Мы будем жить

Эмма IL.Vento

Лили поджала ноги и набросила на плечи теплую кофту. Её морозило. Джеймс вернулся больше недели назад. Похудевший, повзрослевший, замученный и опустошенный. Он запретил Лили ехать с ним в Годрикову Лощину и присутствовать на похоронах, Джеймс не взял с собой никого, кроме Сириуса, говорил только с ним одним. Уныние Джеймса передалось всему факультету. Его любили, за него переживали, в свое время Джеймс успел многим помочь, многих поддержал в трудную минуту, а сейчас, когда помощь понадобилась ему самому, закрылся и замкнулся. Джеймс прятался от всех или в спальне, или в Выручай-Комнате, выбирал те коридоры, где однокурсники обычно не ходили, мало ел, с головой ушел в учебу, на уроках вел себя так тихо, что Флитвик однажды даже не заметил его присутствия и поставил пропуск в журнале.

Ее он тоже избегал. По утрам мимолетно и сухо целовал ее в щеку, перестал прикасаться, держать за руку, они почти не разговаривали, Джеймс даже не смотрел в ее сторону. Лили места себе не находила от беспокойства, на глаза постоянно наворачивались слезы, хотелось сделать хоть что-то, чтобы облегчить страдания Джеймса, но он раз за разом давал понять, что собирается пережить все в одиночестве.

Угрюмый Сириус, пахнущий табаком и морозом, сел рядом. Поднял с пола забытый кем-то «Ежедневный пророк», раскрыл, отгораживаясь от внимательных взглядов. Вряд ли ему было хоть на грамм легче, чем Джеймсу, но он хотя бы не пытался превратиться в невидимку.

– Как он, Сириус? – Лили решилась нарушить долгое молчание. – Я не видела Джеймса со вчерашнего дня…

– Хреново, – Сириус смял газету и швырнул ее в огонь. – Если так будет продолжаться и дальше, то

