Москва времен Чикаго
Шрифт:
Какие? С этим вопросом он и явился к Виктору Васильевичу. Тот слегка поморщился:
— Если тебе к прокурору, зачем идешь ко мне?
— Так посоветоваться, Виктор Васильевич!
— А если меня не будет? Привыкай мыслить и действовать самостоятельно. — Но тут же смягчился и ласково проговорил: — Не обижайся, дел невпроворот. Еще два сложных убийства мне подбросили. И оба заказные. Ужас, что в стране творится: идет какой-то массовый отстрел богатых и авторитетов.
— А может, это и к лучшему? — предположил Усков. — Раз
— Так мы слишком далеко зайдем: законы соблюдать нам в первую очередь. И ни одно убийство не должно оставаться безнаказанным. Понятно?
— Понятно. Так вот. Упустил я Петракова. Он, подлец, успел все деньги снять с номерного счета.
— А ты доказал, что эти деньги — не его личные?
— А что, разве надо доказывать, что человек, даже и мэр крупного города, не может заработать миллиарды?
Виктор Васильевич развел руками:
— Надо, Андрей, надо. Иначе ни один суд не осудит такого мошенника. Его защитники и адвокаты такое нагородят, что мы с тобой еще и виноватыми окажемся.
— Да, презумпция невиновности и прочее.
— Вот именно. Доказывать — наша с тобой работа. Так что за дело.
…Свидание Джульетты с Джевеликяном было коротким, но бурным. Они успели не только насладиться любовью, но и коротко переговорить о главном: что сделать, чтобы Мягди мог побыстрее выйти на свободу.
Поэтому покинув следственный изолятор, Джульетта не мешкая направилась к Титовко. Адрес ей сообщил Мягди.
Джульетта подошла к трамвайной остановке, чтобы доехать до метро. Открыла сумочку, в которой еще оставались какие-то намеки на деньги, и обнаружила в ней толстую пачку сотенных купюр. Причем не в рублях, а в долларах.
Оказывается, пока она приводила себя в порядок после бурных ласк, Мягди незаметно сунул деньги ей в сумочку.
Первым ее побуждением было вернуться и отдать их. Но, по здравом рассуждении, она решила, что деньги ей еще пригодятся. Возможно, придется нанимать для Мягди толкового адвоката и платить ему немало. Да и Зина с нетерпением ожидала ее возвращения. Разумеется, не с пустыми руками.
Поэтому она тут же поймала такси и поехала в Госкомимущество.
Она показала редакционное удостоверение, и ее пропустили, указав номер кабинета Титовко. Она быстро поднялась на нужный этаж, нашла дверь с необходимой фамилией и толкнула ее.
Изумленному взгляду журналистки предстала странная парочка: Титовко сидел за своим столом, а рядом с ним примостился Петраков и что-то сладострастно нашептывал ему в ухо.
Джульетта даже подумала нечто нехорошее об их поведении. Но, будучи натурой раскрепощенной, она считала любые отношения между людьми нормальными. И потому весело заметила:
— Хеллоу, мужики! А я и не думала, что у вас любовь!
Петраков подскочил как ошпаренный. Больше всего его, пожалуй, удивило внезапное появление Джульетты именно здесь, и он не нашел ничего лучше, как спросить:
— А ты как сюда попала?
— Так же, как и ты, Славик, — через дверь. Кстати, когда занимаетесь такими делами, дверь надо запирать.
— Ты что, дура, подумала! — возмутился мэр. — Да я мужик! Стопроцентный. Или я тебе этого не доказал?
На что она без тени смущения ответила:
— Доказал. Так же, как и Мягди полчаса назад. Я только что из его тюремной камеры.
— Откуда? — еще больше изумился Петраков.
— Из Лефортова, — пояснил Титовко. — Ну и порядки у нас в тюрьмах: они стали похожи на бордель.
— Тюрьмы, между прочим, — уточнила журналистка, — всегда были притоном разврата. О нравственности там и не помышляют. А Мягди Акиндинович шлет вам обоим привет. Пламенный.
Последовала немая сцена. То, о чем только что говорили эти два государственных мужа, сбывалось. Только угроза от Джевеликяна на сей раз пришла не в виде быстрой пули, ножа или взрыва, а в образе элегантной красивой дамы.
Джульетта быстро сообразила, что попала в цель. И стала напирать:
— Вы что же, думаете, раз он там, а вы здесь, то все о’кей? О товарище, попавшем в беду, надо заботиться!
— Стерва! — промычал сквозь зубы Петраков. — И я ее еще трахал!
— Вы что-то сказали, товарищ мэр? — высокомерно спросила Джульетта. — Мягди и это учтет. Кстати, он просил, кроме привета, также передать, что с завтрашнего дня ставит вас на счетчик. Обоих. — Она бросила испепеляющий взгляд на Петракова.
Быстрее других сориентировался Титовко. В критических ситуациях он мыслил четко и быстро делал нужные выводы.
— Давайте-ка не будем зря тратить порох. Я вношу предложение: будем искать компромисс.
И обращаясь уже конкретно к Булановой, спросил:
— Что, по-вашему, можно сделать для Мягди уже сегодня?
— Первое. Найти хорошего адвоката. Деньги у меня есть.
Она вынула из сумочки пачку долларов.
— Успокойтесь, дамочка, — презрительно процедил Петраков. — И спрячьте обратно вашу нищенскую зарплату. Она вам еще пригодится: на хлеб. И на то, чтобы не звонить мэру больше по таким пустякам.
Уколов, как и хотел, как можно больнее Джульетту, мэр повернулся к Титовко:
— Деньги у меня есть. Со мной. Я сегодня обменял в банке часть того запаса.
И Петраков положил на стол «атташе»-кейс, щелкнул кодовым замочком, распахнул его. В нем аккуратными рядами были уложены пачки стодолларовых купюр.
Джульетта ахнула.
Петраков еще раз презрительно взглянул на нее и закрыл кейс.
— Я знаю одного прекрасного Адвоката, — сказал Титовко. — По поручению премьер-министра он освобождал меня из изолятора. Надо сказать, проделал это блестяще. Правда, я пожадничал, не заплатил ему полностью гонорар.