На лоне природы

Лейкин Николай Александрович

— Разбавленное молоко… Неужели ужъ и здсь, въ деревн научились подмсямъ?

— Ой-ой-ой, какъ тонко это дло знаютъ! Гд, баринъ, нынче этого не знаютъ! Везд народъ забалуй, вс поняли. Вонъ масло-то кто длаетъ, такъ прасоловъ и то надуваютъ. Мужикъ подетъ въ городъ — привезетъ сала, баба масло собьетъ, сало растопитъ, примшаетъ къ маслу — и прасолу продаетъ, а тотъ везетъ себ его въ Питеръ въ лавку, да и длу конецъ.

— Ну, деревня! Я въ конецъ разочаровываюсь деревней, произнесъ съемщикъ, обращаясь къ жен.

Та въ отвтъ только вздохнула.

— Образованіе

пошло, вставилъ свое слово мужикъ. — Нынче и въ деревн народъ образованный и съ понятіями сталъ. Теперь ужъ не прежняя пора.

— Такъ какъ же насчетъ дровъ-то и насчетъ молока? Нельзя ли хоть насчетъ покупки дровъ у васъ насъ освободить? Мы у васъ дрова покупать будемъ, но не длайте это условіемъ.

— Ахъ ты, Господи! Да вдь должны же мы отъ дачниковъ тщетиться, а то иначе не стоитъ и вязаться. Богъ съ ними, и съ дачами-то! Мы люди не пропойные, не однми дачами живемъ. Вонъ барки старыя покупаемъ и на лсъ и гвозди ломаемъ, есть у насъ и хлбопашество. У тхъ же пропойныхъ землю ихнюю арендуемъ и семъ.

— Кабала, кабала. Нтъ, мн не хочется въ кабалу… покачалъ головой съемщикъ.

— Да чего вы, ваше благородіе, дровъ-то боитесь! уговаривалъ его мужикъ. — Право слово, это не страшно. Отецъ протопопъ жили лтось у меня на дач, такъ тоже у меня дрова покупали. Ну, мы вотъ какъ сдлаемъ. Снимите вы у меня дачу и купите пять саженъ дровъ по три рубля. Больше пяти саженъ вамъ за лто не потребуется.

— Даже пять саженъ сразу купить! воскликнулъ съемщикъ.

— Позвольте, позвольте… остановилъ его мужикъ. — Никто съ васъ сразу за пять саженъ дровъ денегъ не потребуетъ, а дадите вы за дачу десятку рублей въ задатокъ. — Ну, и дрова трешницей озадачите, а я вамъ дв росписки… За дачу будете по частямъ уплачивать, ну, и за пять саженъ дровъ по частямъ уплотите. Вы въ деньгахъ стсняетесь, такъ не жиды же мы, къ горлу приставать не будемъ, чтобъ сразу отдать.

— Гм… Мари, какъ ты думаешь?..

— Хорошо. Но только за квартиру-то имъ нельзя дать шестьдесятъ рублей. Вдь это изъ рукъ вонъ дорого.

— Насчетъ квартиры будемъ торговаться отдльно, а вотъ надо съ дровами поршить. Ну, хорошо, хозяинъ, насчетъ дровъ будь по вашему, а ужъ отъ молочной кабалы насъ освободите.

— Да какая же кабала-то, ваше благородіе, помилуйте! Вы все «кабала, да кабала», а мы просто покупателя не хотимъ изъ рукъ опустить. Ну, масло и творогъ со сметаной гд хотите покупайте, ягоды тоже берите у постороннихъ бабъ, хотя въ прошломъ году отецъ протопопъ и ягоды у моихъ бабъ покупалъ, но ужъ насчетъ молока не могу я. Должны же и бабы наши отъ дачника попользоваться. Молочныя деньги, это ужъ не мои деньги, это бабамъ. Тутъ имъ на тряпки и на башмаки. Молоко будетъ хорошее, будьте покойны.

— Мари, какъ ты думаешь? снова обратился съемщикъ къ жен.

— Ну, а что вы съ нами сдлаете, если мы дачу у васъ снимемъ, а молоко брать не будемъ? спросила та мужика.

