На линии огня. Слепой с пистолетом
Шрифт:
Гробовщик и Могильщик поехали вслед за скорой в больницу «Бельвю», но им не позволил допросить пострадавшую женщину. Только детективу из «убийств» разрешили переговорить с ней. Она повторяла лишь одну фразу: «Я его порезала». Потом врачи забрали се к себе.
Гробовщик и Могильщик поехали в полицейский участок на Лафайет-стрит. Труп уже увезли в морг, но шел допрос свидетелей. Когда они сообщили, что сами являются свидетелями, капитан позволил им присутствовать при допросе. Трое белых девиц, похожих на космических ведьм и двое черных юношей, которых детективы заметили, когда подъехали к «Файв спот», оказались главными рассказчиками. По их словам, они шли по Сент-Маркс-плейс от Второй авеню, когда увидели, как тот тип выскочил из клуба и двинулся по улице, виляя своей задницей. Он явно собирался в «Арабские бани». А куда еще? С такой-то походочкой. А потом она вышла следом
— Она его обработала будь здоров, — с благоговением в голосе сказал первый юноша.
— Раскромсала его по всем правилам, добавил второй.
— Вас двое ребят, почему же вы ее не остановили? — спросил ведший допрос лейтенант.
Могильщик покосился на Гробовщика, но промолчал.
— Испугался, — виновато произнес один из молодых людей.
— Напрасно ты так этого стесняешься, — ободрил его приятель. — Когда мужчина и женщина устраивают поножовщину, между ними лучше не встревать.
Лейтенант покосился на первого юношу.
— Это было так смешно, — простодушно признался он. — Она махала ножом, прямо как дирижер какой, а он плясал как оглашенный.
— Чем вы ребята, занимаетесь? — спросил лейтенант.
— Учимся, — сказал юноша.
— В университете, — уточнила девица.
— Все?
— Ну да. А почему бы нет? — удивилась космическая ведьма.
— Мы вызвали полицию, — сообщила ее подруга.
Любительница стриптиза в мини-юбке была допрошена следующей. Она сидела, так тесно сжав колени, что было непонятно, сумела она снова надеть трусики или нет. Держалась она, несмотря на жару, очень холодно. Она сообщила, что ее зовут миссис Кэтрин Литтл и живет она на Ленокс-авеню в Клейтон Апартментс. Муж ее занимается бизнесом. Каким? Делает и расфасовывает колбасу и поставляет ее розничным торговцам.
Она и ее подруга Патриция Дэвис были на дне рождения в Деззер-клубе, в верхней части Бродвея, а потом решили заехать в «Файв спот» чтобы услышать выступления Телонуиса Монка и Леона Бибба. Гробовщик и Могильщик знали Дэггер-клуб, который гарлемцы именовали «Клубом Бульдозеров», но они пришли сюда слушать, а не комментировать.
На дне рождения не произошло ничего такого, что бы объясняло поступок ее подруги. Там не было никаких мужчин, устраивалось празднование в узком кругу. Она понятия не имеет, почему ее подруга набросилась на этого человека с ножом. Возможно, он попытался ее изнасиловать или же просто оскорбил, быстро поправилась она, сообразив, насколько нелепо прозвучало первое предположение. Ее подруга — человек темпераментный и легко обижается. Нет, насколько ей известно, ранее она никому не наносила ножевых ранений, хотя случалось, вытаскивала нож, когда слышала в свой адрес оскорбления от мужчин. Какие оскорбления? Ну те, что мужчины обычно отпускают по поводу женщин такой вот наружности. Между прочим, это ее личное дело, как одеваться. Она одевалась вовсе не для того, чтобы доставлять удовольствие мужчинам. Нет, она не мужеподобна, просто самостоятельна. Нет, лично она не знала пострадавшего и даже никогда раньше его не видела. Она понятия не имеет, что он мог сказать или сделать, чтобы спровоцировать стычку, но она уверена, что начала все это не Пат. Пат — Патриция — может, конечно, вытащить нож, но пустить его вход — это совсем другое дело. Да, они давно знакомы. Еще до того, как она вышла замуж. Она замужем девять лет. А сколько ей лет? А разве не видно?
И кроме того, не все ли равно?
Гарлемские детективы задали только один вопрос.
— Это, случайно, был не Детка Иисус? — осведомился Могильщик.
Она уставилась на него испуганными, широко раскрытыми глазами.
— Детка Иисус? Вы не шутите? Разве бывают такие имена?
Вопрос ее остался без ответа.
