На лоне природы
Шрифт:
— Запоры — это ужъ такая вещь, что изойди весь блый свтъ, такъ они всегда при дач.
— И были при дач, скажу вамъ прямо, что были, но я отвинтилъ, отвчалъ старичекъ. — У меня ужъ такое положеніе: дабы жилецъ не жаловался на плохіе запоры — ставь свои. Хоть бронзовые ставь, ежели теб желательно роскошествовать, но ужъ на хозяина не жалуйся. Да и о чемъ тутъ разговаривать, я не понимаю! Ко внутреннимъ дверямъ… разъ, два, три… четыре крючка съ петельками, а къ наружнымъ — желзный засовъ. И всего-то добра тутъ на шесть гривенъ.
— И ужъ вы эту дачу безъ дровъ сдаете? опять спросила съемщица.
— А
— По чемъ же они будутъ съ насъ брать за дрова?
— А это ужъ по соглашенію. Вы покупатели вы съ ними и торговаться будете. Да они дороже людей за дрова не будутъ брать. Здсь дрова недороги.
— Намъ разсказывали, что вы вотъ отдаете жильцовъ совсмъ во власть этимъ братьямъ-искусникамъ, какъ вы ихъ называете?
— То-есть какъ это — во власть? Что за вздоръ такой!
— Да вотъ, напримръ, дрова… Неужели мы не можемъ ихъ купить помимо вашихъ братьевъ-искусниковъ?
— Да зачмъ же вамъ покупать въ другомъ мст, ежели ужъ они поставщики моихъ дачниковъ? Они и молоко поставляютъ, и яйца, и дрова, и вс работы на жильцовъ исполняютъ, такой ужъ у меня съ ними уговоръ. Только вы не бойтесь, они не дороже людей берутъ, потому-то я и предоставилъ имъ отъ жильцовъ пользоваться.
— Ну, а на сторон я ужъ не имю права купить дровъ? задалъ вопросъ съемщикъ.
Старичекъ сдлалъ кислую гримасу и произнесъ:
— Непріятности выйдутъ. Допекать они начнутъ. Да вы не опасайтесь, не переплатите имъ лишнее, а ежели какой грошъ и перепадетъ, такъ вдь ужъ они и услуживаютъ же за это.
— Сколько же за носку дровъ и воды мы должны будемъ имъ платить?
— А велика ли у васъ семья?
— Я, жена, кухарка, нянька, двое дтей.
— Два съ полтиной. На это я имъ таксу положилъ. Полтинникъ съ взрослаго лица они въ мсяцъ берутъ и по четвертаку съ дтей. Видите, какъ недорого? Это ты господъ-то моими поставщиками напугала, что ли? отнесся старичекъ къ баб.
— Да я, Игнатъ Каштанычъ, разсказывала то, что у васъ есть, откликнулась баба.
— Языкомъ звонить не надо — вотъ что. Двугривенные за рекомендацію дачниковъ обирать любишь, а языкомъ звонишь. Она, поди, вамъ что-нибудь и насчетъ молока врала? спросилъ старикъ съемщиковъ. — Молоко мои мужики поставляютъ дачникамъ отличное и берутъ за это не дороже, чмъ на деревн. Да покупайте молоко на деревн, Христосъ съ вами, а только вдь на деревню придется самимъ за молокомъ ходить, потому постороннихъ поставщиковъ мои ребята-дворники на дворъ не пускаютъ, ну, а ежели съ ними сговоритесь, то молоко ужъ будетъ доставляться вамъ на домъ. И молоко, и творогъ, и сметана. Тутъ по крайности безъ хлопотъ.
— По моему, все-таки это кабала, такъ стснять жильцовъ, сказалъ съемщикъ.
— А иначе мужики работать не будутъ. Вдь я имъ жалованья не плачу, а они на меня круглый годъ работаютъ. Въ этомъ мой барышъ. А имъ изъ-за чего же иначе и стараться-то? Только вдь изъ-за лтнихъ барышей отъ дачниковъ и стараются. Вотъ они тоже моихъ дачниковъ на желзную дорогу возятъ.
