Мычка
Шрифт:
– Что-то случилось?
Мычка спросил невпопад:
– Ты что-нибудь чуешь?
Зимородок принюхалась, поводила глазами, оглянулась на всякий случай, но лишь пожала плечами.
– Нет. А в чем дело?
– Запах.
– Мычка пошевелил пальцами, пытаясь в жесте выразить ощущения, сказал с запинкой: - Чую запах, но не могу понять.
– Что не можешь?
– Зимородок сделала круглые глаза.
– Не могу понять, чем пахнет.
Зимородок сморгнула, спросила с непониманием:
– А какая разница?
На этот раз с непониманием взглянул Мычка. В его глазах отразилось такое изумление, что спутница ощутила себя неловко. Он произнес замедленно:
– Чтобы избежать опасности, нужно ее заметить вовремя. В густом лесу меньше всего пользы от глаз. Когда ты узришь противника, скорее всего будет уже поздно. Чуть лучше слух, но и это не панацея. Не все шумят как бер, а затаившегося в засаде дикого кота не услышать вовсе.
– И что же делать, - испуганная серьезным голосом спутника, спросила Зимородок с дрожью.
Мычка улыбнулся, коснулся кончика носа.
– Нюх. Он загодя предупредит об опасности. Позволит понять - стоит ли идти дальше, или лучше повернуть.
Выпучив глаза, Зимородок протараторила скороговоркой:
– Предлагаю повернуть!
Мычка поморщился.
– Теперь от всего что не ясно шарахаться?
– Конечно, - ответила Зимородок с убеждением.
– А как иначе?
Мычка покосился на девушку, сказал с неодобрением:
– Можно и иначе. С чего бы стал останавливаться?
Зимородок фыркнула, сказала колко:
– Вижу, тебе не хватило бера. Еще хочешь?
– При чем тут бер?
– Да при том! Едва живой остался, а опять лезешь непонятно куда.
Заговорщицки понизив голос, Мычка произнес:
– Так ведь не обязательно это опасность. Может там что полезное, ну, или вкусное.
– Жрун, - с отвращением процедила Зимородок.
– Ради еды готов к демонам на рога идти.
– А если не еда?
– произнес Мычка еще более заговорщицки.
– Что же?
– К примеру... к примеру...
– Мычка задвигал бровями, пытаясь представить что-нибудь способное вызывать интерес спутницы. Тусклый блеск привлек взгляд. Подняв руку, Мычка узрел кольцо, сказал с радостью: - К примеру набитый кольцами да серьгами сундук!
У Зимородок отвисла челюсть. По остекленевшему взгляду Мычка понял - подобное девушке в голову не приходило. Не выходя из ступора, Зимородок поинтересовалась, почему-то перейдя на шепот:
– А такое бывает?
Мычка ненадолго смутился, но тут же нашелся, сказал с пренебреженьем:
– Да бывает, еще б не бывать. Сам натыкался... пару раз. Идешь себе, идешь - бац, сундук!
Глаза девушки загорелись, она спросила хриплым от возбуждения голосом:
– И что там, в сундуке?
Мычка отмахнулся.
– Разное барахло. Блестки там всякие, шитые рубахи. Ну и конечно кольца, кольца и серьги. Много колец. И еще больше серег.
Для верности, он развел руки, показывая сколько именно колец и серег. Заворожено следя за его руками, Зимородок прошептала:
– Так чего мы тогда ждем, пошли быстрее!
– Куда?
– Мычка оторопел.
– К сундуку.
– К какому сундуку... А-аа, вон ты о чем.
– Мычка помялся, сказал нехотя: - Ну, ты, это, шибко не настраивайся. Не обязательно, что будет именно сундук. В том смысле, что сундук-то будет точно, но за содержимое не ручаюсь. Хотя... не ручаюсь даже за сундук. Если только небольшой ларь отыщем. Или шкатулку. Да и та может оказаться пустой...
Зимородок прервала резким жестом, сказала с великой решимостью:
– Веди. И только попробуй свернуть в сторону!
Мычка почесал в затылке, но спорить не стал, двинулся по запаху, благо, тот уже не исчезал, а наоборот, становился все сильнее и сильнее, вытесняя прочие ароматы леса.
Подлесок загустел, идти стало заметно тяжелее. Мычка удивленно вертел головой, не понимая, отчего кустарник, растущий до того редкими пучками, здесь буквально налезает друг на друга. Создалось впечатление, будто кто-то целенаправленно засадил все вокруг саженцами, что впоследствии выросли, взматерели, отгородив часть леса ощетинившейся ветвями живой стеной. Осталось лишь радоваться, что местечко облюбовал невзрачный лиственник, окажись это царап-куст, можно было бы смело повернуть назад, даже не пытаясь протиснуться сквозь сплетенья усаженных шипами ветвей.
Зимородок шла рядом, плечо к плечу. Также раздвигала ветви, терпела болезненные прикосновения к коже мелких, но удивительно жестких листьев. Мычка мучился совестью, глядя на пламенеющие на щеках спутницы ссадины, каждый раз, когда на нежной коже девушки появлялась очередная багровая полоска, взрагивал, словно это ему сейчас стеганула по лбу коварная ветка. Мычка уже сожалел о глупой шутке. Ведь он и предположить не мог, что девушка клюнет на такую безвкусную ложь! А она поверила, положившись на честность спутника, позволила себя увлечь, и теперь пыхтит рядом, продираясь сквозь все новые и новые кусты, что, кажется, никогда не кончатся.
Уязвленный собственной низостью, несколько раз он порывался сказать, выложить всю правду. Пусть она разозлится, пусть накричит, но он будет чист перед совестью. Наконец, решившись, он открыл рот, но в этот момент Зимородок прошептала:
– Что это?
Всего в шаге от них лес кончился. Вернее, деревья просто расступились, образовав идеально круглую поляну, но настолько большую, что глаз с непривычки провалился в зависшую над поляной синюю каплю неба. Кустарник также закончился. Только что ветви стояли стеной, скрученные в невероятных хитросплетениях, и вот уже пустота. Каких-то полшага, и буйная поросль обрывается, будто наткнувшись на невидимую стену.