На лоне природы

Лейкин Николай Александрович

— Во второмъ этаж — вотъ что мн не нравится, сказала съемщица.

— Есть которые второй-то этажъ больше обожаютъ. Видъ за то хорошій. Эво, вонъ изъ того окна какой видъ на поле. Версты на три видъ. Поповскіе сыновья изъ этого окошка все въ подзорную трубку небо разсматривали. Трубка у нихъ такая была. Что-то находили тамъ на неб-то, какую-то невидимость. Вы чего сумлваетесь? Вдь у насъ и садикъ есть на огород, и тамъ бесдка изъ драни. Садикъ ужъ этотъ вамъ. Тамъ я третьяго года березокъ, черемухи и рябинокъ насадилъ. Хмель есть около изгороди.

Завьетъ изгородь, такъ чудесно. Вотъ пожалуйте къ этому окошку. Вотъ садикъ.

— Ну, а что же стоитъ это помщеніе? спросила съемщица.

Мужикъ подумалъ и спросилъ:

— А вы не изъ охотниковъ? Тутъ вдь у насъ все охотники снимаютъ, собакъ навезутъ.

— Нтъ, нтъ. Я не охотникъ, отвчалъ съемщикъ. — Вотъ рыбу я половить люблю.

— Отецъ протопопъ у насъ шестьдесятъ пять рублей платилъ.

— Съ дровами?

— Какъ возможно, съ дровами! Безъ дровъ. Дрова у меня покупать будете. Съ тмъ и сдаю, чтобъ ужъ у сосдей не покупать ни дровъ, ни молока. Дрова у меня хорошія заготовлены, а обижать цной не буду.

— А по чемъ за дрова будете брать?

— За дрова-то? Да ужъ сойдемся. За березовыя четыре рубля за сажень буду брать, а за разныя — три рубля. Только ужъ, баринъ, уговоръ, чтобъ и дрова и молоко у меня брать.

— Это вдь дорого по здшнему мсту четыре рубля за березовыя дрова.

— Нтъ, цна настоящая. Сырые топляки дешевле купите, а у меня дрова лтошнія, сухія. Только ужъ это уговоръ. Такъ у меня и отецъ протопопъ платилъ. Молоко тоже, чтобъ у моей хозяйки… Восемь копекъ за бутылку будемъ брать.

— Мой знакомый здсь жилъ, такъ по пяти копекъ за молоко платилъ.

— Не то молоко. Ну, да ужъ это уговоръ. Лучше я вамъ за квартиру супротивъ протопопа пять рублей спущу, а чтобъ молоко и яйца отъ моей хозяйки. Шестьдесятъ рублей въ лто — вотъ что я съ васъ возьму. Мн на прошлой недл господа охотники семьдесятъ рублей за эту квартиру давали, да не охота вязаться-то съ охотниками. Пьянство у нихъ завсегда, ночное шатанье, псни, женскій полъ заманиваютъ, а мы люди тверезые, у меня невстка молодая, дв дочери-невсты. Ей-ей, семьдесятъ рублевъ давали, да что! Лучше отъ грха подальше. Десять рублей намъ не на хлбъ. И безъ нихъ сыты будемъ. Главное, что ужъ безобразія-то не люблю. А то навезутъ собакъ, собаки по двору бгаютъ и куръ щиплютъ, сами выйдутъ на задворки и давай изъ ружей палить, пропойные мужики-егеря къ нимъ шляются. Богъ съ ними!

Мужикъ махнулъ рукой. Съемщики разговаривали по-французски. Наконецъ мужчина сказалъ:

— Дорого это шестьдесятъ рублей, но пуще всего мн не хочется насчетъ молока и дровъ въ кабалу итти.

— Какая же тутъ кабала! Что люди съ васъ будутъ брать, то и мы. Только товаръ нашъ лучше будетъ. Конечно, наша гольтепа, когда ей выпить хочется, можетъ статься, и дешевле возьметъ, такъ вдь то гольтепа. Ну, а главное, это нашъ уговоръ.