— Слышалъ,
— Такса всего только пятьдесятъ копекъ, ну, да потомъ что на чай дадите. За провозъ на желзную дорогу я имъ установилъ таксу. Ну, такъ какъ же: ршаетесь нанять дачу-то? Тогда давайте задатокъ. Частоколъ я васъ не обязываю около дачи длать, это ужъ ваша воля, а оклейку обоями трехъ комнатъ, и чтобъ поблить печь, ставлю за непремнное условіе. Сорокъ пять рублей я съ васъ за дачу возьму. Извольте, пять рублей самъ съ цны скидываю.
Съемщики переглянулись другъ съ другомъ.
— Ежели бы вы отдали за двадцать пять рублей въ лто, тогда можно бы было согласиться на ваши условія, проговорила съемщица.
— На деревн избы въ такую цну не найдете, а тутъ вдь вы будете жить въ усадьб. Вы разочтите то, что здсь вы отъ кабацкой брани ограждены, мужицкихъ дракъ не видите. А вдь на деревн-то руготня такъ и виситъ въ воздух. Вдь тамъ посл трехъ словъ обыкновенныхъ четвертое слово наврное трехъэтажное, а здсь ничего этого нтъ. И, наконецъ, въ изб на деревн чуть вы дожили до осеннихъ холодовъ — сейчасъ васъ изъ избы гонятъ — съзжай и очищай квартиру подъ хозяевъ. Вдь сами они, сдавая теплыя избы подъ дачниковъ, вызжаютъ чуть не въ сараи, ну, и понятное дло, что имъ съ ребятишками въ осенніе холода становится уже холодно въ сараяхъ-то жить. Ну, а здсь, у меня васъ никто не потревожитъ, живите хоть до снгу, потому и мн съ жильцами веселе, да и моимъ дворникамъ барышисте, уговаривалъ съемщиковъ старичекъ.
XIII
Съемщики отошли на нсколько шаговъ отъ старичка, владльца усадьбы, и стали совтоваться насчетъ дачи. Сопровождавшая ихъ баба приблизилась къ старичку и начала:
— Давайте общанный-то двугривенный.
— За что? съ кислой гримасой и весь съежившись, заговорилъ старичекъ. — Пусть прежде снимутъ дачу, тогда и получишь.
— Да вдь вы, Игнатъ Каштанычъ, общались за каждый приводъ съемщика по двугривенному платить, а ежели снимутъ дачу, то полтинникъ отдльно.
— Врешь, врешь! Никогда я этого не говорилъ. Ежели жилецъ сниметъ дачу, то, дйствительно, я общалъ дать на кофей, а про приводъ и разговору не было.
— Ну, скажите на милость, еще отрекается! всплеснула руками баба. — Да изъ-за чего же я сапоги-то трепала и вела ихъ сюда? Вдь я дома семью оставила. У меня ребятишки не кормлены. И не стыдно это вамъ пятиться?
— Ну, ну… Ты не очень… А то вдь я сейчасъ притяну къ отвтственности. Кстати тутъ и законные свидтели есть.
— Вотъ ужъ подлинно, что тонетъ такъ топоръ сулитъ, а вытащатъ, такъ топорища жаль.
— Теб сказано, чтобъ ты не звонила языкомъ! Снимутъ дачу — получишь полтинникъ.
— Семь гривенъ я должна получить, по вашему общанію, ежели дачу-то снимутъ: двадцать копекъ за приводъ и полтинникъ за съемку. Я привела — вотъ и пожалуйте двугривенный, а то сейчасъ расхаю вашу дачу и разскажу имъ, какіе вы живодеры съ вашими дворниками, сказала баба, понизивъ голосъ.
— Начнешь хаять — притяну за клевету и за нанесеніе убытковъ черезъ распространеніе ложныхъ слуховъ, такъ же тихо отвчалъ старичекъ. — Не сидла еще на казенныхъ-то хлбахъ, такъ посидишь, ежели я наложу руку, запугивалъ бабу старичекъ и погрозилъ ей пальцемъ.