Моя герилья
Шрифт:
Долорес некоторое время молчала, не зная, как и что говорить.
– Не скрою, так же люблю его, как и он меня, - сказала она, взглянув в глаза подруги.
– Да только не всё он обо мне знает. А узнает, оставит... О детях не знает...
– Дурочка, это твой шанс жить!
– поразилась Фернанда.
– Тебе судьба дарит такую возможность стать счастливой!
– Я детей не брошу, - сразу разрыдалась Долорес, уже не имея сил сдерживать свой страх.
Фернанда крепко обняла её, пытаясь успокаивать поглаживаниями и уговорами, но это не помогало. И только когда из комнаты вышел сам Джей вместе с друзьями, Долорес кинулась к нему и пала на колени:
– Уезжайте немедленно! Сейчас же!
– Ты что? Ночь на дворе, и французы снуют, как волки,- улыбнулся Джей, не понимая такой паники.
Он скрылся с любимой в той комнате, где до этого беседовал с друзьями, и Ален тут же вопросил у встревоженной на вид Фернанды:
– Что-то случилось?
– Да, - тихо ответила она, глядя вдаль.
– И уже давно.
– Это что?
– улыбнулся он, заранее зная, что всё должно быть благополучно.
– Вам мужчинам не понять, - хотела уйти и от разговора, и от него Фернанда, но крепкая рука Алена заставила стоять перед глазами.
– Дети у неё есть, и их вряд ли примет твой дружок.
– Да что ты говоришь?!
– засмеялся Ален.
– И кто же отец или отцы этих бедняжек?
– Снова начал издеваться?!
– поразилась Фернанда, безуспешно пытаясь вырваться от него.
– Не известно, кто отец... Ей приходилось раздавать себя французам, чтобы выжить.
– А ты? Где твои дети?
– пронзительно смотрел Ален, отведя её подальше в коридор.
– Нет у меня детей. Пусти же!
– чуть вскрикнула она.
– Говори, - видел он, что лжёт.
– Выкидыш был, - прорычала Фернанда, и Ален отпустил её руку.
Она тяжело дышала от волнения,... не от боли, что протекла по руке, но от боли в душе:
– Наш глава штаба... Он француз, - продолжала она тихо рассказывать...
Глава 47
Фернанда мельком взглянула в сторону. Туда, откуда лился свет из одной из комнат. Она и Ален видели, что там сидели остальные люди штаба, которые обсуждали план на завтрашний день. Среди них сидел тот самый глава штаба, о котором Фернанда сказала.
Ален лишь кратко был представлен ему, когда приехали, но не догадался сразу, что тот - француз, а потому сейчас был очень удивлён. Он ждал продолжения рассказа любимой и смотрел лишь на неё...
– Он был одним из тех, кто тогда... Они тогда всей своей группой... Я была одна для них и... невинна, - отрывисто говорила Фернанда.
Ален видел, как тяжело ей было вспоминать всё произошедшее, но ждал продолжения, что чувствовала и она, не желая скрывать от него уже ничего:
– Как и остальные, он был пьян тогда... А потом сожалел, преследовал меня, чтобы я простила, а там и вовсе перешёл на нашу сторону, стал помогать. Вот, возглавил не так давно наш штаб, но ему не все верят... То, что произошло со мной, тайна. Никто не должен знать о случившемся тогда, но тебе...
– И ты с тех пор больше ни с кем не была?
– с усмешкой вопросил Ален.
Фернанда смотрела в его глаза, не в силах оторваться и что-либо сказать в ответ. Ален видел, как мечется она, как она может желает и солгать, но уже не сможет.
– Он... Он, - только и было слышно из её уст, а смотрела уже куда угодно, но не в глаза.
– Он...
Больше слушать Ален не стал. Его разрывало изнутри. Ярость, жажда мести переполняли. Он немедленно сорвался с места и пошёл прочь.
– Ты не будешь больше моим, - с горестью прошептала себе Фернанда и уткнулась лбом в косяк.
Ален же вошёл в комнату, где главарь слушал выступающих с предложениями членов штаба, и облокотился на стену рядом. Его пронзительный взгляд француз сразу заметил, но не отреагировал никак.
Ален смотрел, слушал долго, а веры к нему не испытывал. Что бы и как бы убедительно тот ни говорил, какие бы планы спасти королевскую семью Испании ни строил. Ален не верил ни единому слову. Он смотрел на него и будто видел перед глазами, как тот жестоко овладевает Фернандой вместе со своими товарищами, и потом... Потом, когда стал главой штаба... Этот властный, думающий, что любая женщина должна подчиняться и выполнять всё по первому приказу, омерзительный главарь штаба вызывал у Алена лишь отвращение, хотя внешне и был симпатичен.
Не выдерживая более, Ален медленно подошёл и наставил перед его лицом пистоль. Он взирал в его глаза,... молчал среди воцарившейся вокруг тишины... Все застыли, не решаясь ни что молвить, ни пошевелиться...
– Что ж, ты, гость дорогой, - усмехнулся тот и спокойно поднялся, не страшась такой угрозы.
– Понимаю... Не верится, что я не предатель.
– Шпион ты. Сволочь, - пытался сдерживать свою речь Ален, но пистоль держал наготове.
– Да, да, понимаю, - кивал тот с появившейся улыбкой, и был тут же схвачен другой рукой Алена за шиворот:
– Кто ещё был с тобой тогда? Кто дал право лишать женщину чести?!
– Убери руки, идиот, - прохрипел главарь, мельком взглянув на стоящую на пороге и ошарашенную происходящим Фернанду.
Он всё понял и, видно было, наполнялся не меньшей яростью. Ален понимал, что стоит выведать всю тайну лучше без лишних свидетелей, и потащил этого главаря за шиворот и с пистолем у головы в соседнюю комнату. Закрывшись там ото всех, Ален швырнул не сопротивляющегося противника в сторону:
– Говори!
– Ты и так всё знаешь, как погляжу, - усмехнулся тот, безуспешно стараясь держаться гордо и не показывать никаких эмоций.
– Говори, подлец, ведь не стрелять буду, а мучить, медленно и долго. Не подумай, что отделаешься просто, - выговаривал сквозь зубы Ален.
– А что я? Мало ли кто под действием вина чего не совершал!
– развёл руками его собеседник.
– Эмиля лучше спроси. Уже знаешь такого, поди? Он был тоже тогда с нами. Я ему посоветовал пробраться к ней поближе, даже отдал её ему, хотя и на время, но это уже наши дела. У каждого своя выгода, - чуть не смеялся он.
– Уже спал с ней? Сладка, не так ли? Но Фернанду ты не получишь, увезти не позволим.