Multi venerunt, или Многие пришли
Шрифт:
– Неужели в фонфруадском аббатстве тебе было так плохо?
– Хорошо, что ты не знаешь, что такое настоящая тоска. А в фонфруадском аббатстве я испытал её сполна.
– Но разве став катаром, тебе стало весело? Ведь катары не могут радоваться жизни. Я слышал, что они даже против создания семьи и рождения детей. Если все будут следовать их примеру, Окситания вымрет.
– Наша Окситания вымрет не из-за этого, – с горечью произнёс Жером. – Скажи, разве священники, давшие обет целибата, дают повод для подобных разговоров?
– Нет.
– Тогда почему то, что относится к Совершенным
– Вы называете вашу веру истинной, а на самом деле эта вера – ересь! – заявил Грегуар. – Заметь, брат, сколько существует ересей, а католическая вера одна и она будет вечной.
– Это не означает, что все люди должны слушать только то, что им говорит Папа Римский. Католики замалчивают правду о жизни светлого проповедника, посланного на землю Господом. Знаешь ли ты, что всё, что создано Богом, находится вне мира материи? Всё, что существует в материальном мире – есть порождение дьявола. Лишь единственно чистого и светлого Учителя направил Бог на грешную землю, вдохнув в него Святой Дух.
– По-вашему, выходит, что все люди, и мы с тобой – порождение князя тьмы? – с ужасом произнёс Грегуар.
– Души падших ангелов вселяются в человеческие тела, чтобы, проведя жизнь в суровом земном мире зла и тьмы, искупить грехи и вернуться в Высший мир к своему Господу. Так говорят наши священники, – пояснил Жером.
Грегуар надолго замолчал.
– Отчего ты молчишь? – спросил брата Жером.
– Мне пришла в голову ужасная мысль. Если разные священники говорят по-разному, то истина может лежать где-то посередине или всё вообще может оказаться неправдой.
– Не печалься, Грегуар, Великий Учитель не зря был послан Господом. И доказательства того, что он действительно жил на земле, у катаров есть. Смею тебя уверить, эти доказательства вполне материальны. Однако больше я тебе ничего не скажу. Пока тебе об этом рано знать.
– Скажи, брат, а отчего катары так превозносят женщин?
– Катары вовсе их не превозносят. Просто порой Совершенных женщин епископы-катары возводят в сан священнослужителя, правда, не очень высокий. Но скажи мне, Грегуар, отчего женщины не заслужили к себе нормального отношения? Разве наша с тобой добрая мать не заслуживает к себе хорошего отношения и любви Господа? Так вот, среди людей, которые шли рядом с Учителем по жизни, были женщины. Вспомни про его мать. Тебе следует лучше узнать веру катаров.
– Знаю я вашу ересь! Падре Себастьян рассказывал про заблуждения катаров, – сказал Грегуар.
– Давай прекратим нашу беседу. Ты слишком много собираешься у меня выведать. К тому же, в некоторые вещи я не посвящён. Возможно, когда-нибудь тебе предстоит о многом узнать, но не сейчас. Ты ещё слишком молод, Грегуар, и, к тому же, когда ты обижаешься, то надуваешь щёки, словно жаба, – с насмешкой произнёс Жером.
– Ты снова норовишь меня обидеть.
– Я просто не хочу, чтобы ты раньше времени полез впереди старшего брата в пекло в прямом и переносном смысле.
– Скажи, с ножом ходит только Этьен, или ты – тоже? – вдруг спросил Грегуар.
– Конечно, и у меня тоже есть нож. Ведь по пути нам могут повстречаться волки или змеи. Разве отрезать голову змее, которая собирается тебя укусить, – такое большое зло? – спросил Жером.
– Я слышал, что катары следуют заповеди «Не убий!».
– В исключительных случаях, когда надо защитить доброго человека, убийство возможно. В отличие от Совершенных катаров – посвящённых диаконов, коадъюторов и епископов, некоторые катары-миряне имеют право носить оружие и защищать от врагов себя, свои семьи и своих единоверцев. Отчего, если Святая церковь позволяет инквизиции жечь на кострах, пытать и мучить добрых людей, катары не должны защищаться? Хотя, Совершенные катары не носят оружия, но поверь мне, за них есть, кому заступиться. Совершенные даже не всегда догадываются, что на их защите стоят Стражи Мира, – сказал Жером и вдруг осёкся.
– Кто это? – удивился Грегуар.
Он понял, что старший брат проговорился и теперь решил выведать у него как можно больше.
– Никому не рассказывай про Стражей Мира. Понял? – с угрозой произнёс Жером.
– Понял, – кивнул Грегуар.
– Так ты пойдёшь к себе спать? – резко спросил Жером.
– Ты прогоняешь меня? – расстроился Грегуар. – Можно мне ещё поговорить с тобой? Можешь меня сколько угодно называть жабой. Я нисколько не обижусь.
– Нет. Я и так слишком заболтался с тобой. Ступай спать. И веди себя благоразумно. Не расстраивай родителей, как это делаю я. Наступают тяжёлые времена, суровые испытания ожидают и катаров, и тех, кто станет за нас заступаться.
– Но ведь таких ревностных католиков, как наш отец, или монахи фонфруадского аббатства, в Тулузском графстве меньшинство, – заметил Грегуар.
– Да. Самая большая опасность исходит вовсе не от местных католиков. Да и падре Себастьян с отрядом папских солдат, не представляют особой угрозы для добрых людей. Их следует опасаться беззащитным девушкам, старикам и странствующим в одиночку ткачам. Грядущая опасность намного серьёзней.
– Эта опасность исходит из Рима?
– Ты снова выводишь меня на опасный разговор. Я же тебе велел отправляться спать, маленький лягушонок!
– Я не обиделся. Не гони меня! – умоляющим голосом попросил Грегуар.
– Всё-таки ты не дашь мне выспаться. Нам с Этьеном рано утром надо отправляться в путь, а ты можешь дрыхнуть до обеда, бездельник!
– Завтра должны доставить воз водорослей с моря, и мне придётся их сгружать и раскладывать под навесом.
– Тем более, тебе пора идти спать.
– Тогда, спокойной ночи, – произнёс Грегуар и, вздохнув, направился к себе в комнату.
– Прощай, брат! – тихо произнёс ему вслед Жером.
Грегуар лёг на кровать в одежде, не снимая ботинок, и, накрывшись с головой тонким покрывалом, уснул под мерный усыпляющий шум ливня и грохотавший в отдалении гром…
Жером не собирался спать. Через некоторое время, когда в доме стало тихо, и лишь из-за стенки слышался храп его отца, Жером вышел в коридор. В темноте, возле лестницы, он едва не столкнулся с Этьеном.
– Ты готов? – шёпотом спросил Этьен.
– Да. Думаю пора идти. Самое время, – тихо сказал Жером.