Мы будем жить
Шрифт:
– За тобой не угнаться, – он сделал шаг, сокращая между ними расстояние до полуметра. – Тогда перестань за мной бегать, – МакКиннон усмехнулась. На миг Сириус даже потерял дар речи. Да, язычок у нее острый! Но это только заводило еще больше. Привыкший к легким победам, он был заинтригован, а дерзость Марлин развлекала и забавляла. Сделав вид, что слов Марлин не было, Сириус послал девушке очередную улыбку. – В эти выходные Хогсмид… Ты ведь там еще ни разу не была? Хочешь пойти со мной? – он протянул руку и накрыл ладонь Марлин. – Я тебе все покажу, посидим где-нибудь, выпьем кофе или… Там видно будет, – Сириус сжал пальцы девушки. Она была очень красивой. Рядом с ней в голову Сириуса невольно начинали ползти разные мысли. Например, он представлял как она, раскрасневшаяся и возбужденная, расстегивает ремень на его брюках или снимает с себя белую блузку, оголяя узкие покатые плечи и грудь, прикрытую чем-нибудь кружевным и полувоздушным. Марлин осторожно освободила ладонь. – Извини, но у меня уже есть планы на выходные. Никогда прежде Сириусу не приходилось слышать ничего подобного из уст девушки в ответ на свое предложение. Зря он растрепал Поттеру, что новенькая уже дала свое согласие! Он теперь со смеху помрет! Ладно. Не собираясь так быстро сдаваться, Сириус, не обращая внимания на удивленный взгляд МакКиннон, снова протянул руку, в этот раз заправляя ей за ухо прядь
– Я наслышана, чем заканчиваются такие вечера. И какая по счету я буду в твоем списке?
И кто это, интересно, ей все выболтал? Наверняка Эванс! Хотя… Стоун и МакДональд тоже не умеют держать рот на замке! Что именно они рассказали? Ладно, плевать, пусть знает. Он переубедит ее первым же поцелуем. – Клевета, – Сириус беззаботно поиграл бровями и решил пустить в ход тяжелую артиллерию. – Ты мне очень нравишься, Марлин. Это всего лишь ужин. Будет ли следующий – решать тебе. Дай мне шанс. Лед тронулся. Сириус буквально почувствовал как от МакКиннон повеяло теплом, она, кажется, была готова вот-вот ответить согласием, а он думал, что стоит в очередной раз к ней прикоснуться или забрать тяжелую сумку. – Мистер Блэк! У МакГонагалл была потрясающая способность появляться там, где нарушались школьные правила, а пару минут назад бил колокол, сообщающий, что студентам нужно разойтись по гостиным. – Мы уже идем в башню, – Сириус попытался предотвратить снятие баллов. – Просто Марлин немного заблудилась, и я показал ей дорогу, – соврал Сириус. МакГонагалл, однако, не обратила внимания на оправдания. Её рабочая мантия как всегда была застегнута на все пуговицы, а на пальцах, сжимающих палочку, блестели тяжелые перстни. Сириус постарался сделать невинный взгляд, но МакГонагалл поджала губы. Плохо. Так, где он нагрешил? Все неделю ведь вел себя как хороший мальчик… – Вы не знаете, где сейчас Джеймс Поттер? Директор хотел бы немедленно его видеть. Вас обоих, – поправилась МакГонагалл.
Внутри у Сириуса заворочалось нехорошее предчувствие, а по спине побежал холодок.
