На лоне природы
Шрифт:
Съемщики перестали шептаться.
— Послушайте, господинъ хозяинъ: тридцать рублей мы вамъ ршаемся дать, обратилась наконецъ къ старичку дама.
— О тридцати рубляхъ и разговора быть не можетъ, отвчалъ тотъ. — А мы вотъ какъ сдлаемъ: ежели вы дадите мн записки, что кром оклейки трехъ комнатъ обоями, сдлаете еще и приличный частоколъ изъ кольевъ около дачи, то сорокъ рублей я съ васъ возьму. Частоколъ я ужъ давно сбираюсь сдлать. Дйствительно, садикъ тутъ нуженъ. Дадите моимъ дворникамъ на чай, такъ они и деревцовъ вамъ изъ лса натаскаютъ и посадятъ.
— Тридцать, тридцать, заговорилъ въ свою
Баба стояла поодаль и изъ-за спины старичка подмигивала съемщикамъ и длала имъ какіе-то жесты.
— Нтъ, за тридцать рублей не пойдетъ, покачалъ отрицательно головой старичекъ.
— Тогда пойдемъ на деревню и поищемъ что-нибудь тамъ у мужиковъ. Тамъ, по крайней мр, безъ стсненій будемъ жить, безъ отдачи себя въ откупъ и безъ всякихъ обязательствъ въ вид записокъ и росписокъ, сказали съемщики и стали уходить.
— Возьмите мезонинчикъ въ барскомъ дом, а то угловую квартирку въ томъ же дом, предлагалъ старичекъ, слдуя за ними сзади. — Тамъ я съ васъ никакого ремонту не потребую. Разв только что пять-шесть стеколъ въ галлере придется вамъ вставить. А мезонинъ снимете, такъ и того не надо.
— Не желаю я жить въ дом, гд будетъ нсколько жильцовъ, отвчалъ съемщикъ. — Что это за дача, гд скученность! Лучше уже хижина убогая, да особнякъ.
— Сосдство тамъ будетъ хорошее. Три комнаты въ лвомъ углу актеръ одинъ снялъ для своего семейства. Актеры — люди веселые.
— Нтъ, нтъ.
Съемщики не останавливались и продолжали итти къ воротамъ. Баба подскочила къ нимъ и шепнула:
— И не стоитъ у этого аспида дачу снимать. Такъ ужъ привела-то я васъ сюда только, а то вдь это кровопивецъ, а не хозяинъ.
— Тридцать пять рублей я съ васъ возьму, ежели вы мое крылечко въ балкончикъ передлаете! кричалъ вслдъ съемщикамъ старичекъ. — Пустяки вамъ и стоить-то будетъ, ежели на четырехъ столбахъ помостецъ изъ дюймовыхъ досокъ наколотить, да четыре стойки для парусины поставить.
Съемщики не отвчали.
— Ну, будь по вашему! Составимте условіе на тридцать рублей въ лто, но только поставьте балкончикъ около крыльца! воскликнулъ старичекъ, махнувъ рукой. — Лстницы не придется строить. Ежели къ крыльцу пристроите, то по лстниц крыльца можно и сходить. У меня этотъ планчикъ давно уже въ голов. Я предлагалъ его еще прошлогоднему жильцу, но въ какихъ-то пустякахъ мы не сошлись.
— Новый домъ вамъ еще не выстроить ли? обернулась къ старичку съемщица, иронически улыбнувшись.
— Есть тамъ на деревн еще какія-нибудь приличныя избы, которыя можно нанять? спросилъ бабу съемщикъ и тутъ же прибавилъ:- Только, Бога ради, отъ кабака подальше.
— Есть, есть. Какъ не быть! У нашего лавочника на задахъ домикъ сдается. Совсмъ новый домикъ. По осени онъ купилъ барку, сломалъ ее и изъ нея нарочно подъ жильцовъ домикъ построилъ.
— Да вдь лавочникъ вашъ и кабакъ содержитъ. Вдь это, значитъ, около кабака?
