Песня кончилась, и все вокруг захлопали в ладоши, наперебой выкрикивая комплименты.
Она видела глаза Лили, Алисы, Фрэнка, Эммы Уэйн и Римуса Люпина, глаза Джеймса Поттера и десятки других восхищенных глаз, прикованных к ней, а сама искала только одни: ярко-синие и чуточку надменные.
В горле снова собрался обидный комок.
Оказывается, она даже не заметила, что Сириус Блэк уже давно вышел из гостиной.
Гриффиндор – Молли Макензи, Донован, Уотсон – охотники, Фред Купер, Дин Робинсон – загонщики, Майкл Томас – вратарь, Джеймс Поттер – ловец
Я влюбилась в него, как люди засыпают. Сначала медленно, а потом сразу.
Джон Грин Весеннее утро нежно дышало на ресницы Лили. Тонкое покрывало сползло с плеч, она спала, подложив ладонь под щеку, и видела чудесные цветные сны: жаркое лето, озерные брызги на разгоряченной коже, высокая трава, щекочущая колени и распахнутое синее небо. Снились сияющие глаза Джеймса, его шершавые ладони, скользящие по щеке, губы и тихий голос.
– Лили…
Она сонно вздохнула, перевернулась на спину, разбрасывая руки по постели. – Лили, проснись… Приоткрыв тяжелые веки, Лили вдруг увидела перед собой Джеймса и резко подскочила, садясь на постели. – Джим! Ты что здесь… Поттер приложил палец к губам. За распахнутым настежь окном едва начало светать, ветер потрогал шторы и заставил Алису зябко укутаться в свое одеяло. На Джеймсе были надеты джинсы и теплый свитер, натянутый поверх белой школьной рубашки. Он полулежал рядом с Эванс и улыбался. – Как ты сюда попал? – зашептала Лили, поеживаясь от прохлады. – Верный «Нимбус»
всегда меня выручает, – Джеймс указал на метлу, прислоненную к стене. – Я очень хорошо знаю твои окна. Вы всегда забываете задергивать портьеры – все как на ладони. Я подсматривал, как ты ходишь тут в одном лифчике. Не очень уверено Лили пробормотала: – Ты врешь. – Может быть, – усмехнулся Джеймс. – Ладно, одевайся, мы идем гулять. Округлив зеленые глаза, она запротестовала. – Сейчас? Но… – Одевайся или вытащу тебя прямо в пижаме, – подтверждая свое намерение, Джеймс попытался завернуть Лили в одеяло и взять на руки. Решив, что с Джеймсом лучше не спорить, Лили спустила ноги на пол, стараясь не скрипеть, открыла шкаф, вытащила первое, что попалось под руку и стала торопливо натягивать на себя. Бросив мимолетный взгляд в зеркало, Лили наспех пригладила волосы, досадливо поморщилась, заметив бледные синие подпалины под глазами – следствие долгого сидения над книгами и ущипнула себя за щеки, стараясь добиться румянца. Джеймс взялся за ручку метлы. – Нет, – категорично отрезала Лили. – Может быть, ты забыл, но зачёт по полетам мадам Трюк поставила мне из жалости. И я боюсь высоты. Я ни за что не… Притянув Лили к себе, Поттер легко пожал ее плечи и с улыбкой спросил: – Ты мне доверяешь? Она кивнула, продолжая с опаской коситься на начищенный до блеска «Нимбус». Едва они оторвались от подоконника, Лили вцепилась в Джеймса, зажмурившись, уткнулась лбом в его спину и, кажется, даже забыла как дышать. Ноги противно дрожали, паника нарастала стремительной душной волной, а крик застыл в горле. Когда метла разогналась, а в ушах засвистел ветер, Эванс, призвав на помощь всю гриффиндорскую храбрость, открыла глаза. Они летели сквозь хрупкую рассветную дымку, а под ними медленно проплывали поляны, верхушки деревьев, лесные проталины, хижина Хагрида и сизые гряды гор, завернутых в молочно-белые туманы. Убедившись, что метла не торопится падать в смертоносном пике, Лили немного расслабилась, выпрямилась и, глубоко вдохнув, раскинула руки, а Джеймс