На карнавале чувств
Шрифт:
– Все в порядке.
– Что-то я в этом сомневаюсь. – Он легонько поцеловал ее в висок. – Когда мы танцевали, ты начала говорить, что у тебя есть семья в Детройте.
Точно. Но как он запомнил?
– Он мне не семья. У него был шанс со мной сблизиться, но он его упустил. Но у меня есть… сестра.
– Вы с ней близки?
Эва горько рассмеялась:
– Она меня обожает, но не так, как все эти миллионы фанатов. И она тоже хочет петь.
Лиза постоянно писала, спрашивая советов, и Эва уже даже не знала, зачем вообще стала ей отвечать. Ей-то никто никогда не помогал. Но до операции она зачем-то старательно отвечала на каждое сообщение. Последний раз вживую они виделись на пятнадцатилетие Лизы, когда она свозила сестру с тремя ее подругами на концерт в Лондоне.
И после операции ни на одно сообщение она так и не ответила, хотя прекрасно понимала, что девочка не несет никакой ответственности за отца-ублюдка.
– А у нее получается?
– Не знаю. Я никогда не слышала, как она поет. Была слишком занята.
– Но теперь-то у тебя времени достаточно, – тихо заметил Мэтт.
– Да, наверное, мне стоит ей позвонить. – Эва отлично понимала, что не станет этого делать. Ведь говорить им не о чем. У них никогда не было настоящих отношений, и объединяла их только музыка. А теперь у нее и этого не осталось, так что с Лизой отныне ее связывает лишь сходное ДНК. – Броненосец.
Хватит на сегодня ночных признаний. О Лизе говорить она не в состоянии.
– А мне бы уже давно следовало позвонить брату. Я с ним целый месяц не разговаривал.
Мэтт отодвинулся, и без его тепла Эве сразу же стало холодно и одиноко. Неужели она задела его чувства? А потом она вдруг поняла, что придумывала кодовое слово для него, но на практике пользуется им лишь она одна.
– А месяц это долго?
– Раньше мы виделись каждый день. Мы занимали соседние кабинеты в офисе, а до этого учились в одном колледже и раз в неделю играли в баскетбол с одними и теми же ребятами. И в конце концов, он просто мой брат. Кто, если не я, будет о нем беспокоиться и заботиться?
– Тебе его не хватает.
Это был не вопрос, а утверждение. Его слова были насквозь пропитаны любовью и привязанностью.
Эванджелина вздохнула. Могли бы и у них с Лизой сложиться подобные отношения, если бы она приложила побольше усилий? Вряд ли. Просто она сама не создана для подобных отношений.
– Но все это было раньше, пока Эмбер была жива. А потом я стал ото всех отдаляться, и родные даже больше не пытались меня утешить. Я все ждал, что произойдет чудо и все разом встанет на свои места. Но чуда так и не случилось. Вместо этого умер еще и мой дед. Тогда я понял, что так больше продолжаться не может. Мне срочно нужно было что-то с собой сделать, и тогда я свалил все свои заботы и обязанности на Лукаса и убежал. – Мэтт горько усмехнулся. – Я даже продал ему свой дом. И теперь он живет в моем доме с любимой женой, заполняя этот дом новыми воспоминаниями и готовясь подарить нашим родителям первого внука. А ведь это я, а не он должен был прожить эту жизнь.
Ту, а не эту. Эва с самого начала знала, что вся эта венецианская история долго не продлится, так почему ей вдруг стало так грустно?
– Ты завидуешь счастью брата?
Что ж, по крайней мере, хоть это у них общее.
– Да нет. Скорее я просто рад, что он все-таки женился по любви. Знаешь, раньше мне вообще как-то не верилось, что он когда-нибудь обзаведется собственной семьей. Он всю жизнь был легкомысленным гулякой, но однажды и он встретил женщину, сумевшую полностью его изменить. Теперь он сама ответственность и преданность. И они уже ждут ребенка, которому суждено стать первым в новом поколении Уилеров. Изначально эта роль предписывалась мне, но я больше не в силах ее иг рать. И вот я уже полтора года безуспешно пытаюсь найти путь к самому себе прежнему.