ноги протянет, – он достал из кармана карту. – Вокруг хижины Хагрида ходит. Видно, решил попробовать его стряпню и отравиться. Лили слабо улыбнулась. Сириус спасался бравадой, колкостью и показным равнодушием. Но вряд ли мог обмануть тех, кто знал его близко. – А ты как? – В норме, – он встал. – Сходи к нему. Может, у тебя получится… Лили вздохнула, поднялась в комнату за теплой одеждой и поспешила на улицу. Джеймс сидел на снегу, без шапки и шарфа и невидяще смотрел в одну точку. А ведь он кашляет уже несколько дней! Лили наклонилась к нему, молча застегнула воротник, погладила по волосам, но Джеймс лишь бросил на нее короткий взгляд. Этот взгляд и пустое молчание было хуже всего. Лучше бы он, как Фрэнк, громил гостиную Гриффиндора. Лили села рядом, прижалась к Джеймсу, но он проигнорировал ее, продолжая не сводить глаз с горизонта. Она не выдержала. – Джеймс, поговори со мной. Так нельзя, нельзя все носить в себе, нельзя от всех прятаться… Я по тебе скучаю, я переживаю, я люблю тебя, – Лили взяла лицо Джеймса в руки и прижалась к его лбу своим. – Ты же сильный. Помнишь, что ты сказал тогда Фрэнку? Нужно держаться. Жить дальше. Ты справишься. Сделай что-нибудь. Покричи, поплачь. Станет легче. Только не молчи. Джим… Джеймс порывисто обнял её, уткнувшись носом в распущенные волосы. Запахло цветами. У нее были теплые вкусные губы и волшебные руки. Лили гладила его по голове, а ему впервые со смерти родителей было спокойно и хорошо. Джеймс несколько раз благодарно поцеловал мягкие ладони. – В тот день, – начал он, – вернее тем утром, в гости к отцу зашел его коллега по работе – Аластор Грюм. Помнишь, я тебе про него рассказывал, этот тот самый, который нас с Бродягой возле Визжащей Хижины сцапал. Они должны были обсудить папин отпуск, папа собирался выбить разрешение на портал, чтобы мы следующим летом все вместе отдохнули где-нибудь… Волан-де-Морт и Пожиратели появились, когда мама принесла чай, их было слишком много, никто даже палочками не успел воспользоваться… Вилли они сразу убили, скорее всего, он пытался как-то защитить хозяев, а в Грюма попали каким-то темным заклинанием, он потерял очень много крови, его только чудом удалось спасти, но почти все время оставался в сознании, он-то мне и рассказал… – Джеймс зашелся кашлем. – Они что-то хотели узнать от папы, в последние полгода он занимался охраной особо важных архивов, скорее всего, им нужны были адреса и пароли. Они пытали маму, думали, что так папа сломается и все выложит, но мама папе не позволила, и тогда Волан-де-Морт ее убил, – он сглотнул. – Все время напоминал папе, что он его предупреждал, звал к себе, что папа сам виноват, снова пригрозил добраться до меня… Этот ублюдок применял к папе Круциатус, снова и снова, все старался вытащить хоть какие-то сведения, ждал, что папа предаст друзей… Они не знают моего отца! – в голосе Джеймса зазвенела гордость. – Он бы ни за что не выменял свою жизнь на чужую! Наверняка папа так умер: не опуская головы. Выпустив Черную метку, Пожиратели, вместе со своим Лордом трансгрессировали, оставив Грюма истекать кровью. Сволочи! Грюм все рассказал мне и правильно – я должен знать! А еще Грюм уверен, что один из ублюдков – школьник, у него мантия завернулась и стала видна нашивка Хогвартса. Понимаешь, что это значит? Эта мразь ходит со мной по одним коридорам, мы вместе обедаем в Большом Зале и, может быть, сидим за соседними партами, – глаза Джеймса потемнели и гневно засверкали. – Волан-де-Морт убил моих родителей. Теперь это моя война. Я стану мракоборцем, чего бы мне это не стоило, доберусь до него и прикончу! – со страшной жуткой ненавистью выкрикнул Джеймс. – Клянусь памятью мамы и папы! – он сжал побелевшие кулаки. – Я его убью… – уже совсем тихо прошептал он, посмотрел на Лили, которая в ужасе прижимала ладонь к губам.

– Джим… – жалостливо протянула Лили.

Он не смог этого вынести. Схватил Лили, сжимая в объятиях так сильно, что у нее захрустели ребра, крепко поцеловал, заскользил губами по холодному лицу, понимая, как сильно Лили нужна ему, как много она для него значит… Джеймс опустил голову на ее колени, притих, сосредоточившись только на руках Лили и голосе.

Джеймс молчал так долго, что Лили решила: он, спустя столько дней, плачет. Лили перебирала его темные волосы, гладила щеки и шею, обещала, что непременно наладится. Дул холодный ветер, вершины деревьев угрожающе покачивались, в окнах замка начали зажигаться огни, с окраины Запретного Леса доносился громкий сердитый голос Хагрида, кажется, он поймал очередных нарушителей на опушке. Джеймс посмотрел на Лили спокойными, абсолютно сухими глазами, коснулся большим пальцем подбородка и виновато улыбнулся.

– Лили, у тебя же вчера был день рождения, а я тебя даже не поздравил… До того как все случилось, я хотел устроить праздник, придумал…Теперь уже не важно, – он расстроено закусил губу. – Извини. У меня есть для тебя кое-что, – Поттер полез в карман и вынул маленькую коробочку, перетянутую красной лентой.