— Это зачмъ же? Ужъ уговорились, такъ уговоръ лучше денегъ.

— Ну, а ежели мы не будемъ соблюдать уговоръ?

— Тогда мы жильцамъ притсненія начнемъ длать, далъ отвтъ мужикъ.

— Какія притсненія?

— Ахъ

ты, Господи! Да мало ли какія! Мужикъ захочетъ дошкурить дачника, такъ ужъ дошкуритъ, будьте покойны. Да вы не сумлвайтесь, сударыня, будемъ жить въ мир и согласіи, только бы вы были съ нами хороши.

— Ну, такъ какъ же, окончательная-то цна за дачу?

— Пять съ половиной красненькихъ.

— Четыре.

— Не могу-съ.

Съемщики направились къ выходу. Мужикъ шелъ за ними сзади.

VIII

— Такъ вотъ такъ… Берете за квартиру-то, что мы надавали? Совтую отдавать, сказалъ съемщикъ хозяину, выходя вмст съ своей женой изъ дома на дворъ.

— Не сойдемся, махнулъ рукой хозяинъ и отвернулся, какъ бы давая знать, что разговаривать больше излишне.

На двор поджидала съемщиковъ та самая баба, которая привела ихъ смотрть дачу.

— Ну, что, облюбовали, господа? Домъ здсь чудесный, хозяева хорошіе, встртила она ихъ.

— Не сходимся. Дорого проситъ. Помщеніе во второмъ этаж, а онъ такую цну заломилъ, что страсть, отвчалъ съемщикъ.

— Уступитъ. А ты, Савва Миронычъ, отдавай. Господа прибавятъ, а ты спусти. Хорошіе.

— Кабы хорошіе господа были, такъ человка зря отъ дла не отрывали бы, пробормоталъ мужикъ, подходя къ починявшейся телг и берясь за топоръ.

— Да вдь нельзя же не смотрвши нанимать, возразилъ съемщикъ.

— Такъ нужно напередъ спросить: сколько, молъ, комнатъ? По чемъ ходитъ?

— Ахъ, какой ты строптивый! Такъ какъ же съ тобой лто-то жить, ежели нанять?

— Да вдь вы все равно не наймете. Изъ разговора я вижу, что вы ищете на грошъ пятаковъ. У насъ мсто тихое, спокойное, отъ кабака далеко, сюда ни одинъ пьяный не забредетъ, потому, ему не по дорог. Я вдь вамъ сказалъ, что около кабака и внизу, и дешевле найдете.

— Ну, я пять рублей еще прибавлю. Вдь въ пустякахъ и расходимся-то.

Лицо хозяина опять прояснилось. Онъ перемнилъ тонъ на боле ласковый.

— Пятьдесятъ рублей вамъ хочется за дачу дать. Такъ… Понимаю, сказалъ онъ. — Часто ли вы только въ Питеръ-то съ дачи здить будете?

— А теб что за забота? спросилъ съемщикъ.

— Какъ что за забота? Свезу на желзную дорогу — барышъ. Надо же чмъ-нибудь отъ васъ попользоваться.

— Ахъ, ты хочешь ужъ и здсь меня въ кабалу взять! воскликнулъ съемщикъ.

— Опять кабала! Далась вамъ эта кабала!

— Да какъ же… Даже чтобъ ужъ и на желзную дорогу непремнно ты меня возилъ.

— А то какъ же? Въ чьемъ дом живете, такъ ужъ тому хозяину и наживать должны давать. Порядокъ извстный.

— А, можетъ быть, другіе съ меня будутъ за зду брать дешевле?

— Зачмъ же дешевле? Мы будемъ брать цну настоящую. Что люди, то и мы. Цна-то ужъ извстная. Никто меньше шести гривенъ или полтинника не повезетъ, — ну, мы и будемъ брать полтинникъ, а ужъ чужого-то мужика ни въ жизнь не допустимъ, чтобы онъ нашего барина возилъ. Со станціи, ежели нашего парня тамъ нтъ, можете и съ другими мужиками сюда хать, а ужъ отъ насъ мы должны возить. Зачмъ баловать!