На шхерахъ

Стриндберг Август Юхан

— Не кажется ли вамъ, господинъ инспекторъ, что здшніе люди не очень добросовстны?

— Я это сразу замтилъ, — отвтилъ Боргъ. — А что случилось?

— Рабочіе говорятъ, что пропали доски, и теперь ихъ не хватитъ на окончаніе постройки.

— Это меня нисколько не удивляетъ, только при чемъ же я тутъ?

— Но вдь вы, г. инспекторъ, доставали все, что нужно.

— Да, я. А теперь я въ этомъ раскаиваюсь, потому что ваши проповди отбиваютъ людей отъ дла и косвеннымъ образомъ заставляютъ воровать.

— Нтъ, этого такъ нельзя говорить...

—

Конечно, потому-то я и говорю: косвеннымъ образомъ. Если вамъ нужны деньги, обратитесь куда-нибудь въ другое мсто. Скажите, кстати: вы не знаете, кто такой этотъ новый ассистентъ?

— Онъ, говорятъ, былъ морскимъ кадетомъ, а теперь учится рыбоводству. Говорятъ, его отецъ богатый человкъ.

Съ самаго начала разговора Боргъ слъ на подоконникъ и смотрлъ, какъ Марія играла съ ассистентомъ въ мячъ. Онъ видлъ, что ея платье всякій разъ поднималось спереди, когда она отклонялась назадъ, чтобы отбросить мячъ. И теперь когда платье поднялось снова, ассистентъ шутливо нагнулся съ такой миной, какъ будто онъ что-то видитъ.

— Послушайте, — началъ снова инспекторъ, — я долго думалъ о томъ, что могло бы принести больше всего пользы этимъ людямъ, и нахожу, что полезне всего — лавка. Имъ не надо было бы здить въ городъ за покупками. Можетъ быть, купецъ согласился бы давать имъ товаръ въ обмнъ за рыбу. Что вы на это скажите, господинъ Ульсонъ?

Проповдникъ погладилъ свою длинную бороду. Его лицо отражало на себ сильную борьбу противоположныхъ настроеній.

Теперь въ окно Боргъ видлъ, что ассистентъ взобрался на вахтенную вышку, а Марія внизу хлопаетъ въ ладоши.

— Открыть здсь лавку было бы очень хорошо, господинъ Ульсонъ.

— Врядъ ли только разршитъ община: надо вдь найти такого торговца, на котораго бы можно было положиться... то-есть такого человка, чтобы онъ...

— Мы возьмемъ человка религіознаго, который будетъ отчислять долю прибыли въ церковный капиталъ, — тогда вс будутъ на нашей сторон.

Лицо проповдника прояснилось.

— Да, такъ, пожалуй, пойдетъ.

— Подумайте надъ этимъ и поищите такого человка, чтобы онъ и людей не обидлъ, и церкви не повредилъ. Вотъ, займитесь-ка этимъ. Ну, а теперь поговоримъ о другомъ. Я вижу, что здсь на остров нравственность не очень высоко стоитъ. Вы видите или, можетъ быть, догадываетесь, что длается внизу, у Вестмановъ?

— Да, конечно, поговариваютъ, что у нихъ не совсмъ ладно, да кто знаетъ? И я не думаю, чтобы здсь можно было вмшаться.

— Вы полагаете? А мн кажется, не пора ли вмшаться, пока они сами себя не выдали. Это можетъ плохо кончиться.

Проповдника, казалось, вовсе не занималъ этотъ вопросъ: онъ не считалъ его интереснымъ или не хотлъ портить себ отношеній съ людьми. Кром того, судя по его болзненному виду, онъ былъ занять какими-то своими недугами и, дйствительно, онъ сейчасъ же сказалъ настоящую причину своего прихода.

— Вотъ я хотлъ васъ спросить, господинъ инспекторъ, не знаете ли вы какого-нибудь лекарства. Отъ сырости, должно быть, я получилъ лихорадку.

—

Лихорадку? Ну-ка посмотримъ.

Быстро взглянувъ на него и ни на минуту не забывая, что передъ нимъ врагъ, который бросилъ ему вызовъ, Боргъ изслдовалъ пульсъ паціента, осмотрлъ языкъ и блки глазъ и сразу установилъ діагнозъ.

— Васъ плохо кормятъ у Эмановъ?

— Да, очень неважно, — отвтилъ проповдникъ.

— У васъ голодная лихорадка. Столуйтесь вмст со мной. Вы крпкихъ напитковъ не пьете?

— Собственно, пиво я пью...

— Вотъ, возьмите для начала хинина, будете принимать три раза въ день. Когда окончится, скажите.

Передавая хинную настойку, Боргъ взялъ проповдника за руку и сказалъ:

— Вы не должны меня ненавидть, господинъ Ульсонъ: у насъ съ вами общіе интересы, хотя пути и различны. Если вамъ что-нибудь понадобится, я всегда готовъ услужить, когда только вамъ будетъ нужно.

Такого простого средства, какъ любезность, оказалось достаточно, чтобы ослпить взоръ простого человка, и тотъ сразу подумалъ, что нашелъ друга. Искренно тронутый, онъ проятнулъ руку инспектору и проговорилъ:

— Вы мн когда-то причинили зло, по Богъ обратилъ его въ добро. Теперь позвольте поблагодарить васъ, господинъ инспекторъ, за все и, пожалуйста, не забудьте, что вы говорили о лавк.

— Нтъ, не безпокойтесь, этого я, наврное, не забуду, — сказалъ Боргъ, прощаясь.

Нсколько минутъ спустя, Боргъ сошелъ внизъ поговорить съ ассистентомъ. Они съ Маріей занимались фехтованіемъ. Ассистентъ трудился надъ тмъ, чтобы придать рук и кисти Маріи достаточную гибкость для красивой позиціи.

Боргъ сказалъ комплиментъ, извинился, что помшалъ; но ему надо поговорить съ ассистентомъ о квартир.

— На всемъ остров нтъ другой комнаты, кром какъ наверху надъ дамами, — сказалъ онъ смло, какъ будто приложилъ вс старанія, чтобы найти какое-нибудь другое помщеніе.

— Ну, нтъ, это неудобно, — сказала Марія.

— Почему? — отвтилъ Боргъ. — Почему же неудобно? Другой комнаты нтъ. Въ такомъ случа, господину Блуму придется взять мою, а мн перебраться сюда. А это ужъ, конечно, неудобно.

Другого выбора не было, вопросъ былъ ршенъ, и вещи внесли наверхъ.

— Теперь перейдемъ къ длу, — продолжалъ Боргъ, когда вс успокоились. — Появились кильки. Черезъ недлю начнется ловъ. Поэтому вамъ, господинъ ассистентъ, слдуетъ тотчасъ же, лучшее всего сегодня ночью, пока держится этотъ втеръ, выхать въ море съ неводомъ. Вы съ нимъ уже знакомы.

— А мн можно? — спросила Марія жалобнымъ тономъ ребенка.

— Конечно, милая, можно, — отвтилъ Боргъ, — если господинъ Блумъ ничего не иметъ противъ. Вы меня извините, я васъ оставлю однихъ, мн надо всю ночь писать отчетъ. Около часу вы должны выхать. Возьмите съ собой кофейникъ.

— Какъ хорошо, какъ хорошо, — радовалась Марія, сразу помолодвшая лтъ на десять.

— А теперь я пойду, велю привести въ порядокъ лодку и сти. Ложитесь сегодня пораньше спать, да только не проспите.