– Джим, ты вовсе не должен был, – она растерянно приняла подарок. – Сейчас не обо мне нужно думать… – Открой, – карие глаза неожиданно блеснули прежним задором. Лили открыла футляр и достала серебряный кулон с большим камнем в центре. Стоило ей положить кулон на ладонь, как камень вспыхнул дивным голубовато-серебристым сиянием. Она заворожено любовалось светом, который казался почти живым, чарующим, манящим… – Что внутри камня? – Лили все еще не могла отвести взгляда от подарка и боролась с желанием немедленно надеть кулон на шею. – Лунный свет, – Джеймс помог застегнуть крохотный замочек. – Его моя мама носила. Это очень древний и мощный оберег. Есть легенда, что еще в семнадцатом веке один могущественный маг из рода Блэков сделал этот кулон для своей любимой женщины в качестве свадебного подарка. С тех пор матери передавали его своим дочерям, когда те собирались замуж. Мама решила, что теперь лунный свет должен защищать тебя. Она отдала мне кулон еще на вокзале, но я никак не мог поймать удачный момент, чтобы подарить его. Никогда не снимай, обещаешь? С тобой ничего не должно случиться… – Обещаю. Спасибо, – Лили мягко коснулась губами его щеки. – Все будет хорошо, Джим. Ты не один. У тебя есть Сириус, Римус и Питер. Есть твой факультет. И у тебя есть я. Мы очень тебя любим. – Знаю, – Джеймс улыбнулся. – Я тебя тоже очень люблю. И мне очень помогает, что ты рядом. Правда. Он сжал ее пальцы, а Лили встала и потянула Джеймса за собой. – Ты совсем окоченел, пошли в замок. Скоро ужин.

Годрикова Лощина: http://fanficmar.tumblr.com/post/97894117801

Поттеры: http://fanficmar.tumblr.com/post/97895348041

Дом Поттеров: http://fanficmar.tumblr.com/post/97895783456

http://fanficmar.tumblr.com/post/97897588226/39

====== Глава сороковая. Питер Петтигрю ======

Трусливый друг страшнее врага, ибо врага опасаешься, а на друга надеешься.

Л.Н.Толстой У Питера никогда не было собственных настоящих тайн. Зачем что-то скрывать, если твоя жизнь все равно пресная и скучная? Он знал много чужих секретов: и те, которые они делили на четверых, и те, что Сохатый и Бродяга обсуждали только между собой, те, которые каждый из Мародеров прятал в глубине души. Питер хорошо умел слышать и слушать, и считал эти качества чуть ли не единственными своими достоинствами.

Но после Рождества у Питера появились целых две тайны.

Удача никогда особо Питера не радовала, но теперь на него ополчились все высшие силы. Сначала было ужасное Рождество. Отец прислал подарки, но прийти и поздравить сына не соизволил, остался на праздники с новой женой. Мать все каникулы была в плохом настроении: постоянно отчитывала Питера за плохие оценки, припомнила все письма от МакГонагалл, повторяла, что Питеру нужно думать о своем будущем, нужно искать тепленькое местечко, а для этого важно сдать экзамены. А еще мама считала, что Питеру необходимо сменить компанию. Еще пару лет назад она одобряла друзей сына – Поттер и Блэк из чистокровных влиятельных семей, их родители

могли бы помочь Питеру выстроить карьеру… Но потом Блэк со громким скандалом сбежал из дома, разорвав все связи с родственниками и потерял их поддержку. Разумеется, в глазах миссис Петтигрю это был очень глупый и опрометчивый поступок. Через год появился выпуск «Ежедневного пророка», в котором рассказывалось о настроениях в волшебном сообществе, говорилось о стремительном росте сторонников Того-Кого-Нельзя-Называть и в самом центре напечатали большое интервью Карлуса Поттера. Он решительно осуждал разделение волшебников на группы, выражал свою готовность бороться с преступниками, возомнившими себя «сверхколдунами», выступая от лица Министерства, обещал не допустить массового кровопролития. Тогда газетная статья наделала много шума: кто-то

нехорошо косился на Джеймса и отпускал едкие комментарии, другие же подходили, чтобы пожать ему руку.

