Начало пути
Шрифт:
– Кому что, а этому лишь бы зад начальству вылизать! Даже когда отцов-командиров нет на месте, наш Мишка Николаев все равно готов в любой момент под них прогнуться! Подхалимаж так и прет!
– презрительно фыркнул Сергеев.
– Это что за разговорчики! Ты, Сергеев, со старшим по званию говоришь, и по должности - я пока еще начштаба батальона, в котором ты пока еще служишь, - взвился майор, особо выделяя голосом фразу "пока еще служишь" - капитану оставалось служить около двух лет до достижения предельного возраста службы, установленного для офицеров в чине от младшего лейтенанта до подполковника.
– Правда что, ты б следил
– Я говорю об этом гребаном мудаке, которого нам поставили на голову. Вексельсон этот, мать его, шлюху старую, налево, нас точно всем полком в гроб загонит.
– Во-первых, не Вексельсон, а Вексельман ...
– начал Николаев.
– Да какая, на хер, разница?
Уж если полковника Вексельмана что-то и раздражало сильнее, чем невыглаженная солдатская гимнастерка или вода под раковинами в умывальнике, так это указания на его еврейское происхождение. Не то, чтобы в Балтии когда-либо случались конфликты на национальной почве, но бытовой антисемитизм присутствовал, особенно в армии. Вексельман небезосновательно считал, что афиширование своих корней может повредить его дальнейшей карьере, а потому любой подчиненный, хоть раз позволивший себе такие намеки, мог забыть о лояльном к себе отношении со стороны полковника. Особенно тот, кто вдобавок оскорбительно высказался о матери командира полка. Всем присутствующим прекрасно было известно об этом.
– Это для вас, жополизов поганых, он авторитет, а для меня это просто кусок дерьма! Эка невидаль, полковник Вексельштейн! Да я не удивлюсь, что он через пяток лет еще генерала получит. А это, скажу я вам, все равно что весь генералитет набирать по объявлению в газете, хуже уже не будет!
– не унимался Анатолий.
– Заткнись!
– Николаев хотел казаться грозным, но от злости и возмущения его тон непроизвольно перешел на визг, что не преминул отметить Сергеев, расхохотавшийся густым басом.
– Похоже, товарищ майор, у вас яйца отвалились!
Спустя мгновенье хохотали почти все, исключение составлял только верный николаевский санчо панса Куницын. Даже хмурый Васильев улыбался.
Обсмеянному майору не оставалось ничего лучшего, как покинуть сие почтенное сборище. Он поднялся со своего места, хотел попрощаться с Васильевым, но посмотрев в глаза продолжавшего улыбаться капитана, которого явно позабавила его перепалка с Сергеевым, резко развернулся и вышел из кабинета. Заместитель последовал за ним.
– Вот теперь можно спокойно поговорить и от души повеселиться. Андрюх, наливай, выпьем с тобой, - пробасил Сергеев, - давай, дружище, пей и никогда, слышишь, никогда не делай так, как я только что сделал! А то так и останешься капитаном до пенсии.
– Слушай, а ты не боишься, что эти двое завтра же доложат о твоем поведении полковнику, - спросил Андрей, чокаясь с капитаном, пересевшим поближе к компании офицеров третьей роты.
– Доложат и доложат, что мне терять? Дальше Архангельска все равно не сошлют, а ротного командира с моим опытом службы полкан сейчас вряд ли найдет. Так что выживать меня ему нет смысла. И потом, ты думаешь, первый раз, что ли все это? И не такое говорил я по пьяному делу. Да и трезвый тоже порой всякое мог сболтнуть.
– Странно. Не мое дело, конечно, но ты вроде неглупый мужик, да и командир толковый. Ты б и сам мог полком командовать, уж батальоном, как минимум. Зачем ты так вызывающе себя ведешь?
– Ты сам посуди, зачем мне лишний геморрой? У меня и так почти две сотни сопляков под началом, да и летехи вон, щенки типа тебя, уж не обессудь. На кой мне лишняя ответственность еще за несколько сотен, а то и тысяч молокососов? Молчишь, Андрюха? А это оттого, что молодой ты еще, да горячий, хочешь до генерала дослужиться небось? Мечтай-мечтай, а пока старшего послушай, что я про жизнь нашу грешную думаю. Но бесплатно, Андрюха, ничего тебе не скажу, а вот нальешь мне еще стакан беленькой, тогда в самый раз будет!
– Жадный ты, Толя! А уж наглы-ы-ый!
– Есть такое! Зато ты щедрый у нас, так что будь другом, попотчуй старика, авось пригожусь тебе еще.
Андрей разлил очередную бутылку по стаканам, налив и Сергееву, и себе, и своим лейтенантам, которые тоже, судя по всему, были совсем не прочь узнать, как планирует жить дальше немолодой капитан, тем более, что вот так застрять в звании на всю жизнь мог любой из них.
Залпом проглотив полтораста граммов "Столичной", капитан Сергеев довольно крякнул, мол, хорошо пошла, закусил солидным куском ветчины, и продолжил.
– Вы все тут, небось, думаете, что выгонят меня не сегодня-завтра со службы, ну, в лучшем случае, дадут до пенсии доработать, а потом пинком под зад из армии, и буду я списаться в одиночестве, пока не помру? Э-э, нет! Так только дураки свой век доживают. А я чего - сбережения имеются, все ж за двадцать лет службы денежное содержание получал стабильно, так что накопил достаточно, чтобы домик с большим участком купить, да скотинки, да пару-тройку батраков нанять. Вот уйду со службы и заживу как русский барин. Я и жениться еще успею - а чем я не жених, найду себе девку в деревне, такую, знаете, пофигуристее, а не как ваши столичные тощие шалавы, которые, наверное, когда бока чешут, пальцами о ребра боятся порезаться. Просто пенсию выслужить хочется, все ж доход постоянный, а не то, так сам бы в отставку подал давным-давно. Но свое гнездо родовое будущее сперва обустроить надо, чтоб денежку регулярно с него иметь, а пока обживаюсь на новом месте, кушать-то тоже захочется. И заметьте, неплохо кушать!
– капитан засмеялся, одной рукой поглаживая слегка вздувшийся от сытной закуски животик, а другой забрасывая в рот очередной ломоть ветчины.
– А вы, парни, так никогда не сможете! Потому что все, что от государства получаете, тратите тут же. И ладно б на дело стоящее, а то сами ведь не знаете, куда жалованье за месяц делось. Ну, есть же такое?
Летехи виновато переглянулись - мол, прав дядя, а они дураки дураками.
– Вон, хоть с командира своего пример берите, - продолжал Сергеев, - он у вас парень правильный, хоть и пацан еще. Андрюха хоть деньги тратит на дело - товарищей своих угощает! Правильно говорю, капитан?
– Угу, - пробурчал набитым ртом Васильев, последовавший примеру Сергеева и активно налегавший на еду.
– Причем, жук такой, экономный. Вон, не стал огурчики покупать, а домашние на стол поставил. И еще говорит, что я жлоб!
– Да иди ты! Таких огурчиков, как мамка делает, у тебя на столе твоем деревенском никогда не будет, Толя, - Васильев шутя сделал вид, будто рассердился, хотя обижаться и не думал. К тому же, мрачные мысли понемногу отступали с каждым глотком холодненькой водочки, которую теперь уже Сергеев, перехвативший обязанности виночерпия, усердно подливал в его стакан.