На шхерахъ
Шрифт:
Инспекторъ Боргъ не былъ почитателемъ природы, какъ и индусъ не можетъ быть названъ почитателемъ своего пупа; наоборотъ, онъ считалъ себя существомъ сознательнымъ, стоящимъ на высшей ступени лстницы земныхъ созданій и до извстной степени относился пренебрежительно къ низшимъ формамъ жизни. Онъ прекрасно понималъ, что твореніе сознающаго духа глубже и осмысленнй произведеній безсознательной природы я, главное, выгодне для человка, который создаетъ свои творенія, имя въ виду и красоту, и пользу для ихъ творца. Но сырой матеріалъ человку приходится брать изъ природы; хотя его машины могутъ доставить и воздухъ, и свтъ, онъ все же долженъ предпочесть вчныя, производимыя солнцемъ колебанія эфира и неисчерпаемые запасы кислорода. Боргъ любилъ природу, но видлъ въ ней только помощницу и подчиненную, обязанную ему служить. Его влекла къ
Боргъ пролежалъ довольно долго, наслаждаясь покоемъ, сознаніемъ полнаго одиночества, свободы отъ всякаго вліянія и гнета, потомъ онъ всталъ и сталъ спускаться внизъ по дорог къ дому.
Войдя въ полупустую комнату, гд гулко отдавались его шаги, онъ почувствовалъ себя, какъ въ клтк. Блые прямоугольники стнъ, замыкавшіе комнату, въ которой онъ долженъ былъ жить, говорили о работ человческихъ рукъ; но это была работа людей, стоявшихъ на низкой ступени развитія, — людей, имвшихъ дло съ простыми формами неорганической природы. Онъ какъ будто былъ заключенъ въ кристаллъ, гексаедръ или что-нибудь въ этомъ род. Прямыя линіи, симметричныя плоскости вндрялись въ его мысль, длили его душу на равныя части, сводили ея богатую жизнь къ простымъ неорганическимъ формамъ, первобытную пышную растительность вчно смняющихся впечатлній возвращали къ первымъ дтскимъ попыткамъ разобраться въ окружающей природ.
Боргъ позвалъ служанку, веллъ внести наверхъ свои вещи и тотчасъ принялся устраивать свою комнату. Онъ прежде всего повсилъ тяжелыя, темно-красныя персидскія занавси, желая нсколько измнить освщеніе въ комнат, и этимъ дйствительно ему удалось придать комнат боле мягкій тонъ. Затмъ онъ поднялъ об доски обденнаго стола и этимъ заполнилъ пустоту широкаго пола. Рзко выдлявшіяся блыя доски стола онъ прикрылъ клеенкой мягкаго зеленоватаго цвта, который гармонировалъ съ занавсями и успокаивающе дйствовалъ на нервы. У самой некрасивой стны онъ поставилъ этажерку съ книгами; отъ этого стна, раздленная на колонки, какъ транспарантъ, все-таки мало выиграла, и блые промежутки еще больше били въ глаза рядомъ съ орховымъ деревомъ этажерки. Боргъ старался сначала разставить мебель хоть какъ-нибудь, чтобы уже потомъ перейти къ подробностямъ. Надъ кроватью онъ повсилъ спускающійся съ потолка пологъ, устроивъ такимъ образомъ маленькую комнату внутри большой. Постель теперь стояла какъ въ палатк, отдльно отъ кабинета. Длинныя, блыя половицы съ параллельными черными щелями, въ которыхъ грязь отъ сапоговъ, пыль отъ мебели, табачная зола и всякій мусоръ образовали благодарную почву для размноженія и развитія всякаго рода грибковъ-древоточцевъ — Боргъ покрылъ маленькими ковриками разныхъ цвтовъ и рисунковъ. На широкой, блой поверхности пола они казались зелеными цвтущими островами.
Когда, такимъ образомъ въ пустомъ пространств запестрли краски, онъ перешелъ къ боле тонкой работ. Ему прежде всего надо было создать себ очагъ, алтарь для работы, своего рода центръ, вокругъ котораго все группируется и жизнью котораго все живетъ. Онъ поставилъ на столъ свою лампу. Она была высотой въ два фута и, какъ маякъ, возвышалась надъ зеленой скатертью. Ея фарфоровая подставка была разрисована арабесками, цвтами и животными причудливаго вида, представлявшими пріятную игру красокъ. Эти украшенія говорили о сил человческаго духа, о его способности по желанію видоизмнять установившіяся въ природ однообразныя формы.
Колючій чертополохъ у художника превратился въ ползучее растеніе; заяцъ вытянулся, какъ крокодилъ и, держа ружье въ переднихъ лапахъ съ огромными, какъ у тигра, когтями, цлился въ охотника съ лисьей головой.
Около лампы онъ поставилъ микроскопъ, діоптръ, всы, лотъ и компасъ. Ярко вычищенная мдь приборовъ сверкала теплымъ блдно-золотистымъ свтомъ. Чернильница была изъ толстаго куска стекла, отшлифованная на граняхъ, съ матовымъ голубымъ отливомъ воды или льда; ручки для перьевъ изъ щетины дикобраза своими неопредленными жирными тонами напоминали о животной жизни, Ярко-красная палочка сургуча, коробочка для перьевъ съ пестрыми виньетками, ножницы съ ихъ холоднымъ стальнымъ блескомъ, лакированный съ позолотой ящикъ для сигаръ, бронзовый ножъ для разрзыванія книгъ — вся эта масса полезныхъ и красивыхъ предметовъ скоро покрыла столъ красочными пятнами, на которыхъ глазъ отдыхалъ, вызывая прошлыя впечатлнія, старыя воспоминанія, встрчи, и не утомлялся.