Перед Новым Годом Питер заболел. Лежал в постели, хлюпал носом и глотал зелья. Он маялся от скуки, ждал писем от друзей, но те, судя по всему, как обычно были заняты своими делами, позабыв про четвертого Мародера. Хвост слонялся по дому, вздыхал, хотел читать, но книга оказалась занудной, он пытался учить формулы по трансфигурации, но те никак не хотели укладываться в голове… И вот в один из скучных вечеров Питер и узнал страшный секрет. Он уже собирался ложиться спать, когда внизу раздался звук каминного вызова, а затем зазвучал мужской голос. Пока отец жил с ними, дядя Адам здесь почти не появлялся, потому что изначально считал мистера Петтигрю никчемным и ни на что непригодным человеком, к тому же дядя не любил маглорожденных и повторял, что сестра сломала себе жизнь этим браком. Чем именно дядя занимается, Питер тоже не знал, но мать каждый раз выставляла сына из комнаты, разговаривая с братом только наедине. В юности дядя Адам поддерживал политику Гриндевальда, активно участвовал в демонстрациях, однажды даже получил мелкую судимость за распространение листовок, призывающих выступать против маглов. Сейчас он делал переводы исторических книг, планировал напечатать собственный учебник, но Министерство его отклонило, посчитав, что содержание некоторых параграфов может вызвать споры в нынешней ситуации, когда вопрос крови стоит необыкновенно остро. Видимо, мать решила, что Питер давно спит, поэтому они с дядей сели в гостиной, а не ушли в другую комнату. Справиться с любопытством Питеру не удалось: он притаился за полуоткрытой дверью. Дядя залпом выпил предложенный бокал виски, налил второй и стал ходить кругами по комнате. Мать сидела, скрестив руки на груди, и хмурила брови. – Этот щенок начинает действовать всем на нервы, – дядя рубанул ладонью воздух. – Он получил Метку! Наверняка Малфой поспособствовал, решил попробовать себя в роли покровителя. Не понимаю, почему Лорд вообще уделяет столько внимания мальчишке! Мать встала и коснулась руки мужчины. – Перестань злиться, я уверена, твой час еще придет. Тебе нужно быть аккуратнее с высказываниями, Адам, иногда даже у стен есть уши. – Да, ты права. Уже целых два месяца все попытки добыть дневники Фламеля заканчиваются провалами. Думаю, кто-то бегает в Министерство с докладами, кто-то из близкого окружения Лорда, а он делится своими планами с очень узким кругом соратником, я туда, как понимаешь, не вхожу. И каждый раз все планы срывают отряды быстрого реагирования Грюма и Карлуса Поттера. Министр первого даже к награде представил, – дядя презрительно фыркнул. – Но ничего, не так уж хорошо они прячутся. Услышав про Карлуса Поттера, Питер весь превратился в слух. Он всегда завидовал Джеймсу, потому что у него был такой отец. Веселый, щедрый, сильный, а еще Карлус безумно гордился единственным сыном, хвастался перед друзьями и коллегами спортивными победами Джеймса, у Джеймса в кармане всегда были деньги, он летал на дорогой метле, получал все, что только захочет. А мистер Петтигрю называл сына размазней, бездарностью, отчитывал за плохие оценки, жутко раздражался, стоило Питеру попытаться на что-то пожаловаться… С Карлусом Поттером Питер пересекался не больше трех-четырех раз, и тот всегда говорил с другом сына как с равным, без снисходительной усмешки, которая почти никогда не сходила с губ Джеймса. – Карлус Поттер? – вдруг забеспокоилась мать. – Питер близко общается с его сыном. Я неоднократно советовала Питеру внимательнее выбирать друзей, нужно было раньше об этом подумать, но Поттеры казались приличными людьми. – Не переживай. С Поттерами разберутся в ближайшее время. К Карлусу Поттеру у Темного Лорда личные счеты, Лорд не любит, когда его щедрые предложения отвергают, а особенно в такой манере. Их сын к тому времени будет уже в школе, младшего решено пока не трогать, кто знает, вдруг он в будущем окажется полезным…

Питер задел локтем напольную вазу, и та загремела.

