаляется, махая руками в нашу сторону, мол, сваливайте поскорее.
***
Эта девушка подарена мне небом. Правда. Она попросила меня сесть за руль и теперь сидит рядом со мной на пассажирском сиденье и позволяет держать себя за руку. И вот, что я скажу – держаться за руки, это гораздо более интимно, чем все, чем я занимался раньше. Поворачиваю направо и она чуть сжимает мою ладонь, и я кайфую от этого доверительного жеста. Сжимаю ее руку дважды, выглаживая круги по ее ладони и наслаждаюсь налившимися румянцем округлившимися щечками. Она теперь вся округлилась, словно спелое яблочко. Выглядит до безумия привлекательно, поглаживая надувшийся живот. Мне тоже хочется к нему прикоснуться, и я позволяю себе положить на него руку, не спросив разрешения. Там мое дитя. Охренеть! Маленький Коршун!
– Ты уже ходила на узи?
– Сегодня.
– И… кто это?
Задерживаю дыхание в ожидании ответа и выдыхаю, когда пухляш сообщает, что решила без меня не узнавать пол ребенка. А ведь могла бы, после того, что я вытворил, узнать пол и мучить меня незнанием. Обожаю эту девчушку.
Я всегда хотел сына. Ну, как – всегда, я редко думал о детях, но когда задумывался представлял сына. У нас в роду все военные, да и растить парней проще. Девочки слишком нежные и хрупкие, и я не знаю, что с ними делать. Но теперь это становится не важным. Как-то же у меня получается водиться с Джессикой, значит я научусь растить девочку, если в животе моей жены растет дочь. Я просто буду наносить на все ее вещи свою фотку со злобным оскалом, чтобы ни один говнюк с членом не подошел к ней. Буду ходить рядом с устрашающим видом, пусть все поймут, что папка моей птички разорвет любого. Можно научить ее боевым искусствам, и футболка не понадобится, она сама будет врезать по яйцам всем, кто посмеет подойти к ней. А когда она подрастет, я научу ее стрелять, и вот тогда все озабоченные подростки будут обходить ее стороной. Можно назвать ее Валера, ну, или Славик… а что, эти имена можно же интерпретировать (я это слово недавно вычитал в отчете своего подопечного, и запомнил, оно мне понравилось, теперь козыряю, помаленьку) под женские, типа Лера и Славяна. Но звать то я ее буду, конечно, Валерой или Славиком. Надо как-то аккуратно подвести пухляша к этим именам, что-то мне подсказывает, ей не понравится. О, надо будет еще с детства приучить ее носить брюки. Только брюки! Нет, лучше вообще комбезы и такое белье, типа как купальник, в них не пролезешь, мне Романов говорил. Мне, слава Богу, такие не попадались.
– Если будет девочка, мы не станем называть ее мужским именем! – даже вздрогнул, откуда пухляш поняла, о чем я думаю?
– Что? Почему?
– И не отдадим в спорт!
– Я и не собирался, – ухмыляюсь, думает, мысли мои читать научилась, но я не так то прост…
– И ты не станешь учить ее драться и стрелять!
– Да ладно тебе!
Протягиваю разочарованно, всю малину сбила, я тут уже почти Лару Крофт вырастил. О, можно Лара назвать, типа Лариса, только Лара.
– Ты же не думаешь, что будешь растить из нее
Но про Зену то я и забыл. Где-то у нас с парнями были катаны. Я даже на парочку уроков к мастеру сходил, чтобы всех победить. Ухмыляюсь шире.
Зена… ну, в России с таким имечком, положим, не ахти как весело будет житься, так что можно его интерпретировать – ура! снова это слово получилось вставить! – как Зина. Хотя… Зена то – королева воинов, а вот Зина резиновая, и купили ее в магазине…
– Господи, – девчушка поднимает глаза к потолку тачки, откидываясь в кресле сильнее, – пусть это будет мальчик!
– Поддерживаю, – соглашаюсь с женой.
Не дорос я еще до дочки. Но мысль о Ларе не оставил. Кто сказал, что у нас будет один ребенок?
Паркуюсь в гараже дачи, где появилась еще одна машина. Полагаю, белый мерс принадлежит тете Наташе. Самойловы обожают эти тачки, как только выходит новая модель, она обязательно появляется в их гараже, даже не успев появиться на мировом рынке. Пухляш выпрыгивает из машины и несется в дом. Что это с ней? Иду следом. Но у лестницы меня ловит отец.
– Что ты снова вытворил? – тяжелая ладонь сжимает мой локоть.
– Бать, мы помирились, все в порядке. Привет, теть Наташ, – здороваюсь с женщиной, показавшейся из кухни, откуда тянет чем-то съестным.
Мать Олега, по совместительству моя мачеха, напряженно кивает. Интересно, она уже привыкла к тяжелому характеру своего нового мужа?
– Тогда какого черта Рита только что пронеслась по лестнице вся в слезах?
Что? Она ревела? Да только что в машине все было спокойно и так круто, что я до сих пор лыблюсь во весь рот. Что я сделал?
– Ей нужен покой сейчас, – рычит отец, – не вздумай третировать ее, или я тебя на год в Сирию отправлю.
– Ты можешь отправить меня хоть в Уганду, – рычу в ответ, разжимая его руку, стиснувшую меня. – Но я буду тут, когда мой ребенок появится на свет. Я не сделал ничего, что могло бы вызвать ее слезы. Я не причиню ей больше боли. Она самое ценное, что у меня есть, как ты не можешь понять этого? А теперь дай мне пройти, я хочу знать, что с ней.
Откидываю отцовскую руку и взлетаю по лестнице, умалчивая, что значение слова "третировать" мне не известно.
Стучусь к Рите. Ответа не следует, и я вхожу. Ее тут нет. Открываю двери следующих двух комнат, но они пусты, как и всегда. Из моей комнаты доносится странный звук, вхожу. Дверь в ванную открыта, а Рита склонилась над унитазом, старательно выкашливая свой обед. Сажусь рядом с ней, опираясь о стену, и убираю прилипшие к ее лицу пряди челки. Похоже, она ее подстригла. Ей идет.
– Не смотри на меня, – просит девушка, – уйди, пожалуйста, – и снова принимается заполнять унитаз.
– Ага, щас, – посмеиваюсь. – У меня отпуск всего две недели, я проведу с тобой каждую его секунду.
– Я отвратительно выгляжу сейчас.
Она вытирает рот туалетной бумагой, смывает ее и закрывает крышку унитаза. А я не могу на нее наглядеться. Лицо покраснело от напряжения, а грудь еще вздымается от неутихшихся спазмов. Да, знаю, ситуация не слишком романтичная, но все происходящее для меня вновинку, я хочу видеть все, что происходит с ней, ведь скоро должен буду вернуться на службу. Привлекаю ее к себе, усаживая на колени, глажу круглое пузико и прижимаюсь губами к мягкой щечке.
– Ты потрясающе выглядишь сейчас, – улыбаюсь, похоже, это и есть счастье. – Не думаю, что была когда-нибудь так хороша. Я думал, токсикоз бывает в первые месяцы.