Москва-Лондон
Шрифт:
— Браво, мой мальчик! — Джон обеими руками похлопал по плечам своего любимого племянника. — Предоставим дела сердечные придворным бездельникам и не будем заглядывать в постели коронованных особ, ибо слишком часто вместо чарующих женских прелестей там находят отвратительный топор палача…
— И что же ты предлагаешь, дорогой дядюшка?
Джон Грешем ответил сразу — было ясно, что он уже давно и основательно подготовился к ответу:
— Путешествие на континент. Прежде всего во Флоренцию — чертову кухню и столицу всех мыслимых политических и человеческих интриг. Там,
и только там, может жить и действительно живет и буйствует мой славный
и добрый друг, величайший художник, непревзойденный ювелир, талантливейший писатель, изощреннейший политик и мастер плетения самых тонких и замысловатых интриг, искуснейший врач, уникальнейший инженер, гениальный сын Божий Бенвенуто Челлини73! Я не знаю, что и как он сотворит, но убежден, что он решит все наши задачи наилучшим образом. Отправляйся к нему, мой мальчик! Да не откладывая этого со дня на день…
Ранней весной 1549 года Томас Грешем сошел со своего корабля на землю континентальной Европы…
Глава XXIX
На этот раз Европа поразила Грешема крайним ожесточением бесчисленных и бесконечных войн… Все воевали со всеми и против всех. Сплавившись воедино в горниле отчаянных религиозных войн, щит и крест, Библия и меч терзали города и веси Европы подобно чудовищным эпидемиям холеры
и чумы!
Неукротимые реформаторы католической церкви «схлестнулись»
в страстной и неслыханно кровопролитной борьбе каждый за свои догматы и против догматов папских.
Жуткие вопли сжигаемых на кострах еретиков, колдунов и прочих вероотступников всех мастей ожесточали сердца и души европейцев.
Под прикрытием дымовой завесы религиозных войн большие и малые тираны Европы мертвой хваткой вгрызались в глотки друг друга в надежде округлить свои границы или хотя бы отодвинуть их как можно дальше от своих столиц.
Европа ходила ходуном. Каждый европеец мог быть твердо уверен лишь в одном: уцелевший от меча не спасется от огня…
…Почти два месяца продирался Томас Грешем сквозь бронированные толщи разноплеменных рацарей, сражающихся друг с другом вооруженные орды религиозных фанатиков, дым и грохот нескончаемых битв и сражений, треск «очистительных» костров инквизиции, стук топоров палачей, страстные молитвы, невысыхающие слезы и отчаянный стон людской на вздыбленной и обожженной земле Европы, пока наконец не ступил на благословенную землю прекрасной Италии, удивительной Италии, восхитительной Италии, несравненной Италии!..
Здесь все европейские противоречия проявлялись в своей, чисто итальянской форме, что отнюдь не делало их более привлекательными. Бесконечные Итальянские войны74 грозили превратить в прах все, что не успели или не смогли уничтожить дикие сонмища варваров. Папские амбиции обходились этой растерзанной на мелкие феодальные клочья стране неизмеримо дороже, чем в любой другой части католического мира.
И все же это была Италия! Здесь — вечный, бессмертный Рим! Здесь — Венеция, эта невообразимая и неповторимая жемчужина яркого неба и теплого моря! Здесь — Флоренция, Генуя, Неаполь и тысячи других больших
и малых чудо-городов, где творит и мучается гений человеческий в неподъемных веригах папской рутины!
Здесь — Италия!
Одна на всех!
Прежде всегоТомас Грешем направился, разумеется, во Флоренцию, самый итальянский из всех итальянских городов, как полагал его дядюшка Джон, безнадежно влюбленный в этот действительно дивный город.
В доме синьора Бенвенуто Челлини выяснилось, что хозяина нет здесь уже третие сутки…
— И где же он? — предпринял попытку выяснить местонахождение прославленного маэстро озадаченный путешественник.
— Синьор Челлини отбыл в Кремону по своим финансовым делам, — заявил пожилой тучный человек, стоявший в воротах большой и, по всей видимости, весьма богатой усадьбы знаменитого маэстро, ученого, врача, инженера, дипломата…
— Я бы на твоем месте постеснялся сбивать с толку синьора иностранца, Паоло! — налетел на толстяка сухой и выгоревший на жгучем солнце субъект с большим саблеподобным носом, мешавшим его толстым губам нормально говорить.
— Синьора хозяина срочно призвал для какого-то важного дела его святейшество папа Павел III!
Бог весть откуда сбежавшиеся к воротам дома Челлини люди, челядь хозяина усадьбы или просто вездесущие прохожие, темпераментно жестикулируя и стараясь непременно перекричать друг друга, обрушили на опешившего Грешема такой бурный водопад самых противоречивых сведений о местонахождении своего хозяина и знаменитого горожанина, что Грешем невольно втянул голову в плечи и на всякий случай вобрал в легкие побольше воздуха.
— Синьор Челлини умчался на дуэль в Брешию!
— Не болтай чепухи, Никколо! Я сам готовил ему шпагу, и он сказал мне, что отправляется на дуэль в Неаполь…
— Не в Неаполь, а в Милан! Я сам провожал его до дороги!
— Не слушайте этих пустопорожних болтунов, синьор! Только я один знаю наверняка, где сейчас находится наш великий хозяин!
— И где же он, любезный? — с
надеждой обратился Грешем к человеку
с большим поварским колпаком на круглой, как арбуз, голове.
— Он уехал в горы выбирать розовый мрамор, потому что…
— Не слушайте этого курощупа, синьор! Наш хозяин вырубает сейчас свой старый виноградник на севере Тосканы75!
— Вздор, черт тебя подери! Он на юге Сицилии ищет серебро!
— Он в Генуе, синьор, клянусь святой Мадонной! Хозяин сейчас снаряжает корабль для захвата испанских каравелл с золотом и серебром! Он сам сказал мне это по секрету, потому что всегда доверяет своему верному…
— Послушайте, синьор, разве вы не видите, с кем имеете дело? Это же все болтуны и бездельники! Здесь лишь один человек может знать, где в эту минуту находится наш хозяин, и это, конечно же, я…
— Так говорите же, черт вас всех возьми! — Грешем попытался перекричать страшный гомон, вполне созревший уже для перерастания в порядочную потасовку… — Где же сейчас находится синьор Челлини? Вы в самом деле знаете это?