– Мы ничего не сделали, профессор, – на всякий случай постарался заверить он МакГонагалл, глядя в ее серьезные глаза и забывая о Марлин, которая продолжала стоять рядом. – Сириус, – МакГонаглл неожиданно обратилась к нему по имени, – я понятия не имею, что случилось, но директор очень обеспокоен. Так вы видели Поттера? – Кажется, он в гостиной, – неуверенно пробормотал Блэк. – Хорошо. Я жду вас возле горгульи, ведущей в кабинет директора. Поспешите же, мистер Блэк! – немного повысила голос МакГонагалл. Сорвавшись с места, Сириус, сломя голову, бросился в гостиную. Он вывалился из портретного проема, обвел взглядом головы гриффиндорцев, ища лохматую шевелюру Сохатого. Поттер сидел на самом лучшем месте у камина, обнимался с Эванс, они вдвоем настойчиво пытались что-то доказать Лунатику, а тот отмахивался и счастливо улыбался. – Сохатый, – Сириус кашлянул, – нас с тобой вызывают к директору. Джеймс отреагировал мгновенно. Он побледнел, а в глазах погасли смешинки. Ему было о чем беспокоиться. В последние месяцы, после посещения кабинета директора, школьники собирали чемоданы и уезжали. В лучшем варианте – в больницы, в худшем – на похороны. – В чем дело? – голос Джеймса дрогнул. – Что ты натворил? И причем здесь я? – он делал слабые попытки приободриться и даже усмехнулся. – МакГонагалл велела поторопиться, – Сириус сунул руки в карманы. Эванс подскочила, схватила Джеймса за руку и тоном, не терпящим сомнений, заявила: – Я с вами. Сириус скрипнул зубами, но согласно кивнул. Сейчас не было времени пререкаться с ней, тем более Сохатый и сам вцепился в ладонь Эванс словно в спасительную ниточку. Они втроем быстро шли по пустым коридорам, где каждый шаг отдавался гулким эхом. Им встретились пуффендуйские старосты, которые конвоировали каких-то несчастных третьекурсников. Распевая дурацкую песенку, из лекционной аудитории с грохотом вылетел Пивз. Джеймс сосредоточенно молчал, Сириус тоже, только Эванс бормотала какую-то раздражающую ерунду, что-то вроде: «Все будет нормально». МакГонагалл, сосредоточенная и строгая, кольнула Эванс взглядом. – Мисс Эванс, вы уже должны быть в гостиной. Забыли про комендантский час? Немедленно вернитесь в гриффиндорскую башню. – Профессор, я… – Вы плохо поняли меня? Немедленно! – приказала МакГонагалл. – Мистер Поттер, мистер Блэк, – она что-то прошептала, и горгулья отъехала в сторону. – Входите. Прежде чем каменная плита встала на место, Лили успела поймать недоуменный и испуганный взгляд Джеймса. Она села на подоконник, натянула юбку на колени, уставившись в одну точку. Зачем Дамблдору понадобились Джеймс и Сириус? Что такого они должны были сделать, что с ними решила разбираться не МакГонагалл, а сам директор? Только бы все обошлось! Пусть это будет взорванная уборная, неприличные картинки, расклеенные по стенам, нарушение режима, пусть они прошлой ночью тайком бегали в Хогсмид и там нарвались на кого-то из преподавателей! Они сейчас выйдут оттуда, нахмуренные и расстроенные, им назначат отработки, снимут баллы… Только бы не самое страшное! Почему так долго, уже минут тридцать прошло! Она посмотрела на часы. Нет, всего пять… Сердце тоскливо сжалось. Ей вдруг показалось, что она чувствует Джеймса, чувствует, что ему плохо, больно, тяжело… Джим, милый, пожалуйста, пусть все будет хорошо, пожалуйста… Джим! Лили сжала кулаки так крепко, что ногти впились в ладони. Это ведь Джеймс Поттер, ему всегда и во всем везет, ему все удается, с ним никогда ничего не случается! «Боже, как же сильно я его люблю!», – Лили прижалась лбом к холодному стеклу. Разве она могла себе представить, что однажды будет так думать о Поттере, об этом противном задаваке Поттере, о ее Джеймсе, таком родном, заботливом, внимательном, самом лучшем… Глаза защипало. Стекло запотело, Лили указательным пальцем вывела дорогие инициалы: «Дж. П». Так, поеживаясь от сквозняка, Лили просидела еще полчаса, сходя с ума от неизвестности и страшных предчувствий.
Наконец горгулья начала двигаться. Лили с надеждой обернулась и внутри все оборвалось. Джеймс, низко опустив голову, прошел мимо, словно она была пустым местом.
– Джеймс! – Лили бросилась к нему. – Джим, что? Скажи мне!
Он оттолкнул ее руки. А затем побежал, игнорируя крики Лили и ее просьбы вернуться.
