Чтение онлайн

на главную

Жанры

Начало русской истории. С древнейших времен до княжения Олега
Шрифт:

С растительностью на лице обращались по-разному: «Некоторые русы бреют бороду, другие закручивают и заплетают ее, подобно лошадиным гривам, и красят шафраном» (Ибн Хаукаль). В Тмуторокани и вообще на Таманском полуострове среди «русской» знати получила распространение мода на оселедец. Побывавший здесь в 1237 г. доминиканский монах Юлиан записал, что местные «мужчины наголо бреют головы и тщательно растят бороды, кроме знатных людей, которые, в знак знатности, оставляют над левым ухом немного волос, выбривая всю остальную голову».

В представлении соседних народов образ русов ассоциировался с различными оттенками красного цвета (вспомним, как Прокопий Кесарийский описывал внешность склавенов и антов: «Телом же и волосами... все они чуть красноватые»). Например, восточнославянское слово «рюен» или «руен» («сентябрь») почти буквально воспроизводит название острова Рюген (Руян).

Синоним «рюена» звучит не менее узнаваемо — «русый». В сербском и польском языках «руйан» и «рудый» означает «темно-красный». В раннесредневековых источниках

нередко встречается словосочетание «рыжие рутены». Эти известия любопытно сравнить с исследованиями антропологов XIX в., которые говорят о том, что в Европе наиболее высокий процент «рыжих» отмечается среди русского населения Галиции — карпатских русинов. В связи с этим показательна замена Ругиланда — Рудиландом в «Истории» Павла Диакона. Византийцы обыгрывали этническое имя русов, также «окрашивая» его в красный цвет. Епископ кремонский Лиудпранд заметил, что воинов князя Игоря «греки по внешнему виду называют русиями»; в данном случае немецкий писатель имел в виду греческое слово «росиос» — «красный, рыжий» [200] . Точно так же в переводе хроники Феофана библиотекарь папы Анастасий, писавший в конце IX в., перевел греческое слово «росиа» не как «русские», а как «красные» (rubea).

200

Древняя Русь в свете зарубежных источников. С. 291.

Обладая столь яркой, запоминающейся внешностью, русы еще больше подчеркивали свою «красноту» искусственными средствами. Не исключено также, что они применяли какое-то вещество красного цвета в качестве боевой раскраски. Именно так можно истолковать отрывок из «Искандер-наме» Низами Гянджеви:

Краснолицые русы сверкали. Они Так сверкали, как магов сверкают огни.

В Европе и Передней Азии багряный, пурпурный цвета были символом власти, силы, могущества. Русы широко использовали его для ритуального раскрашивания своей военной атрибутики. Вид их дружин представлял величественное и устрашающее зрелище. Это было не войско, а надвигающееся пламя: кроваво-красные стяги, корабли под рдеющими парусами, «червленые» щиты... Традиция навсегда связала этот «русский цвет» с названием Черного, то есть, собственно, Чермного («Красного») моря [201] , которое в X в. называлось также Русским морем — опять все та же прочная связь этноса и цвета.

201

В ирландских сагах оно носит имя Маре Руад, Красное море.

Воинственность русов, их чрезвычайно высокие боевые качества снискали славу у соседних народов. «Они люди рослые, видные и смелые, — пишет Ибн Русте, — они отличаются мужеством и храбростью», но «смелость их проявляется не на коне, все свои набеги и подвиги они совершают на лодках». По его словам, на войне русы проявляли редкую сплоченность, в бою были необыкновенно упорны и настойчивы, в случае победы — безжалостны: «Если какая-нибудь часть их взывает о помощи, они выступают все вместе, не расходятся и образуют сплоченную силу против своего врага, пока не одержат над ним победу... Высадившись в стране какого-нибудь народа, они не уходят, пока не истребят своих противников, не изнасилуют их жен и не обратят оставшихся в рабство». Сходным образом описывает русов Мискавейх (ум. в 1030 г.), особо выделяя их необычайную выносливость: «Эти русы — племя великое; они не знают отступления, ни один из них не повернет спины, но или убьет противника, или сам будет им убит. Обычно каждый из них несет на себе свое оружие и к себе же привязывает большую часть ремесленных орудий, как то топор, пилу, молот и другие подобные вещи; они сражаются при помощи дротика, щита, меча; они носят на себе столб для палатки и оружие, подобное кинжалу. Русы сражаются пешими...»