— Кабакъ на улицу-съ, а вдь это на задахъ. На улицу-то вы можете даже и не выходить, а такъ по задамъ и пробираться, куда вамъ потребуется. Тамъ на задахъ теперь только грязно, а лтомъ будетъ сухо.
— Веди на деревню. Посмотримъ и у крестьянъ помщеніе, посмотримъ и у лавочника.
— Господа! Вернитесь!
— Ршаться, что ли? спросила съемщица мужа.
Тотъ колебался.
— Ршиться всегда успемъ, произнесъ онъ наконецъ. — Не найдемъ лучшаго — вернемся и дадимъ задатокъ. Вдь ужъ на тотъ поздъ, съ которымъ мы хотли хать обратно, все равно опоздали. Очень ужъ мн не хочется въ кабалу итти къ этому стариченк. Ну, матушка, веди насъ на деревню, обратился онъ къ баб.
— По вашему вдь, наконецъ, я вамъ отдаю! снова крикнулъ старичекъ. — Неужто же вы изъ-за калитки на петляхъ будете спорить? Вдь вамъ же пріятне, если калитка будетъ на петляхъ и съ желзнымъ засовомъ.
— Не найдемъ ничего лучшаго, такъ вернемся и покончимъ съ вами, отвчали съемщики и продолжали путь.
XIV
Баба привела съемщиковъ къ мелочной лавк. У крыльца лавки было грязно и намусорено сномъ и соломой. Впрочемъ, среди грязи лежало нсколько досокъ по направленію къ крыльцу, по которымъ и пришлось проходить. Среди грязи стояли два мужика, пріхавшіе съ возами, и переругивались изъ-за чего-то. Возы, нагруженные сномъ, стояли тутъ же около кормушекъ, у которыхъ мужики кормили лошадей. Бродила тощая черная собака съ опущеннымъ плетью хвостомъ и ошпареннымъ кипяткомъ, голымъ отъ шерсти бокомъ и нюхала лошадиные хвосты. На краю кормушки торжественно плъ птухъ.
Поднявшись по ступенькамъ крыльца, баба возгласила въ дверяхъ лавки:
— Кто о комъ, а я все о теб, Савелій Прокопычъ!.. Дачка-то новенькая у тебя не сдана, такъ вотъ я къ теб съемщиковъ привела. Господа отмнные.
Съемщики также вошли за бабой въ лавку. На нихъ пахнуло запахами попорченной соленой рыбы и дегтемъ. Лавка была по образцу городскихъ мелочныхъ лавокъ. На полкахъ стояли банки съ разной разностью, бутылки съ уксусомъ, лежали головы сахару. На выставк окна помщалась продажная посуда въ вид расписныхъ чашекъ, чайниковъ, а въ чашкахъ были воткнуты лимоны. Съ потолка висли два хомута, цлый рядъ кнутовъ на веревк, три-четыре большія угличскія колбасы и баранки. Уголъ былъ занятъ подъ ситецъ, каленкоръ и кумачъ, которые въ нсколькихъ кускахъ лежали въ шкапу за стеклами вмст съ пачками чая. За прилавкомъ гремлъ всами, отвшивая мужику краюху хлба, самъ лавочникъ — солидный человкъ въ синемъ кафтан, въ передник и картуз. Лицо его лоснилось, рыжая подстриженная борода начала уже сдть. При вход съемщиковъ онъ смрилъ ихъ глазами и спросилъ:
— Дачку желаете? У меня особнячокъ. Только что отстроилъ. Снимете, такъ обновлять придется. Четыре комнаты и кухня. Ладенъ такой домикъ будетъ?
— Четыре-то комнаты для насъ, пожалуй, много будетъ, а впрочемъ покажите.
— Много будетъ, такъ снимите низокъ въ три комнаты съ кухней, а комнатка, что въ мезонин, у меня подъ холостого уйдетъ. Сейчасъ покажемъ. Эй, черти! Да выйдите сюда кто-нибудь въ лавку! крикнулъ онъ. — Чего тамъ спрятались!
Вмсто чорта, изъ стеклянной двери, ведущей изъ внутреннихъ комнатъ въ лавку, показался молодой парень тоже въ картуз и въ передник поверхъ кафтана.