Лейтенант сказал, что вынужден задержать ее как основного свидетеля. Но не успели ее отвести в камеру, как появился ее муж с адвокатом и предписанием об освобождении ее из-под стражи. Это был пожилой толстяк-коротыш. Он явно проводил много времени в помещении, потому что кожа его приобрела какой-то пятнисто-коричневый оттенок. На макушке у него образовалась лысина, седоватые волосы были коротко подстрижены. Карие глаза тускло поблескивали, словно цукаты. Веки были толстые и морщинистые. Он смотрел на мир из-под этих век грустными и равнодушными глазами, словно давая понять, что его уже нечем удивить. Рот у него был широкий, тонкогубый, мокрый, нижняя челюсть выступала вперед, как у борова, или обезьяны. Но костюм на нем был дорогой, двубортный. Говорил он тихим голосом, глотая звуки, как уверенный в себе, хоть и не очень-то образованный человек. Зубы у него были гнилые.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Когда Могильщик и Гробовщик появились в квартире Барбары Тайне в Амстердам Апартментс, та занималась уборкой. Когда она открыла им дверь, то они увидели, что на ней мокрый от пота розовый шелковый халат, волосы перехвачены зеленым шарфом, а в руках мочалка для посуды.
Обе стороны были сильно удивлены встречей. Когда Гробовщик сказал, что они могут почиститься у кузины его жены, он и не предполагал, что Барбара Тайне может выглядеть, как домработница. Могильщик же никак не мог поверить, что у жены друга есть кузина, которая живет в Амстердам Апартментс и от которой, несмотря на странный вид, за милю несло ее профессией. Еще от нее несло потом, который так пропитал ее розовый халат, что он облепил ее формы, ничего не скрывая. Запахи пота, профессии и духов удачно сочетались, дополняя друг друга.
Ее бурлящая женственность не оказала никакого воздействия на Гробовщика, который только сильно удивился, застав ее за уборкой в такое время ночи. Зато в Могильщике прямо-таки забил вулкан сексуальности.
Она, со своей стороны, никогда до этого не видела Могильщика, да и Эда узнала не сразу. Его обожженное кислотой лицо с пересаженной кожей было ей смутно знакомо, хотя она с трудом поняла, откуда. Сейчас оно к тому же было в синяках, ссадинах и кровоподтеках. Этот странный человек был в порванной перепачканной одежде, и к тому же с ним был еще один тип, мало отличимый от него. Ее зрачки испуганно расширились, рот открылся. Казалось, было видно, как в глотке образовался крик, который вот-вот вырвется наружу. Но он так и не слетел с ее губ, потому что Гробовщик, воспользовавшись щелью между приоткрытой дверью и косяком, провел апперкот, и его кулак угодил ей в солнечное сплетение. Судорожно всхлипнув, Барбара рухнула на пол навзничь. Ее розовый шелковый халат распахнулся, и она раздвинула ноги, словно это и было самой естественной реакцией на удар кулаком. Могильщик успел отметить, что волосы на причинном месте были у нее цвета старой ржавчины — то ли от несмытого мыла, то ли от несмытого пота. Гробовщик схватил со столика бутылку виски и поднес к ее губам. Барбара сделала глоток, поперхнулась, и в лицо ему полетели коричневые брызги. Она на какое-то мгновение утратила зрение: глаза ее были полны слез, а очки запотели.
Могильщик закрыл входную дверь, посмотрел на напарника и покачал головой. Барбара тем временем сказала:
— Драться было вовсе необязательно.
— Ты бы подняла крик, — буркнул Гробовщик.
— Господи, а что в этом такого? Вы бы лучше на себя посмотрели.
— Мы просто хотели немного привести себя в порядок, — пояснил Могильщик и добавил: — Эд говорил, что вы не будете возражать.
— Я и не возражаю, — откликнулась Барбара. —
Только надо было меня предупредить. Вы же выглядите, как пара громил. Она говорила, не выказывая ни малейшего желания подниматься с пола. Ей там, похоже, очень нравилось.
— По крайней мере, все живы, — заметил Гробовщик и приступил к церемонии представления: — Мой партнер Могильщик, кузина моей супруги, Барбара.
У Могильщика был такой вид, словно ему нанесли обиду.
— Давай, дружище, чиститься и побежим. Мы не в отпуске.
— Знаете, где ванная? — крикнула им вслед Барбара.
Гробовщик сначала хотел было ответить отрицательно, но затем сказал:
— Разберемся. Ты бы не могла нам одолжить рубашки твоего мужа?
Могильщик кисло на него покосился.
— Ты что, дружище? Если у этой особы есть муж, то у меня он тоже имеется.
Гробовщик отозвался не без обиды в голосе:
— А что тут такого? Мы же не клиенты!
Не обращая внимания на этот обмен репликами, хозяйка сказала, по-прежнему сидя на полу:
— Можете забирать всю его одежду. Он ушел.
— Насовсем? — испуганно осведомился Гробовщик.
— Дай-то Бог, — отозвалась женщина.
В поисках ванной комнаты Могильщик забрел на кухню. Он заметил, что черно-белые клетки линолеума были недавно вымыты. У раковины стояло ведро, полное мыльной пены, а рядом с ним — швабра на длинной рукоятке, обернутая тряпкой. Но это его не удивило. Шлюха в конце концов может заниматься чем угодно, думал он.