Теперь пришло время заполнить пустоту въ этажерк для книгъ и вдохнуть жизнь въ пустыя пространства между полками. И вотъ, тамъ встали рядами справочныя книги и учебники, изъ которыхъ ихъ обладатель могъ почерпнуть свднія обо всемъ, что было въ минувшемъ, и что существуетъ въ настоящее время. Энциклопедіи, откликающіяся, какъ телеграфъ при нажатіи извстной буквы; книги по исторіи, философіи, археологіи, естественнымъ наукамъ, путешествія по всмъ странамъ земного шара, карты, даже полное собраніе путеводителей Бедекера. Пользуясь ими, онъ могъ, сидя здсь, составлять себ самые дешевые и короткіе маршруты, выбирать отель и даже заране высчитать, сколько мелочи ему придется дать на чай прислуг. Вс эти книги могли рано или поздно устарть, поэтому Боргъ устроилъ отдльную полку для спеціальныхъ періодическихъ изданій, которыя давали ему свднія о малйшемъ прогресс въ наук, о самомъ ничтожномъ открытіи. Тамъ же онъ помстилъ цлое собраніе вспомогательной литературы по всмъ отраслямъ знанія, библіографическія замтки, каталоги изданій, объявленія книгопродавцевъ и т. п. Благодаря этому, не выходя изъ комнаты, онъ въ любой моментъ могъ точно знать, какъ высоко стоитъ барометръ научныхъ свдній въ той отрасли, которая его интересовала.
Оглядывая стну, уставленную книжными полками, Боргъ нашелъ, что комната, дйствительно, пріобрла милый видъ. Книги казались живыми существами; между ними не было двухъ томовъ одинаковой вншности. Одинъ томъ, напримръ, Бедекеръ, былъ въ ярко-красномъ наряд съ золотомъ, какъ тотъ, кто раннимъ утромъ оставилъ вс заботы и собрался ухать. Другіе были торжественны, одты въ черное платье и тянулись цлой процессіей, какъ, напр., Британская Энциклопедія. Журналы были въ разноцвтныхъ веселыхъ, свтлыхъ лтнихъ платьяхъ: Розовый Revue des deux mondes, лимонно-желтый Contemporaine, темнозеленый Forthnightly, цвта травы Morgenl"andische. Съ корешковъ глядли имена великихъ людей, и казалось, что они сами зашли къ нему въ комнату, какъ знакомые. Здсь онъ могъ получить отъ нихъ самое цнное и притомъ, наврное, больше, чмъ если бы онъ явился лично къ нимъ, какъ путешественникъ, во время завтрака или потревожилъ ихъ послобденный сонъ.
Разставивъ все на письменномъ стол и на полкахъ, инспекторъ почувствовалъ себя окончательно оправившимся посл всхъ тягостей путешествія; его душа снова пріобртала силы, по мр того какъ къ нему возвращались его орудія: эти инструменты и книги, игравшіе всю жизнь роль органовъ чувствъ, — органовъ боле сильныхъ и тонкихъ, чмъ т, которые ему дала природа.
Безотчетный страхъ, порожденный одиночествомъ и столкновеніемъ съ врагами — онъ имлъ полное основаніе считать жителей шхеры врагами — уступилъ мсто спокойствію, какъ только была убрана комната. Теперь, устроивъ свою штабъ-квартиру, онъ сидлъ какъ боевой генералъ, обдумывая планъ предстоящаго похода.
Глава третья
Ночью поднялся сверо-западный втеръ и пригналъ плавучіе льды отъ Аландскихъ острововъ. Инспекторъ выхалъ на лодк въ море поизслдовать природу морского дна, измрить глубину и познакомиться съ флорой и фауной моря. Взятый инспекторомъ въ качеств гребца лоцманъ скоро прекратилъ свои объясненія, увидавъ, что инспекторъ, пользуясь морской картой, лотомъ и другими приборами, самъ можетъ узнавать такія вещи, о существованіи которыхъ лоцманъ и не догадывался. Лоцманъ хорошо зналъ, гд находятся мели, гд надо ставить сти для кильки, а инспектору этого было мало. Онъ опускалъ лотъ на различную глубину и вытаскивалъ оттуда множество маленькихъ животныхъ и растеній, которыми, по его мннію, питались кильки. Онъ закидывалъ лотъ на самое дно и доставалъ пробы ила, песку, земли и глины. Онъ приводилъ эти образцы въ порядокъ, нумеровалъ и раскладывалъ въ маленькія баночки съ надписями.
Потомъ онъ вытащилъ большую, похожую на рупоръ зрительную трубу и сталъ смотрть внизъ, въ глубину воды. Лоцманъ никакъ не думалъ, чтобы можно было въ вод пользоваться трубой. Пораженный этимъ, онъ попросилъ позволенія и самому посмотрть. Инспекторъ не собирался брать на себя роли волшебника, но, съ другой стороны, ему не хотлось прежде времени разъяснять то, что еще нуждалось въ изслдованіи и можетъ дать поводъ къ преувеличеннымъ ожиданіямъ. Поэтому онъ ограничился тмъ, что исполнилъ просьбу лоцмана и далъ доступное объясненіе развернувшихся передъ ними въ морской глубин картинъ.