– Что это? – мама пошла к двери, а Питер молнией метнулся в спальню, накрылся одеялом и затаился. Он ворочался до самого рассвета, стараясь принять верное решение. Первым порывом было немедленно написать Джеймсу, а может быть даже поехать к нему, все немедленно рассказать. Хвост привык выкладывать все Поттеру, привык доверять ему, спрашивать совета… Но одна только мысль о том, что вдруг дядя узнает, что Питер подслушивал приводила в ужас. А вдруг дядя пожалуется Тому-Кого-Нельзя-Называть? Тогда Питеру точно конец! Газеты пишут про Того-Кого-Нельзя-Называть страшные вещи, он беспощадный убийца, держит в страхе всю Британию. Нет, лучше промолчать! Почему, почему он не такой как Сохатый или Бродяга? Они бы не сомневались, они бы наплевали на все, им вообще неведомо чувство опасности или нерешительности, о таких студентах и мечтал Годрик Гриффиндор! Питер вздохнул. Как, наверное, здорово быть Сириусом Блэком! Несправедливо, что кому-то предназначено родиться богатым, красивым, умным, а кому-то с целым набором недостатков!

Наверное, они хотят только напугать Карлуса Поттера, он ведь чистокровный, зачем его убивать? Тот-Кого-Нельзя-Называть наоборот хочет возвысить таких людей, верно? К тому же отец Джеймса много лет возглавляет отряд мракоборцев, значит, умеет хорошо сражаться, он сможет защитить свою семью, никому не позволит причинить им вред. Все обойдется!

Успокоив себя, Питер уснул.

Первая неделя прошла спокойно, Питер даже стал уже забывать о подслушанном разговоре, но однажды, уже после отбоя, когда Питер с помощью Люпина пытался выполнить задание для Флитвика, в гостиную вошла заплаканная Лили. Она сообщила, что Поттеров убили, Римус обнял Эванс за плечи, а Хвост дрожал в кресле, понимая, что он отчасти виноват в этих смертях… Единственное оправдание – он защищал свою жизнь, самое дорогое, что есть у каждого человека. Муки совести вернулись, когда, похоронив родителей, вернулся Джеймс. Угрюмый, раздавленный горем, молчаливый, в нем было трудно узнать человека, который всегда был душой любой компании, весельчаком, заводилой… К нему постоянно подходили со словами сочувствия, но Поттер словно их не слышал, лишь коротко кивал, а затем уходил, прятался где-то, на уроках сидел на последней парте, механически конспектируя лекции. МакГонагалл, проходя мимо, лишь вздыхала, а однажды быстро погладила Джеймса по плечу, а он даже головы в ее сторону не повернул. Из окна спальни Питер видел, как Джеймс бродит по школьному двору, швыряется снежками в стену, не желая проводить время в компании друзей. Сириус тоже не показывался никому на глаза, часами лежал на кровати, задернув полог, рявкал на любого, кто оказывался рядом. Эванс и Римус прилагали все усилия, чтобы хоть как-то их растормошить, но ничего не действовало. Питер говорить с Джеймсом даже не пытался, заранее зная, что ляпнет какую-нибудь глупость и все станет еще хуже. Второй секрет появился сегодня. Питер в крысином облике быстро бежал по коридору, принюхиваясь к воздуху. Он частенько гулял по замку в анимагическом облике, незаметный для учителей и студентов, его могла найти только Карта Мародеров, но вряд ли кто-то сейчас держит ее раскрытой. Джеймс с Эванс, укутавшись в один плед, сидели у камина, Римус читал, а Сириус ушел к Хагриду проверить гиппогрифа. Скользнув под ногами у слизеринской старосты, Питер успел забежать в гостиную, прежде чем проем закрылся. В отличии от башни Гриффиндора, здесь было очень тихо. Даже младшекурсники чинно беседовали, вместо того, чтобы с визгом носиться между кресел. В углу, низко наклонившись к друг другу, шептались Розье, Гойл и младший брат Сириуса. Питер притаился под креслом. – Ты решился, Регулус? Подумай хорошенько, обратного пути не будет, – Розье буравил Блэка взглядом. – Да, – Регулус кивнул. – Я хочу служить Темному Лорду. – Это правильный, выбор, Блэк, – подтвердил Гойл. – Твои родители будут тобой гордиться. – Они уже мной гордятся, – холодно уронил Регулус. – Когда я смогу поговорить с Лордом?