На шхерахъ
Шрифт:
— Ничего подобнаго! Вдь я вс дни съ тобой. Почему же мн не покататься нсколько часовъ, пока ты еще спишь? А вотъ теб, наврное, надоло учиться рыбной ловл: я тебя еще ни разу не видлъ на мор.
— Теперь не ловятъ рыбу, ты же самъ знаешь, — отвтила Марія въ полной увренности, что говорить правду.
— Да что, будто я не вижу? — сказалъ Боргъ, ршившись итти къ мин, хотя бы съ опасностью вызвать взрывъ. — Я вижу, что вс бросили работать и слушаютъ проповди.
Взрывъ близился.
— Разв не ты самъ затялъ строить здсь часовню?
— Я имлъ въ виду только воскресенья. Шесть дней надо работать и только въ седьмой
— Я какъ разъ объ этомъ хотла съ тобой поговорить, — перебила его Марія, довольная тмъ, что нашлась тема для разговора, и не замчая того, что эта тема уже исчерпана.
— Я явился сюда вовсе не для того, чтобы заниматься благотворительностью, а для того, чтобы учить людей, какъ безъ нея обойтись.
— Ты, въ сущности, безсердечный человкъ, хоть съ виду кажешься не такимъ.
— А ты хочешь показывать великодушіе на мой счетъ, не желая сама пожертвовать хоть одной оборкой отъ платья.
— Я ненавижу тебя, ненавижу, — вскричала двушка съ исказившимся лицомъ. — Я хорошо вижу, какой ты. Я все знаю, все.
— Знаешь и все-таки отъ меня не уходишь, — сказалъ Боргъ ледянымъ тономъ.
— Нтъ, я уйду отъ тебя, я сдлаю это, — закричала она, идя къ двери, но не ушла.
Боргъ слъ къ столу, взялъ перо и сталъ писать, чтобы избжать искушенія начать снова разговоръ, который былъ оконченъ, такъ какъ все уже было высказано.
Бакъ во сн, онъ слышалъ ея всхлипыванія, слышалъ, какъ захлопнулась дверь и заскрипла подъ ногами лстница.
Когда онъ очнулся и прочелъ, что было написано его перомъ на бумаг, тамъ стояло слово Пандора, но оно было написано множество разъ; это доказывало, что посл разговора прошло уже порядочно времени.
И снова въ глаза ему бросилось написанное имъ много разъ слово. Онъ полюбопытствовалъ узнать, что оно значитъ. За много лтъ онъ забылъ его, хотя слабое воспоминаніе о немъ изъ миологіи еще оставалось.
Онъ взялъ со стола карманный словарь и прочелъ:
"Пандора, Ева древнихъ, первая женщина на земл. Посл похищенія Прометеемъ огня изъ мести была послана богами къ людямъ и принесла имъ съ собой вс несчастія, съ тхъ поръ не оставляющія землю. Бъ поэзіи часто изображается въ привлекательномъ вид, но таящей зло подъ личиной прекраснаго, какъ существо, расположенное ко лжи и коварству".
Такъ говорила миологія, напоминая преданіе о Ев, благодаря которой люди были изгнаны изъ рая. Если такое преданіе передавалось отъ одного поколнія къ другому, и онъ самъ убдился на опыт, что одно присутствіе женщины на этомъ маленькомъ клочк земли среди моря вызываетъ тьму тамъ, гд онъ хотлъ возжечь свтъ, — это значило, что въ основу образнаго разсказа эллинскаго и еврейскаго поэтовъ положена одна и та же мысль.
Что она ненавидла его, это онъ чувствовалъ и ясно понималъ, такъ какъ она была за одно со всей этой толпой. Но въ ея любви онъ тоже не хотлъ сомнваться, поскольку эта любовь состоитъ въ стремленіи, какъ у подсолнечника, вытянуться къ небу, чтобы воспользоваться лучами солнца и приготовить плохую поддлку
Высказать ей это, значило порвать отношенія, такъ какъ ихъ прочность въ значительной степени зависла отъ того, насколько онъ ей подчинялся и признавалъ ея превосходство. Но это значило строить всю жизнь на лжи, которая будетъ расти и развиваться и уничтожитъ всякую возможность совмстной жизни. Глубочайшая причина относительно большого числа несчастныхъ браковъ заключается въ томъ, что мужчина, вступая въ бракъ, часто идетъ на завдомую ложь, являясь жертвою обмана чувствъ, ибо онъ отдаетъ свое я тому существу, которое онъ хочетъ сдлать подобнымъ себ. Этимъ second sight. этой личиной былъ, между прочимъ, обмануть и Милль: онъ вс свои мысли приписывалъ простой женщин, которую онъ воспиталъ.
Платою за любовь еще съ незапамятныхъ временъ было молчаніе мужчины, по вопросу о томъ: что такое женщина. На этомъ молчаніи въ теченіе столтій нагромоздился цлый хаосъ лжи, который наука не имла смлости поколебать, коснуться котораго не смли самые отважные государственные дятели. Даже теологи отказывались отъ своего Павла, когда дло шло о мст женщины въ общин.
Его любовь началась и разгорлась яркимъ пламенемъ какъ разъ въ тотъ мигъ, когда онъ увидлъ обращенные къ нему ея глаза, полные мольбы. И любовь его исчезла, какъ только она съ глупымъ побднымъ смхомъ попрала ногой то, что онъ хотлъ создать для счастья ея и другихъ.
Кончено, — сказалъ онъ, всталъ и заперъ дверь.
Исчезла послдняя надежда его найти женщину, которую онъ искалъ, "женщину, которая была бы достаточно умна для того, чтобы сознаться, что ея полъ подчиненъ другому полу".
Случалось ему встрчать и такихъ женщинъ, которыя соглашались съ этимъ, но он, въ конц концовъ, все-таки выискивали причины этого неравенства. Он относили все насчетъ угнетенія, котораго, въ дйствительности не было, и увряли, что при большей свобод женщина, наврное, скоро превзойдетъ мужчину. И вотъ тогда начиналась настоящая борьба.
Онъ не хотлъ тратить свой умъ на неравную борьбу съ мошками, которыхъ онъ не могъ истребить палкой, ибо он слишкомъ малы и притомъ ихъ такъ много. И поэтому онъ хотлъ разъ навсегда положить конецъ поискамъ того, чего въ дйствительности не существовало. Онъ хотлъ положить вс свои силы въ работу, уйти изъ-подъ власти семейныхъ привязанностей, хозяйственныхъ привычекъ и полового влеченія и предоставить "производителямъ" наслаждаться всмъ этимъ.
Чувство свободы успокоило его. Ему казалось, что онъ сорвалъ замокъ, висвшій у его мозга, и теперь можетъ свободно работать. Подумавъ о тонъ, что онъ не долженъ теперь заботиться о своей наружности, онъ сбросилъ воротничекъ, который его стснялъ, но который его невста находила красивымъ. Онъ поудобне причесался и замтилъ, что это успокаиваетъ его нервы, такъ какъ ему приходилось подолгу возиться съ той прической, которая нравилась Маріи. Потомъ онъ вытащилъ трубку, которую онъ любилъ, какъ стараго друга, но долженъ былъ оставить. Халатъ и туфли, которыхъ онъ давно уже не ршался надвать, тоже говорили ему о свобод отъ гнета, напоминали ему о чистой атмосфер, въ которой онъ могъ свободно дышать и думать.