тихонько усмехнулся, ушел в круто пике, а затем стал накручивать петли. Сердце колотилось, но уже не от страха, а от восторга, она бы могла много часов лететь над далекой землей, но тут Джеймс стал снижаться и скоро мягко приземлился на вершину одного из пологих холмов, окружавших Черное озеро. Кроссовки тут же промокли. Решив, что хуже уже не будет, Лили сняла обувь и ступила босой ногой на росистую траву. Отсюда открывался потрясающий вид: вдалеке темнела величественная громада Хогвартса, блестела озерная гладь, раскидывались просторы Запретного леса, сливавшегося с горизонтом. Стояла удивительная хрустальная тишина – не было слышно ни птичьего щебета, ни шороха листвы, ни стрекота насекомых. Буйно цвели дикие гиацинты, покрывая траву нежно-лиловым ковром, в тени еще прятались последние ландыши, сладко благоухали кустики фиалок, кое-где белела ветреница. Все это цветочное царство умывалось утренней влагой и готовилось раскрыться во всем весеннем великолепии. Джеймс расстелил на земле плед, достал из своего рюкзака большой термос, бутерброды, бережно завернутые в бумагу, румяные яблоки, тыквенное печенье и пончики с клубничным джемом, такие румяные и свежие, что не оставалось сомнений – эльфы испекли их не больше часа назад. Взяв из рук Джеймса огромную кружку, Лили потянула носом пряный аромат. – Кофе… – прошептала она, поторопилась сделать глоток и обожгла язык. Тем временем Поттер уже удобно устроился на пледе и поманил Лили. – Садись. У нас места в первом ряду. Не понимая, что он имеет в виду, Лили послушно села рядом, накидывая край пледа на босые ступни. Пару минут они молчали, потягивая кофе, а затем Джеймс посмотрел на свои наручные часы, улыбнулся и, боясь спугнуть тишину сонного мира, шепнул: – Еще чуть-чуть. Раз… Два… Вдали, на востоке, там, где макушки сосен встречались с бледно-серым небом, полыхнула яркая вспышка, а затем прямо на воду полились потоки красновато-золотистого света. Показался край заспанного разрумяневшегося солнца, полупрозрачные облака окрасились в лиловые, розово-перламутровые, дымно-рдяные и пепельно-фиолетовые оттенки. Красный шар медленно поднимался над горизонтом, отражаясь в Черном озере словно в огромном зеркале, солнечные лучи коснулись башен Хогвартса, заиграли бликами на черепице и на цветных витражах. Легкий ветер подул на деревья, кусты, траву, дохнул на цветочные поляны – все тут же зашевелилось, зашумело, заговорило, загорелось в каплях росы, запело торжествующими птичьими голосами. Умытое рассветным жаром небо очистилось, буйство красок сменилось чистой ясной лазурью. – Я хотел, чтобы ты увидела, – Джеймс забрался горячей ладонью под ее джемпер. Лили выдохнула. – Как же красиво… Губы Джеймса медленно ползли по её шее и подбородку. – Это только наше место, никто больше о нем не знает, я дарю все это тебе, – Джеймс раскинул руки, словно хотел обнять огромный мир, лежащий прямо у их ног. Эмоции не давали говорить, поэтому Лили просто поцеловала губы Джеймса, которые еще хранили горьковатый кофейный привкус. Ей казалось, что сердцу тесно в груди, оно сладко и немного тревожно сжималось, то замирало, то неслось куда-то как сумасшедшее. Пальцы путались в черных густых волосах Поттера, гладили плечи, грудь, спину, она прижималась к нему всем телом, чувствуя ответные объятия, тонула в прикосновениях и поцелуях. Они лежали на пледе, обласканные солнечным теплом и улыбались, глядя друг на друга. – Я люблю тебя, – Джеймс посмотрел ей в глаза. – Как никто и никого не любил раньше. Так будет всегда, – он крепко сжал ее