Морозных степей дочь
Шрифт:
— Каков план?
— План? — улыбнулся копейщик. — Прогуляемся по деревне. Увидим стропилу. Убьем. Получим награду.
— Интеллект принципиально не подключаешь?
— Почти любая нечисть боится железа. Как зарубил буку, василиска и прочих, так и с этим смогу сладить. В большинстве случаев не нужно понимать природу лиха, чтобы его завалить. Вот, держи обещанное, — Ярослав протянул короткий лук с изогнутыми плечами: незамысловатый, но, в отличие от того, который был у Рэя, идеально ровный.
— Думаешь, у жердяя есть уязвимые места? — спросил Рэй, примеряясь к луку и пробуя натяг — на удивление легкий, видимо, из-за рекурсивных плеч.
— Может, глаза? Сможешь попасть из лука?
Рэй ответил с сомнением:
— Изблизи.
— Не вариант. Он чужой взгляд отводит, окажешься рядом — сразу вертиго одолеет. Вдобавок у тебя нет никакой защиты. Лучше близко не подходи, попробуй только отвлечь, а мы с Тишкой пробьемся.
Стоило копейщику закончить, как издали донесся приглушенный бабий крик, звук упавшего и покатившегося по дороге ведра; за этим — раскатистый хруст деревяшек. Не стал морок скрытничать, соскучился, видать, за минувшие ясные дни. Трое тут же сорвались вверх по улице.
Герои пробежали два десятка дворов и очутились на широком, глухом перекрестке. Немногие деревья стояли по обочинам неподвижными черными тенями. Тишина.
— Сбежал? — восстанавливая дыхание, спросил Ярослав.
— Может, если б ты броней не бренчал, то и настигли бы.
— Думаешь, испугался?
Рэй выдохнул и предложил спокойно пройтись по улицам. Погода беспроглядно пасмурная, так что они точно его встретят.
Время давно переступило полночь, а герои избороздили деревню от края до края. В очередной раз трое проверили центральную улицу, площадь, затем тонкой тропинкой отправились через овражек с родничком в малонаселенную восточную сторону. С неба пылила невидимая морось.
— Не хотел бы я такого в лесу встретить. Мимо пройдешь и даже не узнаешь.
— А в лесу его и быть не может. Большинство нечистей людей сторонится, но этот, наоборот, только в деревнях и ошивается, ищет за кем бы понаблюдать, вуайерист.
— Яр, а ты что-нибудь знаешь о вестниках?
Тот обернулся и ответил даже с толикой уважения:
— Попадались слухи. Удивлен, что такой лапоть, как ты, разузнал о вестниках. И, да, соглашусь, если предполагаешь, что это и есть таинственное зло, против которого мы явлены миру.
— Мне Сольвейг рассказывала. Похоже, первые герои вели с вестниками настоящую войну, да с привлечением человеческих армий.
Тихомир шагал рядом, не шибко интересуясь геройской болтовней, его приметливый взгляд сканировал окружение. Ярослав монистово позвякивал доспехом на каждом шаге.
— Беда этого мира — отсутствие информации. Войны, случайные пожары, да что там, банальные крысы или протекающая крыша — любая беда может враз уничтожить архив с многовековым наследием. Общего образования нет. Если ты родился в крестьянской семье, высока вероятность, что ты никогда не узнаешь о прошлом больше, чем знает старшее поколение твоей деревни.
— Ерунда, — нахмурился Рэй, снимая стрелу с лука. — Жители необразованны, но отнюдь не невежественны. Даже наоборот, к своей истории они относятся с трепетом. Есть сказочники, бахари и коробейники, что путешествуют по миру. Даже к нам в Бересту такие заходили и сказывали, что сегодня в мире творится и что было раньше. Да и Великих Героев все отлично помнят. Почему же о вестниках ведомо так мало?
— Может, это свойство в самой их природе?
— Как это?
— Слишком уж могущественными они описаны, а происхождение вообще непонятно. Такая сила не могла возникнуть из неоткуда и, что важнее, без конкретной цели, понимаешь?
— Хочешь сказать, они были и раньше, задолго до героев?
— Или даже всегда? — задумчиво обернулся Ярослав и признал: — У меня нет аргументов, но я так думаю: вестники выполняли какую-то функцию, и, пока они это делали, люди не предавали им значения или даже вовсе о них не знали. Сами вестники тоже не имели целью уничтожение человечества. Молчаливые наблюдатели. Или стражи, или инженеры. Потом что-то случилось, назовем это событие «Х», вестники пришли в движение и устроили войну против рода людского. В ответ на это предательство боги и явили верных долгу героев, которых нарекут Великими.
— Спекулятивно. Выходит, вестники — предатели? И с чего бы им предавать своих же…
Рэй недоговорил, в груди опять всё сжалось, мурашки метнулись по рукам и затылку. Исполинская тень, очертания которой с трудом различались во мраке, стояла над одинокой избой. Из трубы поднималась струйка дыма. В этот раз жердяй не заглядывал в окно, а меланхолично потирал длинные ладони, грея их над дымящей печной трубой.
Только Ярослав собрался ринуться в атаку, как Рэй схватил его под локоть:
— Тихо, опять сбежит, если в лоб рванешь! Он во мраке может за секунду исчезнуть, сам видел.
— Не мешайся! — оттолкнул тот лучника.
— Можешь хоть раз послушать?
— Чтоб ты опять всё сорвал?
Рэй держал копейщика за локоть, и оказалось, что хватка настолько крепкая, что пришлось-таки согласиться и выслушать.
— У меня идея. Глаза у жердяя огромные, наверняка отлично видят в темноте. Зато чужие он отводит. По сумраку он, похоже, передвигается почти без ограничений, только отвернись — исчез. Это сильная сторона. Но вот, что я заметил. При первой встрече он стоял ко мне спиной и услыхал, лишь когда я был совсем рядом, да еще пнул гальку на дороге. Похоже, слух у него не очень хороший.
— Браво. И толку от этой дедукции?
Тут включился Тихомир, изобразив небольшую пантомиму: показал на Рэя, кивнул, показал себе на ухо, отрицательно помотал головой, приложил палец к губам, и ткнул пальцем на жердяя.
— И я о том же, — шепотом одобрил Рэй. — Тихомир, сможешь тихонько забраться на крышу с той стороны дома? — указал он на небольшой пристрой к избе, с которого, по виду, можно было пробраться и на крышу, над которой высился жердяй.
Тишка, как и всегда без эмоций на лице, сделал жест «да» и, оглядев местность, указал на высокие кустарники неподалеку от цели, предложив Рэю скрыться в них. Кивком троица утвердила план.