Лили растеряно замерла, но тут в коридор вышел Сириус. Его плечи были такими же отчаянно опущенными. Лицо Блэка казалось выточенным из камня, а из глаз пропала васильковая синева, они потемнели и наполнились болью. – Сириус, – Лили коснулась пальцами ладони парня и поразилась тому, какая она холодная. – Что случилось?
Меньше
– Поттеры… Они… – слова застревали у Сириуса в горле. Он пытался прийти в себя, но боль расползалась по всей груди, страшное осознание накатывало ледяными волнами, пробуждая желание стучаться головой о стену.
Сириус хрустнул костяшками пальцев и посмотрел на дрожащую Эванс. Выдохнул, собрал волю в кулак и все-таки смог это произнести:
– Родители Джеймса погибли этим утром, – ну, вот, мир не рухнул после этих слов. – Пожиратели Смерти пришли в их дом, – Сириус не узнал собственного голоса, неожиданно ставшего ломким и хрупким.
Все это отняло последние силы, и Блэк прислонился к стене, чувствуя, что виски раздирает от боли. Эванс зажала ладонями рот, сдерживая крик. По её щекам побежали крупные слезы, оставляя длинные мокрые дорожки.
– Куда пошел Джеймс? – глухо произнесла Лили. – Я должна найти его, быть рядом… Как же так… – Эванс громко шмыгнула носом. – Дай мне карту, – потребовала она, размазывая слезы.
На щеках Эванс выступили красные пятна, она беззвучно плакала, ее веки покраснели, а губы дрожали. Она стояла перед ним, ревела, хлопала мокрыми слипшимися ресницами, зеленые глаза, наполненные слезами, казались раза в два больше, чем обычно. Сириусу очень хотелось, чтобы Эванс отвалила от него. Тогда он немного успокоится, справится с этим, а затем пойдет к Сохатому. Он, а не эта хлюпающая носом истеричка.
– У меня её нет с собой. И даже если бы была, я бы тебе не отдал, – сухо ответил Сириус.
Эванс с яростью отшвырнула на спину рыжие волосы. Выпрямилась, вскидывая подбородок, и вспыхнула как подожженный факел:
– Тогда я найду Джеймса сама! – выкрикнула она. – Без твоей помощи! Она рванулась было бежать, но Сириус ловко схватил её за локоть, начиная белеть от злости. Сжал пальцы так крепко, что завтра рука Эванс наверняка украсится синяками, и с силой тряхнул девушку. – Стой, дура! И тут Эванс взорвалась. Сириус, знавший ее шесть с лишним лет, даже представить себе никогда не мог, что она может так кричать. – Да пошел ты! Убери от меня свои руки! Ему сейчас нельзя быть одному! Тебя вообще кто-то кроме себя волнует?! Я сейчас нужна Джеймсу! Именно я!!!
Она даже плакать перестала, только дергалась, стараясь вырваться из цепкой хватки.
– Это же его родители! Ты вообще понимаешь, что значит это слово?! – выпалила Эванс.
Сириус вздрогнул. Вряд ли Эванс сказала это нарочно, но ей удалось попасть в точку. На какой-то краткий миг Сириус даже был близок к тому, чтобы влепить Эванс пощечину – он вообще плохо соображал, раздавленный горем и отчаянием.
