Мой первый опыт в нерикоми
Шрифт:
Лидия хохотнула и присела на краешек стола.
— Ты не представляешь, как угадал. Это бабушкин сарафан, он действительно советский, я его как-то выпросила для косплейной вечеринки «Back to USSR», а потом он так и прижился у меня.
— Вот не знал, что ты фанатка СССР!
— Я не фанатка. Но у меня это единственная летняя одежда с длинной юбкой. Понимаешь? Надо же чем-то прикрыть ляхи в полосочку.
Оба засмеялись. «Ляхи» и в самом деле несли на себе следы ночной забавы с нагайкой.
— Кто-то вчера открыл в себе наклонности «нижней»! — сказал Виктор.
— Сам ты нижний!
— «Нижняя», чтобы ты знала…
— Ой, да знаю я, кто такие «нижние». На всякий случай запомни, я — не БДСМщица.
— Вчера мне так не показалось. И нечего тут стесн…
— Я ТЕБЯ ЩАС ЗАГРЫЗУ! — Лидия щукой бросилась на Виктора, повалила на кровать и укусила за шею. На кровати закипела борьба с предсказуемым результатом, но тут со стороны стола послышались фанфары.
— Вик… а не твой ли там телефон?
— Мой. — Виктор вытащил руку из-под подола винтажного сарафана и нехотя встал. — Забыл отключить. Сейчас…
— А вдруг что-то важное?
…Надпись «номер неопределён» сразу не понравилась Виктору. Секунду он колебался, не смахнуть ли таинственного собеседника, но всё-таки решил принять вызов.
— Слушаю! — бодро рявкнул он.
— Салам алейкум, Витюня, — расслабленно проворковало в трубке. — Как оно на воле? Водку пьёшь, баб дерёшь, да?
— Говори, чего надо, — оборвал Виктор, надев добрую улыбку, чтобы не испугать Лидию. Он закрыл трубку рукой, прошипел «Я сейчас!» и выскользнул во двор.
— Надо совесть иметь, Витюня, дорогой. Ты груз на дороге потерял и решил в несознанку уйти. Человека ударил, который с тобой поговорить хотел. Из тюрьмы ушёл, думал, всё, не достанут, да? Думал кинуть людей как лохов, да? Ответить надо, дорогой мой человек. Пока с тебя спрос как с понимающего, а не как с гада…
«Шакалы! — усмехнулся он про себя. — Уже цифры надыбали. Хотя… что тут трудное? На сайте есть телефон редакции, трубка сейчас у Грача. Зарядили какую-то свою шмару, она позвонила, представилась журналисткой, попросила мой номер»
— Ты сам-то кто, чтобы мне предъявлять?
— Кто я? Рафик Беспалый, слышал? Тебе люди предъявляют. За груз две сотни. Потому что проценты, понял? А за то, что порядочного человека огорчил, ногами пинал, как опущенного, с тебя ещё лимон. Отдашь…
— Конечно, — спокойно сказал Виктор.
— Конечно отдашь, Витюня. Слушай…
Виктор дослушал рокот Рафика, спокойно распрощался и отключил связь. После этого он достал из кармана простенький телефон, вставил туда симку и аккумулятор и дождался, пока телефон прогрузится, а потом набрал номер, записанный на клочке бумаги.
— Алло, Ярга? Здорово. Это Магнат…
…— Прости, Ли, деловой разговор, — с улыбкой сообщил Виктор, входя в комнату. — Привожу в порядок бизнес после отпуска.
— Деловой разговор из тех, которые нельзя вести при мне?
Виктор усмехнулся.
— Ничего страшного. Просто мы обсуждали темы, где надо сосредоточиться. А когда я вижу тебя…
— Понимаю! — улыбнулась Лидия.
«Да, я всё понимаю. Догадываюсь, что этот “бизнес” пахнет кровью. Я же видела, как ты переменился в лице…»
— …Ну что, идём завтракать?
— Конечно!
* * *
— У меня такое чувство, будто мы знакомы сто лет. Представляешь?
Виктор кивнул.
— Представляю. У меня — тоже. Не верится, что мы ещё вчера утром не знали друг друга.
— Ты сейчас не врёшь, — серьёзно сказала Лидия. — Я чувствую, когда люди врут, когда хотят показать то, чего нет на самом деле, или когда что-то скрывают. И ещё я чувствую себя с тобой совершенно свободно, как ни с кем и никогда.
Виктор положил ладонь поверх её руки и аккуратно коснулся губами её губ.
— Ли, мне надо будет отъехать дней на пять… или на неделю, — сказал Виктор, стараясь говорить непринуждённо.
— Привести бизнес в порядок? — Лидия тоже умела светски лицемерить, хотя внутри у неё всё сжалось.
— Ага.
— Поезжай, конечно!
«Поезжай. Поезжай и не оглядывайся. Мы больше не встретимся. Это было настоящее волшебство, крутейшее приключение, и лучше, если оно закончится. Потому что потом начнётся рутина, которая раздавит, сотрёт, уничтожит всю остроту изначального восторга. Лучше десять лет спустя вспоминать эти часы и минуты со слезами, чем наскучить друг другу через год…»
Она непринуждённо улыбнулась и посмотрела ему в глаза. Прежде, чем он успел надеть маску непринуждённости, она прочитала в его глазах ту же неотвратимость разлуки.
— Слу-ушай, Вик, — сказала она. — Ты подарил мне кулон, а я тоже хочу тебе кое-что подарить.
— Не надо, Ли…
— И слушать не хочу. Подожди здесь…
Она выскочила из кухни, и через несколько минут вернулась, неся округлую чашу без ручки.
В чаше не было ничего примечательного, не считая удивительной расцветки. Белые, кофейные, красные и бурые полосы и пятна бежали по её поверхности, свивались и переплетались. Казалось, песня ветра и волн обрела зримое воплощение и замерла в один чарующий момент.
— Что это? — спросил Виктор.
— Мой первый опыт в нерикоми, — ответила Лидия. — Старая японская техника. Соединяются глины разного оттенка и получается вот такое.
— Фантастика! — признался Виктор.
— Нравится?
— Не то слово. Я не знаю, как после такого дарить тебе свою поделку…
— … Симпатично! — Лидия воткнула заколку в волосы и повертелась перед зеркалом. мЯ бы сказала, что у тебя золотые руки, но ты ведь вообразишь о себе невесть что!..
— Да ладно! Обычная поделка класса «очумелые ручки», — усмехнулся Виктор.