На высочайших вершинах Советского Союза
Шрифт:
бура — веревка кончилась.
Начались трудности с транспортировкой буров. Заложить за лямки
288
пару буров уже трудно (особенно длинных): только повернешься боком к
склону, как бур сейчас же упрется в склон и сталкивает и так весьма
неустойчиво держащуюся фигуру.
Буров довольно много и все не утащишь. Я решил постепенно
сбрасывать их вниз. Но эффект получился слабый: бур, в лучшем случае,
попрыгав, опять втыкался в лед. В худшем — щучкой нырял в снег и
исчезал. Поиски его не всегда приводили к желательному результату.
Так гоняясь за прыгающими бурами, в конце концов, спустился до
бергшрунда, собрав пять штук (шестой бур улетел вниз, где его и
обнаружил воткнутым в снег). Бергшрунд действительно широкий, но до
десяти метров (как утверждала Валя), конечно, не доходит. Сверху иногда
со свистом пролетают камни, но, к счастью, стороной.
С шестью бурами пришел в кибитку. Начальников нет. Пошел на
старое пепелище, вниз, в свой лагерь. Пусто. Уже нет ни одной палатки. На
их месте из-под камней ползут желтые стебли травы. Решил спуститься в
Тамынген.
Изрытым и грязным стал ледник. Взбухла и вздыбилась речка,
подмывает и переплескивает жалкий мостик, готовый рухнуть в пучину
грязных брызжущих и ревущих волн. Вот и арчевый лесок. Сколько
запахов цветов, сколько ласкающей зелени! Лужайка перед землянками
кажется земным раем и нет желания даже оборачиваться на Оловянную
стену с застрявшими на ней бурами.
Из землянки раздаются звуки патефона — приятный молодой голос
поет что-то хорошее. Захожу внутрь. За обширным столом сидит вся
многочисленная компания. Обедают. Увидев меня, у всех делаются
круглые глаза. «Ты откуда? Что случилось?» Кратко рассказываю все.
5 августа. Спали часа четыре. Чуть забрезжил рассвет — вышли с
Андреем на Стену. Наша задача: обследовать уже виденные с северного
склона скалы и окончательно решить, могут ли по ним пройти носильщики
289
с грузом.
От бергшрунда почти сразу пошли довольно крутые и
исключительно сыпучие скалы. Редкому камню можно довериться.
Связались. Идем по границе скал и снежника. Неожиданно сверху со
свистом пронеслось несколько камней, едва не задев Андрея.
С большой аккуратностью долезли до конца скал и, надев кошки,
перешли на ледяной склон (около 50°). Андрей идет медленно и
неуверенно, жалуясь, что ему выворачивает ноги. Я забиваю крючья и,
видимо основательно, ибо Андрею долго приходится их выбивать.
Сверху угрожающе нависает карниз. Капли воды, блестя, слетают с
его края. Придерживаясь небольшой, гряды скалистых выходов, наконец
выбираемся на гребень перевала. Увидели поднимающихся от лагеря к по-
следнему подъему носильщиков. Ого! Порядочно же мы влезли!..
Подкрепившись немного, идем прорубать ступени. Я решил, не
откладывая, приступить к прорубке горизонтальной дорожки для будущей
лебедки, прямо по Стене на нижние скалы (влево от жилы). Однако много
прорубить не удалось, ибо сверху Андрей все время сыпал ледяшки и
камни.
После взрывов поднялся наверх, встретив на половине пути Андрея.
Он прорубил совсем мало, говорит, что все пропускал забойщиков. Рубили
до вечера. Андрей поднялся весь мокрый.
В большой палатке Троянов и Гордеев играют в шашки.
Спим с Андреем в одном мешке. Он как завалился на один бок, так
и проспал на нем. Видимо, крепко устал.
6 августа. Утром с гребня раздаются крики: оказывается ступени
сгладились, и один забойщик, поскользнувшись, упал. Приходится спешно
подниматься и спасать положение.
Действительно,
последние
ступени
сильно
испорчены.
Пострадавшему, видимо, надоело лежать в ожидании помощи и он сам
290
благополучно сошел вниз. Наскоро прорубив ступени, поднимаюсь вверх.
На площадке повстречал Андрея. Он даже обиделся, что я пожалел его и
не разбудил.
Пришел Птенчик, с ним пять забойщиков и носильщики.
Начальство не явилось.
Вскоре к нам поднялся Троянов и объявил, что если сегодня не
спустим буры, завтра будет простой. Кричу Андрею, чтобы вылезал вверх
и захватывал все веревки. Сам начинаю прорубать тропу влево.
С веревками опустился Птенец, и мы, переждав взрыв, приступили
к организации спуска. Основательно забив крюк, продели через карабин
веревку и к ее концу прочно привязали буры, упакованные в брезентовые
штаны Коханчука. Сложность операции заключалась в том, что буры
пришлось спускать не от крюка, а от скалистого выступа под жилой.
Посему спуск начали на дополнительной веревке, сдавая ее через скалу.
Мне пришлось почти сразу же спускаться к неподатливо, рывками
идущему грузу, причем я при первом рывке чуть не «сыграл» вниз. Все же
удержался, отделавшись лишь ожогом руки. Дальше пошли лучше. Надев
рукавицы и придерживаясь легонько за веревку, ледорубом подталкиваю
застревающий груз. Спустился еще немного. Криков Птенчика уже не