Мы никогда не умрем
Шрифт:
Риша, перегнувшись через забор, гладила Боцмана, вставшего на задние лапы. Тень лежала, положив голову на передние лапы и тихо ворчала.
— У тебя хорошие собаки! Наши цепные совсем злые, хоть папа их и кормит каждый день.
— Моему лень каждый день, — проворчал Вик, вспомнив, как с непониманием смотрел, как отец бьет собак.
У него тогда еще были вопросы, как это бывает.
Риша улыбнулась и взяла его за руку. Несмотря на то, что девочки ее возраста обычно были гораздо выше, она была с Виком почти одного роста. Прикасаться
Она вела его куда-то вдоль опушки, в сторону деревни.
— Расскажи про себя! Ты давно приехал?
— Летом…
— А почему я тебя не видела до сих пор? Вик, ну Новый год скоро, ты что, серьезно?! — в ее голосе слышалась обида, будто они условились встретиться, а он обманул.
— Я сидел дома. Я не очень люблю… гулять.
— А что ты делаешь дома?
«Мартин, как ей не говорить, что дома ты мне читаешь и картинки показываешь?»
«Ну скажи ей, что ты читаешь, это даже не будет неправдой».
— Я читаю книги.
— И…все? — удивилась она.
— А что не так? — Вик тоже был удивлен.
В книгах оживало то, что отвергал настоящий мир. Там как раз все было правильно. Как можно менять иллюзии с книжных страниц, на сомнительное удовольствие носиться и орать дурным голосом, как это делали другие дети?
— Но это же скучно…
Вик остановился и отпустил руку Риши. Внимательно на нее посмотрел, отошел к краю дороги и зачерпнул ладонями снег. Она сделала движение, чтобы отбежать, думая, что он бросит в нее снежком. Но он подбросил снег над головой, позволив ему падать, кружась и сверкая в лучах чистого зимнего солнца.
— Что видишь?
— Снег…
— Да нет же! Иди сюда, — он потянул ее за рукав и подбросил еще одну горсть снега.
— Это пыльца. Она волшебная, видишь, как она искриться? Если волшебство подействует, мы с тобой сможем летать! Как Питер Пен и Венди, никогда не повзрослеем! Никогда не умрем! Ну, ты чувствуешь? А хочешь…
Он снова подбросил снег так высоко, как только смог.
— А хочешь, это будут лепестки яблонь?! Забудь, что это маленькие снежинки, посмотри, как они опускаются на землю! Они розовые, мягкие, сквозь них светит солнце! Ну же, ты видишь?..
Он остановился, с легкой тревогой заглядывая в ее лицо. Вик прекрасно понял, что, если Риша не проникнется настроением — он будет выглядеть дураком.
— Я вижу, — с восторгом прошептала Риша, ловя на руку в красной перчатке одну, запоздавшую снежинку. — И ты всегда… так? Ты так видишь, да? Будто все время играешь?..
— Я не играю. Я правда так вижу.
Он отряхнул перчатки от снега и засунул руки в кармане. Мартин пришил-таки воротник к свитеру, на улице было тепло, но все равно его пробирал странный, зябкий озноб.
— У тебя есть братья или сестры? — сменила между тем тему Риша.
— У меня есть две младшие сестры. И… и старший брат, — подумав ответил Вик.
И подумал, что он бы стучал
— Вик, ты опять задумался?
— Прости, что ты говорила?
— Я спрашиваю, где они? Почему вы не вместе?
— Мои сестры остались на Севере… Младшая, Оксана, совсем маленькая. А Лера… Лера на два года меня младше. Я очень ее люблю. И очень скучаю, — грустно закончил он и подумал, что непременно напишет Лере письмо.
Даже мелькнула мысль написать про Мартина. Но он побоялся. Письмо могли найти взрослые, несправедливые взрослые, ничего понимающие. И не прощающие.
— А брат?..
— Брат он… всегда со мной, — неопределенно прошептал Вик, вкладывая как можно больше двусмысленности в свои слова.
— Вы хорошо ладили? Дрались, наверное? — сочувственно спросила Риша.
Она или не заметила намека, или предпочла не заметить. А может, просто относилась к смерти с детским цинизмом.
— Нет, ты что, он… хороший. И сестру я никогда не стал бы обижать. Она девочка, младшая, я ее люблю, и она меня тоже — зачем мне делать ей больно? — перевел он тему.
— У тебя, кажется, правда хорошая семья, — вздохнула Риша. — Вот, погляди. Мы пришли.
Ель была огромной. Темно-зеленая, высеребренная снегом, словно нарисованная поверх лесного пейзажа. Снизу, как оборки широкую юбку, ее охватывали разноцветные искорки.
— Что это? — спросил Вик, подходя ближе.
— Это игрушки, — улыбнулась Риша, приподнимая ветку.
Игрушки были простые. Какие-то деревянные фигурки, обклеенные фольгой орехи и замерзшие фрукты, дешевые бусы. Кое-где виднелись мутные флаконы из-под духов, плотно прикрученные проволокой к ветвям.
Нижние ветки были украшены целиком. Но чем выше, тем меньше становилось игрушек.
— Вот, смотри, видишь… там… — Риша, задыхаясь от восторга, показывала ему на фигурку птички, оклеенную чем-то вроде осколков елочных шаров.
Птичка была прикручена к ветке почти посередине дерева. Она победно сияла на солнце, будто бросая вызов всем остальным игрушкам и заодно искрящемуся снегу вокруг.
— Это Рас. Он залез туда, посадил птичку и спустился обратно!
— Надо же, — вежливо удивился Вик, нисколько не впечатленный самоубийственным подвигом какого-то мальчишки.
Риша, впрочем, не заметила его равнодушия.
— Хочешь, я тебе еще что-то покажу? Это тайна. Детей с деревни, всех. Иди сюда.
Она нырнула под ветки и начала расчищать снег под елью. Вик подошел к ней, опустился рядом на колени и заглянул ей через плечо. Риша держала в руках что-то большое, красное, завернутое в плотную пленку.
— Смотри…
Под пленкой оказалась большая, фанерная звезда. Ярко-красная, оклеенная маленькими золотыми звездами из фольги. Позади не было звезд, зато лучи соединяла белая веревка.