– Джеймсу сейчас плохо, ему больно, он потерял самых близких, самых любимых людей! А ты… – она задохнулась, чтобы продолжить с новыми силами. – Что я тебе сделала? За что ты меня так ненавидишь? Отпусти! Тебе плевать на Джеймса, плевать на мистера и миссис Поттер, ты плевал на все, только бы…
– Заткнись! – заорал Сириус, отшвыривая Эванс от себя. Она испуганно ахнула, прижала к себе руку – все-таки он не рассчитал силы, отступила назад, словно опасаясь, что Сириус сейчас набросится на нее. – Никогда… – прошипел Сириус. – Никогда не смей так говорить! Поттеры приняли меня, относились ко мне… там я был не другом, а братом Джеймса, миссис Поттер сделала для меня в сотни раз больше, чем моя собственная мать, а если бы не мистер Поттер, то я бы рехнулся тем летом, когда ушел из дома! Поэтому лучше замолчи, иначе клянусь, Эванс, я… Сириус долбанул кулаком по каменной стене. На кулаке выступила кровь, сбитые костяшки тут же засаднили, но стало немного легче. Эванс стояла за спиной, почти не дыша, а когда он развернулся, сделала то, чего Блэк от нее ожидал меньше всего – крепко обняла. Он замер, пораженный и удивленный, а горячие слезы капали ему на шею. Как во сне Сириус сомкнул ладони на тонкой талии, притянул девушку к себе. В горле встал комок. Маленькая, худенькая, хрупкая Эванс неожиданно стала для него железной опорой, которую невозможно сломать. Ошарашенный этим осознанием, Сириус молча гладил её по голове и волосам, успокаиваясь и приходя в себя. – Прости, прости меня, – прошептала Эванс. – Я все это понимаю... я не хотела… Просто я так переживаю за Джеймса! – она подняла на него влажные глаза. Неожиданно, именно в эту минуту, Сириус вдруг понял, почему Сохатый так сильно ее любит. За удивительную, редкую способность спасать от самого страшного легким прикосновением, словом и взглядом. – Лили, – Сириус впервые обратился к ней по имени и удивился, как легко это вышло, – Сохатому сейчас действительно очень плохо. Но именно поэтому тебе лучше сейчас не трогать его… Джеймс так боится быть рядом с тобой слабым, он всегда хотел, чтобы ты считала его настоящим мужчиной, – Сириус сделал попытку улыбнуться, но вышла безобразная гримаса. – Он будет нуждаться в тебе, но чуть позже… Джеймсу ещё предстоит как-то все это пережить, тогда только ты сможешь его вытащить. Я пойду. Кажется, я знаю, где он может быть… Только я понятия не имею, что говорить и делать. Она кивнула, снова и снова смахивая слезы. Находясь рядом с Эванс, Сириус впервые не испытывал раздражения, наоборот, словно она сумела забрать у него часть боли, оставив только рваную пустоту и безграничную усталость. – Тебе лучше сейчас вернуться в башню, там ждут Лунатик и Хвост. Они пристанут к тебе с расспросами, ты объясни все, если сможешь, а потом постарайся уснуть. Хочешь, ложись в нашей спальне, через пару часов я приведу туда Сохатого.
И Лили послушалась.
– Держись, – Эванс снова обняла его, но теперь быстро и коротко, закрепляя неожиданный мир. Сириус проводил Эванс до лестницы. Каждый думал о своем. Сириус старался подобрать слова, сосредоточиться, чтобы прийти к Джеймсу спокойным, способным на поддержку и на сочувствие, но вместо этого вспоминал прошлое Рождество. В ту зиму на Англию обрушились такие сильные морозы, что невозможно было даже нос на улицу высунуть. Поэтому все вечера приходилось проводить или в комнате Джеймса, или в гостиной. Сириус и мистер Поттер играли в шахматы, Сохатый вертелся рядом и давал глупые советы (шахматы, пожалуй, единственная вещь, в которой Сохатый был полным профаном), а миссис Поттер вместе с домашним эльфом пекла на кухне булочки с изюмом. Тогда Сириус не помнил, что он гость здесь, что это не его родители, ему было удивительно тепло и хорошо. Как-то Джеймс случайно выпустил бладжер, взбесившийся мяч перебил половину мебели в спальне, влетел в столовую, расколотил посуду на полках и высадил окно. Миссис Поттер сначала долго ругалась, потом, расстроено махнув рукой, выгнала их, взявшись за восстановление испорченных вещей. Тогда они вдвоем, едва разбирая дорогу из-за сильной вьюги, отправились в цветочный магазин, принесли одинаковые букеты тюльпанов, миссис Поттер, прослезившись, бросилась их обнимать, называла сумасшедшими… Сириус глупо улыбался и краснел, когда мама Джеймса трепала ему волосы. Все внутри скрутило очередным приступом боли. Эванс побрела к портретному проёму, Сириус свернул в соседний коридор, собираясь срезать путь, но тут понял, что нужно еще кое-что сделать. Вернувшись обратно, он успел поймать Лили в тот момент, когда она уже собиралась произнести пароль.