ладонь. – И даже дольше, – голос Джеймса чуть охрип. – Ты получишь все, что захочешь. Можно сотни раз признаваться друг другу в любви, но бывают моменты, когда эти слова звучат как будто впервые. – У меня уже есть то, что я хочу, – взволнованно перебила Лили, опуская ладонь на щеку Джеймса. Не нужно было знать, сколько кругов уже сделала часовая стрелка, проснулись ли студенты в своих постелях или, может быть, они уже спешат на завтрак. Древний лес, помнящий еще великого Мерлина, шелестел над их головами, и как будто не было ничего до, все сошлось воедино сегодня и сейчас, смешалось с запахом сосновой хвои и трав, под сенью раскидистых вязов, венчающих их на счастье. – Джим, а этот мужчина, с которым ты говорил после матча, кто он? – спросила Лили, накручивая на палец травинку. Рот Джеймса удивленно приоткрылся. – Эванс, неужели есть вещи, которые знаю я и не знаешь ты? – Джеймс усмехнулся. – Это же Уильям Джефферсон, – в голосе Поттера смешались восхищение и уважение. – Он легенда! Семьдесят три пойманных снитча в семидесяти пяти играх! Он десять лет был ловцом в национальной сборной, с ним мы дважды становились Чемпионами Мира, а в семьдесят втором, после травмы, он перешел на тренерскую работу. «Татсхилл Торнадос» уже спустя год выбился в первый дивизион, а через два взял Кубок Англии, – выпалил Джеймс на одном дыхании. Повисшую тишину нарушал стрекот кузнечиков и цикад, а воздух, наполненный цветочными запахами и медовой пыльцой, внезапно стал густым и душным. – Он ведь позвал тебя на отборочные… – Лили притянула колени к груди и обняла их руками. – Ты пойдешь? Сказав это, Лили вдруг представила, как Джеймс станет знаменитым квиддичным игроком, будет разъезжать по всему миру, зарабатывать сумасшедшие деньги, спортивные журналисты выстроятся в очередь, горя желанием взять у него интервью. Тысячи мальчишек повесят плакат с изображением Поттера над своей кроватью, мечтая об автографе. Под его окнами будут дежурить сумасшедшие фанатки, а на всех послематчевых вечеринках Джеймс будет окружен длинноногими улыбчивыми красавицами… И Джеймс, конечно же, будет любить все это так сильно, что, возможно… Она не успела додумать. – Нет. Встретив взгляд Лили, Джеймс взъерошил волосы. – Я думал, ты понимаешь! – обвинительно воскликнул он. – Понимаешь, почему я не могу иначе. Я просто должен, Лили! Ты ведь читаешь газеты! Та магловская семья из Йоркшира, и тот паренек из Дырявого котла, и все эти некрологи. Каждое утро мы узнаем, что кто-то умер. Видишь, в этом мире совсем не осталось места для квиддича, – с легкой горечью добавил Джеймс. – У нас есть целая жизнь. Мы покончим с Волан-де-Мортом и его меченными ублюдками, а потом у нас будет куча времени для того, чтобы… Для всего на свете, Лили! Неужели ты думаешь, что упущу шанс вписать свое имя в историю квиддича? – он приподнял уголок рта. – Хватит об этом! – он пружинисто поднялся и подал ей руку. – Пойдем, мне нужно так много тебе показать! Прежде Лили никогда не заходила дальше лесной опушки. Как только заросли становились гуще, а башни замка терялись из виду, Лили тут же возвращалась, прекрасно помня, что студентом строго запрещено забредать далеко, к тому же чаща, по утверждению МакГонагалл, кишила опасными волшебными тварями. Но сегодня лес был залит солнцем, словно медовым сиропом, медленно стекающим по листьям и стволам деревьям. Толстые, выступающие над землей корни, поросшие темно-зеленым мхом, причудливо изгибались, наползая друг на друга. Среди зарослей папоротника и валерианы виднелись резные мятные листья, кое-где желтели полураспустившиеся цветы клещевины. Где-то в кустах слышалось раздраженное фырканье потревоженных жмыров, над цветами парил целый рой фей, их крылья таинственно мерцали и переливались десятками невероятных оттенков. Потянуло сыростью, и скоро они вышли к ручью, перепрыгивающему с камня на камень. Разувшись, Лили опустила ногу в холодную, стремительно бегущую воду и тут же отдернула. А Джеймс, не долго думая, швырнул на землю свитер, стянул рубашку и, зачерпнув полные ладони родниковой влаги, плеснул
себе прямо на макушку. Ледяные капли потекли по его плечам, Джеймс поежился, а затем стал брызгать в Лили. Она, с визгом, бросилась наутек, но Поттер как всегда оказался быстрее. Перемахнув через малиновые кусты, он обхватил Лили за талию, без лишних церемоний забросил на плечо и стал кружиться, пока они вдвоем не рухнули на траву, хохоча до слез. Потом были поляны, укрытые покрывалами из розовых и молочно-белых люпинов, дорожки из малинового пахучего трилистника, над которым деловито гудели пчелы, нежно звенели колокольчики, под солнцем цвели чертоплохи, а в траве уже можно было найти спелые ягоды земляники. День казался бесконечно длинным. Но в этом было особое удовольствие – идти рядом, слушать то, что говорит Джеймс и сжимать его широкую шершавую ладонь. Когда постоянно находишься в толпе людей – мечтаешь о тишине, и нет ничего лучше того, чтобы делить эту тишину еще с кем-то. Лили всё удивляло, она вертела головой, указывая то на диковинную бабочку, то на птицу с яркими перьями, а Поттер только посмеивался и хвастался, что знает тропинки Запретного леса как свои пять пальцев. – … я думала, что все это твой дурацкий розыгрыш! – Розыгрыш?! Я хотел тебе понравиться! Я все для этого делал! – Ты совал огромных пауков мне в сумку, взрывал котлы с моими зельями, пару раз приклеивал меня к стулу, однажды перекрасил мои волосы в зеленый, жонглировал моими учебникам… Думал, что это лучший способ заинтересовать девушку? – Лили рассмеялась. Джеймс обиженно надулся. – Это все, чтобы ты обратила на меня внимание… – Я и так обращала! Джеймс знакомым жестом взъерошил волосы и, озадаченный, замолчал. – Но… – возмущенно начал он и вдруг осекся, прислушиваясь. Всполошившись, Лили инстинктивно шагнула ближе к Джеймсу, касаясь пальцами его предплечья. Поттер напряженно и немного опасливо вглядывался в густые заросли. – Что? – испугано прошептала Лили, в один миг вспомнив все страшилки, которые школьники рассказывали друг другу о Запретном Лесе. Еще секунда и красивый ухоженный олень увенчанный короной великолепных рогов возник там, где только что стоял высокий худощавый парень. Олень пошевелил бархатистыми ушами, шумно втянул носом воздух и утонул в зелени, пропадая из вида. Лили осталась наедине со своими страхами. Но не успело ее сердце торопливо забиться, как Джеймс выглянул из-за деревьев и жестом велел следовать за ним. Поттер ступал тихо и медленно, осторожно раздвигая ветки – Только тише… Они пугливые, – шепотом предупредил Джеймс. Ахнув, Лили торопливо зажала себе рот ладонью. На поляне стояла самка единорога. Ее белоснежная шерсть казалась шелковой в солнечных лучах, длинная жемчужная грива ниспадала по тонкой горделивой шее, а огромные умные глаза влажно мерцали. У ее ног перетаптывалась парочка нежно-золотистых жеребят, еще совсем крошечных, с розовыми точками посреди лба, они фыркали и жались к матери. Животные завораживали своей величественной почти неземной красотой и дивным изяществом. Лили забыла как нужно дышать и осторожно протянула руку. Малыши, помедлив, осторожно пошли к ней, готовые в любую секунду броситься наутек. Они принюхивались, недоверчиво косились на людей, постоянно оглядывались на мать, но, движимые любопытством, продолжали приближаться к Лили. Мокрый нос ткнулся к девушке в ладонь, жеребенок тут же шарахнулся в сторону, но уже в следующую секунду снова потянулся к людям, а скоро начали ластиться и лезть к рюкзаку, учуяв запах еды. Рассмеявшись, Лили угостила их хлебом и сахаром. Взрослая единорогиха лизнула Джеймса в щеку шершавым языком, тот подскочил от неожиданности, наступил на сухую ветку и та громко хрустнула. Троица дернулась, жеребята взбрыкнули и, перепугавшись, рванули прочь вместе с матерью. Когда они возвращались в замок, на Хогвартс уже пролился алый закат, и небо полыхнуло огненным заревом. Все скамейки в школьном дворе были облеплены студентами, которые хохотали, шумели, громко разговаривали, перекрикивая друг друга. Некоторые, наколдовав пледы, устроились прямо на траве – они жевали сладости, оставшиеся после последнего похода в Хогсмид, делали домашнюю работу, разложив пергаменты прямо на коленях, или готовились к экзаменам, обложившись учебниками и старыми конспектами. В одном из коридоров они наткнулись на Римуса и Эмму, но они были так увлечены друг другом, что даже не заметили друзей. Выручай-Комната приветливо распахнула двери, встречая их привычным уютом. Джеймс тут же устало повалился в кресло, поймал взгляд Лили и тут же улыбнулся как всегда уверенно и чуточку нахально. – Спасибо, – Лили стянула с волос резинку, и тяжелая рыжая волна упала на плечи. Джеймс расправил плечи. – За что? – хрипловато спросил он. Яркий свет стал медленно угасать, сменяясь на густой интимный полумрак. Откуда-то все еще пахло травой и лесными цветами. Лили, стоя в нескольких шагах от Поттера, взялась за край своего джемпера, медленно стянула, оставаясь в белом тонком бюстгальтере, а щеки тут же покраснели. Джеймс смотрел на нее заинтересовано и так горячо, что по позвоночнику тут же побежали мурашки. Она подошла ближе, погладила Поттера по щекам, наклонилась, целуя ласково и благодарно, потянулась к вороту его рубашки, расстегивая первую пуговицу, но тут крепкие руки легли на талию и властно притянули девушку к себе, припадая губами к шее, плечам и груди. Джеймс торопился, стягивая с нее одежду и раздеваясь сам, а Лили пылала под таким упрямым напором, прижимаясь грудью к его груди. Сквозь гул в ушах она слышала торопливый сбивчивый стук двух сердец. А для всего остального был завтрашний день.
====== Глава пятьдесят четвертая. Сириус Блэк ======
Глава 54
Вот что значит быть лучшими друзьями. Вот для чего они нужны. Чтобы помочь не сорваться в пропасть.
Лорен Оливер На Хогвартс надвигалась очередная гроза. Трескучие молнии раскалывали небо на куски, угрожающе грохотал гром, а давящая духота вот-вот должна была смениться на всепроникающую свежесть. Сириус распахнул окно в гриффиндорской спальне, залез на подоконник и бесстрашно свесил ноги вниз. Пошарив по карманам, Сириус выудил последнюю сигарету, поджег ее палочкой, сделал пару затяжек, тяжело закашлялся и, выругавшись, вышвырнул остатки вниз. Как назло, МакГонагалл вздумала прогуливаться именно под гриффиндорскими окнами – Сириус узнал ее остроконечную черную шляпу и тут же буквально рухнул на пол, надеясь, что Кошка не успела засечь этаж. Ветер донес до Блэка возмущенный крик и угрозы, но потом, после очередного раската, хлынул дождь, и МакГонагалл, скорее всего ушла (высовывать голову и проверять Сириус не рискнул).
Когда они с Регулусом были маленькими, младший брат очень боялся гроз. Иногда по ночам, замотанный в одеяло, он скребся в дверь Сириуса, поскуливая как побитый щенок. Пробравшись в комнату, Рег сворачивался клубком в огромном кресле и трясся, слушая, как за окном бушует непогода, иногда хныкал и взгвизгивал. Опасаясь, что эти звуки привлекут Кикимера, который обязательно настучит матери, Сириус позволял брату забираться в свою постель, доставал из тумбочки припрятанную шоколадную лягушку и прикладывал палец к губам. Скоро Регулус успокаивался, надувался, если Сириус подшучивал над его страхами, потом, зажимая ладонями рот, давился смехом, а старший Блэк, облачившись в простыню, изображал привидение. Часто братья перешептывались до самого рассвета, Рег простодушно выбалтывал все секреты, а Сириус, не сдержавшись, начинал выкладывать свои. Регулус смотрел на него круглыми голубыми глазами, открывал рот, восторженно ахал.
Внутренности скрутило ледяной когтистой рукой.
Долбанная мамаша со своей долбанной чистокровной идеологией. Долбанные слизеринские змеи и долбанный Слизерин. Долбанный Темный Лорд. Долбанные ублюдки, вербующие одноклассников в клан убийц. И один пустоголовый идиот, который думает, что поставив себе на предплечье Черную Метку, он сможет переделать этот долбанный мир. Нужно было оторвать Регулусу его руку к чертовой матери, расквасить физиономию, а затем стукнуть о стенку, чтобы мозги прочистились!
Дерьмо. Как же хочется напиться!
Порой Сириусу казалось, что он ненавидит брата. Так люто, что прикончит, сойдись они когда-нибудь в бою. Обычно после таких мыслей приходило отчаяние. Рег ведь не как они… Он еще не успел стать как они! Он никогда не станет как они! Рег не сможет мучить людей, не сможет никого убить…
Уже убил. Рег, который делил с ним свой десерт, Рег, скользящий в носках по начищенному паркету, Рег, седлающий первую метлу, Рег, смеющийся в компании Розье, Мальсибера и Снейпа. Рега больше нет. И на этом точка.
Лили смотрела на Сириуса так, будто он болен какой-то тяжелой смертельной болезнью. Порой ее глаза наполнялись слезами, и тогда хотелось наорать на Эванс от души. Хорошо, что не лезла с душещипательными беседами. Это было бы в духе гриффиндорской старосты. Сохатый тоже о Регулусе не заговаривал, но по двадцать раз в день интересовался как у Сириуса дела, что тоже изрядно подбешивало. Лунатик и Хвост ничего не знали и именно поэтому затаили на Блэка обиду. Сириусу нужно было время, чтобы повторить всю историю еще раз.
Хлопнула дверь.
Сириус опасливо повернулся на звук, почему-то решив, что МакГонагалл все-таки вычислила нужную спальню. Но вместо нее вошел Поттер. Сириус заинтересовано и удивленно посмотрел на лучшего друга. Поттер тащил огромную стопку книг, такую высокую и тяжелую, что ему едва удавалось удерживать ее в руках. Поттер пыхтел, отдувался, на его лбу выступила испарина, а затем он споткнулся на ровном месте, качнулся, и толстенные тома с грохотом повалились на пол.
Выругавшись от души, Джеймс сел на край своей постели с самым обреченным видом.
– Что это, Поттер? – усмехнулся Сириус.
– Мои материалы для подготовки к ЖАБА, – начал Сохатый оптимистично, но потом его голос увял. – Когда я умру, не вздумайте доверить Хвосту прощальную речь.
Дождь за окном затих и, как это часто бывает в это время года, яркое солнце тут же показалось из-за туч, покрывая мерцающей позолотой мокрые стекла. Поттер сложил учебники стопкой на столе, шлепнул рядом ворох растрепанных мятых пергаментов со своими конспектами, рядом положил аккуратные свитки, исписанные почерком Лили. Полюбовавшись на эту картину, Сохатый явно посчитал, что на сегодня его долг выполнен. Покосился на Сириуса.