Но в мирное время дружины русов представляли собой скопище скорпионов и гремучих змей, норовящих ужалить друг друга, — сказывалась закоренелая привычка к разбойной жизни. «Если у кого-нибудь из них есть хоть немного денег, его брат или товарищ старается его убить или ограбить», — передает Ибн Русте. В этом обществе людоедов и насильников дело доходило до того, что «никто из них не идет удовлетворить свою нужду один, но всегда с ним идут трое его товарищей, и они охраняют друг друга; при каждом меч, потому что среди них мало безопасности и распространено вероломство». «Этот народ плохого нрава», — коротко замечает «Худуд аль-Алам».

Общий план раскопок 1984 года святилища близ Збруча на горе Богит. Капище

Стоит ли после этого удивляться тому, что русы обожествляли меч? Клинок приносил добычу, он же охранял награбленное добро и саму жизнь. Меч был первое, что видел новорожденный ребенок в «русской» семье. По словам Ибн Русте, когда у кого-нибудь из русов рождался сын, отец приносил к ребенку обнаженный меч, показывал его и говорил: «Я не оставлю тебе в наследство имущества, и не будет у тебя ничего, кроме того, что ты приобретешь для себя этим мечом». Меч был не просто оружием русов, но также их моралью и правом. «Если, — продолжает Ибн Русте, — кто-нибудь возбудит тяжбу против другого, он зовет его к суду царя, и там они спорят, если царю удается решить спор, то совершается по его желанию; если тяжущиеся не приходят к соглашению по слову царя, он велит им состязаться своими мечами; чей меч окажется острее, за тем признается победа. Родственники обеих сторон выходят и становятся с оружием; соперники начинают драться мечами; кто одержит верх над своим противником, в пользу того решается спор».

Обычаи русов казались цивилизованным народам настолько дикими, что некоторые арабские писатели даже отказывались верить, что у них вообще существуют какие-либо нравственные понятия. Масуди писал о русах как о народе, «не признающем религиозных законов». Историк XIII в. Амид аль-Мекин, рассказывая о принятии князем Владимиром христианства, также заметил, что у русов «не было до этого времени религиозного закона и не веровали они ни во что». Конечно, буквальное прочтение сообщений арабских писателей неуместно. В словах о безверии русов отразилось специфическое восприятие цивилизациями, исповедовавшими монотеизм, религиозных представлений «варваров». Нечто подобное о религии аланов писал еще Аммиан Марцеллин: «У них не найдешь ни храма, ни святилища, ни даже крытой соломой ниши для алтаря. Обнаженный меч, по варварскому обычаю вонзенный в землю, становится символом Марса, и они набожно поклоняются ему как верховному владыке тех земель, по которым проходят». Меч у русов был священным предметом, на нем приносили клятвы. А веровать в меч, по понятиям поклонников Аллаха, — это то же самое, что не веровать ни во что.

Имена богов, которым в IX в. поклонялись русы, осевшие на берегах Тавриды и Днепра, не попали в источники (из документов первой половины X в. мы знаем, что международные договоры они скрепляли именами Перуна и Велеса). Ибн Русте описывает «русский» культ в следующих словах: «У них есть знахари, как бы господа для них, имеющие власть даже над царем; они приказывают народу приносить в жертву своему создателю женщин, мужчин и лошадей. И если знахари приказывают, то не исполнить их приказания никак не возможно. Взяв человека или животное, знахарь накидывает ему на шею петлю, вешает жертву на бревно и ждет, пока она не задохнется, и говорит, что это жертва богу». В этих знахарях легко узнаются рюгенские жрецы-гадатели, чей непререкаемый авторитет среди поморских славян так удивлял Гельмольда и Саксона Грамматика. Гардизи, повторяя в основном показания Ибн Русте, вносит важный нюанс: «Есть у них знахари, власть которых распространяется и на их царей. И если знахарь возьмет мужчину или женщину, накинет им на шею петлю и повесит, пока те не погибнут, и говорит: «Это указ царя», — то никто не говорит ему ни слова и не выражает недовольства». Здесь «знахари» действуют уже от имени «русского» князя, который, по всей видимости, все-таки санкционировал отправление культа, особенно в случае принесения в жертву людей. Во время войны для человеческих жертвоприношений использовались пленники. Так, князь Бравлин, захватив Сурож, заклал на языческих алтарях местных юношей и девиц. Ритуальные убийства «девиц, мужей и жен» также происходили в занятой русами Амастриде.