Что ж, похоже, у Мэтта гораздо больше внутренних демонов, чем ей сперва показалось.
– Ты не просто пытаешься забыть Эмбер, но еще одновременно хочешь снова втиснуться в ту жизнь, что у вас с ней была.
И которая строилась на таких понятиях, как родословная и дети. Корни и новые ветви фамильного древа. Для нее же самой все эти понятия были из какой-то параллельной реальности.
– Я понимаю, что прошлого не вернуть, но, сколько я себя помню, я всегда поступал правильно. Руководил нашим делом, успешно продавая недвижимость, и Эмбер мне помогала. Она вышла из влиятельной семьи, и ее связи пришлись мне весьма кстати. На нашей свадьбе было пятьсот с лишним гостей, половина из которых – генеральные директора различных компаний. И это не говоря уж о бывшем президенте и губернаторе штата. Нам нравилось быть влиятельной парой, и люди всегда могли на меня положиться. И я хочу вновь завоевать их доверие.
Что-то внутри Эвы сжалось. Неудивительно, что ни ее статус бывшей знаменитости, ни солидные капиталы не произвели на Мэтта ни малейшего впечатления. Власти и денег у него и так хватало с лихвой.
Жаль только, что они живут в таких разных мирах.
Трещина, о которой она раньше даже и не подозревала, разрасталась буквально у нее на глазах.
Жажда странствий ему не ведома, он просто пытается найти волшебную формулу, чтобы склеить разлетевшуюся на куски жизнь.
В отличие от нее самой, он вполне может вернуться к былому. И вернется.
Она легонько поцеловала Мэтта в щеку.
– Я тебе доверяю. Прямо сейчас ты – весь мой мир.
Ну и зачем она это сказала? Дома его ждет семья и любимое дело.
– А я прямо сейчас рад быть для тебя всем миром.
– Серьезно? А я думала, ты уже готовишься к прощанию.
– С тобой? – Он крепко-крепко ее обнял. – Но зачем мне с тобой расставаться?
– Но разве не об этом мы сейчас говорили? Ты хочешь вернуться домой. – Туда, куда она не сможет за ним последовать. Ее цыганская натура не выдержит серой скуки городских пригородов. – Наша… венецианская сказка недолговечна.
В повисшем молчании Эва ждала, что Мэтт с ней согласится, но вместо этого он сказал:
– Я не уверен, что смогу вернуться домой. Мысли о семье и долге меня теперь тяготят. Словно я больше не в состоянии все нести на себе. Я действительно хочу вернуться домой, но одновременно хочу и дальше скрываться. – Мэтт усмехнулся. – Самому себя слушать противно. Я просто жалок.
Нет, просто он действительно запутался и не знает, как жить дальше. Эва осталась под этой крышей, надеясь спрятаться от будущего, но вместо этого нашла восхитительного и невероятно чуткого человека. Так странно. Теперь она готова на все, чтобы излечить раны Мэтта, но при этом отлично понимает, что, как только он исцелится, он сразу же ее оставит.
Как все запуталось.
– А я хочу петь. Но больше не могу. Похоже, нам обоим придется как-то привыкать к изменившемуся миру.
Глава 9
– Пойдем погуляем, – предложила Эванджелина, когда они в обнимку смотрели очередное кино.
Решив, что ослышался, Мэтью убавил звук.
– Что? Ты хочешь куда-нибудь сходить?
Если не считать кратких вылазок на крышу, последний раз они переступали порог палаццо Деинверно пару недель назад, чтобы поужинать у кузена Винченцо. Еду и все остальное они заказывали на дом, так что за это время Мэтью успел неплохо познакомиться с посыльным из ближайшего магазина и безжалостно практиковал на нем свой убогий итальянский.