— А дрова и воду съ рки — это ужъ вы будете доставлять намъ?

— Мы-съ… Мы… Или сынъ мой, или работникъ… Насчетъ этого будьте покойны.

Сынъ у меня капли вина въ ротъ не беретъ, работникъ тоже тверезый. А за воду съ васъ, что и съ отца протопопа бралъ: два рубля въ мсяцъ.

— Какъ? И за воду еще надо платить! воскликнули съемщики и опять заговорили промежъ себя по-французски.

VII

— Послушайте, хозяинъ, вдь это дорого за такое помщеніе — шестьдесятъ рублей въ лто, сказалъ съемщикъ. — Вдь здсь у васъ глушь, деревня, отъ желзной дороги далеко, сообщеніе отъ станціи по грязи, мясной лавки нтъ и мясо придется изъ Петербурга привозить.

Мужикъ осанисто поправился, улыбнулся въ бороду и спросилъ:

— А зачмъ же вы въ такое мсто дачу снимать пріхали?

— Да захотлось пожить вдали отъ шумныхъ мстъ, безъ стсненій.

— Ну, вотъ за это и надо платить, что слдуетъ.

— Мн сказали, что здсь можно нанять дешево, рублей за тридцать цлую избу.

— Изба изб рознь. Не желаете ли около кабака поискать — и за тридцать рублей найдете, но за то ужъ того спокойствія не будетъ. Тамъ и ругательный звонъ, и драки, а мы за спокой беремъ, потому что кабакъ-то — эво гд отъ насъ. Мы совсмъ на другомъ конц отъ кабака живемъ.

— И наконецъ, у васъ надо нанять даже и не особнякъ, а второй этажъ.

— Что есть, то и сдаемъ. Во второмъ этаж лучше, сударь, право слово, лучше. Внизу-то поселитесь, такъ пьяные по ночамъ начнутъ въ окна стучаться, на похмелье выпрашивать стаканчикъ, а не дадите, такъ и стекла выбьютъ. Наша пропойная гольтепа на этотъ счетъ — ой-ой! Ей все трынъ-трава. Глаза нальетъ, такъ на все наплевать. Народъ ножевый.

— Да неужели ваши крестьяне такіе? спросила съемщица.

Мужикъ подмигнулъ и отвчалъ:

— Хвалить не будемъ, особливо такихъ мужиковъ, которые съ охотниками набаловавшись. Тверезыхъ-то домовъ здсь — нашъ, еще два-три дома, да и обчелся, а вдь у насъ сорокъ три двора въ сел.

— Пуще всего меня смущаетъ то, что мы должны быть у васъ въ кабал насчетъ покупки дровъ и молока, сказалъ съемщикъ.

— Да какая же тутъ кабала, помилуйте. Просто не хотимъ покупателя изъ рукъ выпускать. Вдь нужно намъ куда-нибудь дрова-то спускать. Наготовили много. Опять же, хоть и насчетъ молока. Кому же и продавать его, какъ не своему дачнику?

Съемщикъ какъ-то колебался торговаться насчетъ дачи.

— По три рубля съ насъ за смшанныя-то дрова будете брать? задалъ онъ вопросъ мужику.

— Три съ полтиной я, кажись, сказалъ. Ну, да ладно, по три рубля, молоко восемь копекъ бутылка. Ну, семь, чтобъ ужъ вамъ дешево было. Такъ и баб своей скажу.

— Въ глуши, и семь копекъ за бутылку молока!

— Да вдь ужъ извстно, пользуемся отъ дачника. Да вдь дешевле-то шести копекъ нигд на деревн не найдете, да еще разбавленное молоко вамъ дадутъ. А вдь ужъ у насъ будете сами видть какъ доятъ — хоть прямо изъ-подъ коровы мои бабы будутъ вамъ подавать.