Наглядное представление о культовых центрах русов в Восточной Европе дают материалы раскопок «горного» святилища на реке Збруч (приток Днестра), неподалеку от места, где в 1848 г. был найден знаменитый Збручский идол — каменный столп с высеченным на нем изображением четырехликого божества. Здесь, на высоких, поросших лесами холмах, в местности, называемой Медоборы, археологи открыли сразу три святилища, расположенные по соседству друг с другом: Богит, Звенигород и Говда [202] . Каждое из них имело свое назначение.

202

Русанова И.П., Тимощук Б.А. Религиозное «двоеверие» на Руси в XI—XIII вв. (по материалам городищ-святилищ) // Культура славян и Русь. М, 1998.

Предполагаемое размещение Збручского идола (рис. архитектора Д.П. Сухова, 1945 г.

Четыре грани Збручского идола

Прорисовка граней Збручского идола

Предполагают, что в святилище Богит стоял сам Збручский идол. Это божество, скорее всего, олицетворяло творца и владыку Вселенной, поэтому «мирян» сюда не пускали; доступ к идолу имели только жрецы, которых порой возле него и хоронили. Докучать языческому Вседержителю по мелочам считалось недопустимым (бытовые приношения в Богите отсутствуют). Лишь в определенные дни, когда жрецы устраивали общественные моления, народ собирался на ровной площадке перед святилищем, чью сакральную границу очерчивал вал со рвом.

Поделиться:
Популярные книги

Идеальный мир для Лекаря 19

Сапфир Олег
19. Лекарь
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 19

Вперед в прошлое 6

Ратманов Денис
6. Вперед в прошлое
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Вперед в прошлое 6

Назад в ссср 6

Дамиров Рафаэль
6. Курсант
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
6.00
рейтинг книги
Назад в ссср 6

Дурашка в столичной академии

Свободина Виктория
Фантастика:
фэнтези
7.80
рейтинг книги
Дурашка в столичной академии

Кодекс Крови. Книга Х

Борзых М.
10. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга Х

Идеальный мир для Социопата 6

Сапфир Олег
6. Социопат
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
6.38
рейтинг книги
Идеальный мир для Социопата 6

Как я строил магическую империю 2

Зубов Константин
2. Как я строил магическую империю
Фантастика:
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Как я строил магическую империю 2

Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор - 2

Марей Соня
2. Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.43
рейтинг книги
Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор - 2

Шведский стол

Ланцов Михаил Алексеевич
3. Сын Петра
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Шведский стол

"Фантастика 2024-104". Компиляция. Книги 1-24

Михайлов Дем Алексеевич
Фантастика 2024. Компиляция
Фантастика:
боевая фантастика
5.00
рейтинг книги
Фантастика 2024-104. Компиляция. Книги 1-24

В зоне особого внимания

Иванов Дмитрий
12. Девяностые
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
В зоне особого внимания

Авиатор: назад в СССР 11

Дорин Михаил
11. Покоряя небо
Фантастика:
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Авиатор: назад в СССР 11

Наследник старого рода

Шелег Дмитрий Витальевич
1. Живой лёд
Фантастика:
фэнтези
8.19
рейтинг книги
Наследник старого рода

Идеальный мир для Лекаря

Сапфир Олег
1. Лекарь
Фантастика:
фэнтези
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря