На распутье
Шрифт:
Очевидно, поэтому со временем В. И. Ленин стал всё больше признавать необходимость не просто подчинять интересы крестьянства интересам пролетариата и использовать их в интересах пролетарской революции, но начинать диалог с крестьянством на равных – так, чтобы, не поскупившись интересами пролетарской революции от противопоставления интересов рабочих и крестьян, перейти к их соединению не только в политике, но и в экономике, а затем и во всех вопросах преобразования жизни общества на принципах социализма и подготовке общества к переходу к коммунистической организации.
Однако Ленин продолжал рассматривать среднее крестьянство как силу, которая в настоящее время, безусловно, руководствуется частнособственническим интересом, следовательно, признавал в нём наличие и действие капиталистического потенциала (крестьянство порождает капитализм, с которым предстоит «последний и решительный бой»). Отсюда стремление В. И. Ленина к большой осторожности
Ленин был не просто марксистом, т. е. человеком, разделявшим взгляды, оценки, теорию К. Маркса (таких было очень много) и даже не просто развивавший их (таких было мало). В. И. Ленин был человеком, который самостоятельно, независимо от К. Маркса, опираясь на марксистскую методологию и анализ революционного опыта, приходил к тем же выводам относительно возможности развития социалистической революции в России, что и Маркс на основе теоретического анализа весьма ограниченного материала.
Выводы К. Маркса и В. И. Ленина относительно новых возможностей, которые открывались перед русской революцией своеобразием исторического развития России совпадают, конечно, не во всех пунктах, а существо совпадающих оценок и прогнозов часто сформулировано различно. И включены они в контекст различных проблем. Тем не менее, они совпадают в главном – открывают перед русской революцией новые перспективы, связывают их с некоторыми цивилизационными особенностями России и, в частности, с особенностями российского крестьянства, его развития и состояния. Это обстоятельство даёт основание предположить, что если бы В. И. Ленин узнал о поздних взглядах К. Маркса относительно дополнительных возможностей развития социалистической революции в России, связанных с социалистическим потенциалом российского общинного крестьянства, он смог бы воспринять его идеи и использовать для дальнейшей разработки плана построения социализма в СССР.
Ленинские работы последнего периода его деятельности отражают именно это понимание большевиками марксистской теории исторического процесса, социалистической революции и опыт её приложения к специфическим условиям России. Это позволяло В. И. Ленину поставить все основные проблемы социалистического строительства, но не позволяло найти практического решения очень важного вопроса – о конкретных способах превращения крестьянства в класс социалистического общества, а значит, и окончательного решения аграрно-крестьянской проблемы в социалистической революции. Нерешённость этой проблемы стала камнем преткновения на пути дальнейшей разработки плана построения социализма в СССР. Об этом свидетельствует произошедшее уже после смерти В. И. Ленина усиление и обострение никогда не прекращавшейся дискуссии по принципиальным вопросам революции, в которой аграрно-крестьянский вопрос занял теперь центральное место. Ключ к решению этой проблемы был заключён в понимании происхождения и природы социалистического потенциала российского крестьянства, о котором писал К. Маркс.
Если В. И. Ленин не знал об этих взглядах К. Маркса, то этого нельзя сказать о других руководителях РКП(б), об отношении которых к ним мы можем судить по их политическому наследию и практическим делам. Л. Д. Троцкий, Г. Е. Зиновьев, Л. Б. Каменев и их единомышленники считали, что от среднего крестьянства исходит угроза революции, следовательно, не признавали социалистического потенциала в основной массе российского крестьянства. То же можно сказать и о Н. И. Бухарине, считавшего нэп своевременной и правильной уступкой частнособственническому инстинкту и частной инициативе, которые определяли поведение и интересы крестьянства, а также перспективу хозяйственного «врастания» в социализм не только трудящихся крестьян, но и кулаков. Не случайно механизм, обеспечивавший изменение социальной природы крестьянства у Бухарина, не был раскрыт сколь-либо удовлетворительно.
Если и можно предположить влияние новых идей К. Маркса, то оно может относиться не к признанию социалистического потенциала российского (советского) крестьянства,
Только у И. В. Сталина на рубеже 1924–1925 гг. появляются положения, серьёзно отличающиеся от тех, с которыми он, в полном согласии с В. И. Лениным, выступал ещё совсем недавно (например, в начале 1924 г.) и в которых, в то же время, угадываются оценки и предложения, соответствующие если не формулировкам, то общему ходу рассуждений К. Маркса относительно способности российского крестьянства участвовать в социалистической революции.
Прежде чем говорить о том, как проявилась «подсказка» К. Маркса во взглядах и планах И. В. Сталина, необходимо сделать следующее отступление. В доступной историкам части архива И. В. Сталина нет ни слова о сельской общине и связанным с ней социалистическим потенциалом российского крестьянства. На первый взгляд этот факт свидетельствует против того, что он воспринял указанные оценки и предложений К. Маркса. Однако этому есть своё объяснение.
Говоря об использовании коллективизма российского крестьянства, рождённого и развивающегося благодаря сельской общине, К. Маркс мог оперировать только тем общественным институтом, который существовал тогда в российской деревне. Как будет выглядеть организация российского общества после социалистической революции в России, он знать не мог. В середине 1920-х гг. ситуация по сравнению с 1870-1880-ми гг. изменилась. Возникло государство Советов рабочих и крестьян, которое своими корнями уходило не только в стачкомы рабочих, но и в демократические институты и традиции российской деревни. Известно, что отношения Советов и сельской общины складывались не просто. В условиях революции, когда в деревне произошло крайнее обострение борьбы в связи с разделом земли, сельская община представляла собой институт малополезный для обеспечения развития революции в деревне, поскольку по природе своей была ориентирована на учёт, представление и обеспечение интересов всех членов деревенского мира. Она не могла пережить социалистической революции, в ходе которой неизбежно происходил социальный раскол деревни. Она не была способна проводить классовую линию в деревне. Попытка занять «срединное» положение в этой ситуации приводило лишь к её ослаблению. Пережив даже российский капитализм, она, как ни покажется это странным, не могла в своём прежнем виде пережить социалистическую революцию. Её историческое время уходило как раз тогда, когда рождённый и развитый ею социалистический потенциал её членов получал возможность стать важным фактором социалистического преобразования всего общества.
Место сельской общины в деревне начинали занимать Советы, своего рода её исторические наследники. Но, рождённые в условиях обостряющейся классовой борьбы в деревне и развивающейся революции, они, в отличие от общины, не были политически инертны. Являясь органами государственной власти, Советы со временем всё больше входили в решение тех вопросов, которыми прежде занимались сельские общины – в вопросы землеустройства, распределения налогов по крестьянским хозяйствам, организациям взаимопомощи (комбеды и т. п.). Именно они смогли воспользоваться в интересах развития социалистической революции тем коллективизмом трудящегося крестьянства, который развился внутри общины.
В условиях социально-политического раскола деревни и проводимой советской властью политики в отношении середняка (сначала, политика «нейтрализации», затем – «союза» с ним) соединить воедино коллективизм разных социальных её частей не представлялось возможным. Базой такого объединения могло быть единство не только политических, но и экономических интересов и целей. Его ещё не было. Сельская община, объективно способствовавшая консервации существующих социально-экономических отношений в деревне, её технической отсталости, не способна была предложить трудящемуся крестьянству никакой программы, обеспечивающей социально-экономический прогресс деревни. Только Советы являлись проводниками политики её социально-экономического и технического преобразования её.