Начало тьмы
Шрифт:
— Связь с компьютером блокирована, — разумно доложил Микки, на миг приведенный в чувство.
— С компьютером? А не с нами?
Дино помотал головой, ответил каким-то отрешенным, вялым тоном:
— Обычная связь осталась… Отключены все каналы управления… «Сумасшедшая» блокировка.
Отари поразило, как точно это жаргонное название соответствует ситуации. Только сумасшедшей стороной на этот раз выступали люди, а не компьютер. Выругавшись вслух для облегчения, он рывком поднялся с места — бушевавший в душе пожар просто не позволял усидеть.
— Слушай… Значит, так — вызывай всех… Нет, сейчас уже нельзя! — он снова выругался, на этот раз от бессилия. — Ладно, вызывай тех, кого сможешь… знаешь… Передай, что руководство станции… бежало. Передай — срочная эвакуация на ближайший остров. Всем принять меоин! Особенно тем, кто останется. Ты меня понимаешь?! — потряс безвольно-податливое плечо. Дино осоловело глядел снизу вверх, голова его моталась.
— Что с тобой?! — вновь потряс его Ило — откинувшись, Дино мягко сполз с кресла, из его запрокинутого горла донесся слабый хрип. Волна злости и досады окатила Отари —
…Завершив эту никак и ничем не объяснимую паузу, Ило с кряхтением подхватил связиста под мышки, и, открыв дверь, начал выволакивать в пустынный коридор. Справившись с этой задачей, вернулся назад, ведомый каким-то смутным воспоминанием… Снова пауза. Чернота небытия толчками билась где-то у грани рассудка — он чувствовал этот бездонный омут, и двигался осторожно, словно боясь сорваться. Подспудная животная память заменяла разум… Отари ощупывал холодные углы приборов чужими руками. Наконец, нашел. «Датчик связи с нейтринным приемником» — так в прежней жизни называлось то, что он нашел. Сейчас это просто живая ниточка, связывающая его с Инар. Зеленая коробочка размером с почтовую марку удобно легла в запасник. Непослушными пальцами Отари с пятой попытки соединил вывод с чужим браслетом на своем запястье — на «пузыре» экрана ожили, заплясали световые зайчики… Нейтринный маяк работал — запрятанная где-то в недрах станции многотонная глыба свинца ловила невесомые струйки нейтрино, исходящие от других станций, детектор преобразовывал их в отмеренные атомным резонансом сигналы и передавал на жестко настроенный датчик. Пока станция будет жить, приемник будет работать. Мрог соединил этот изысканный технический ход со звериным чутьем человека, попавшего в эмоциональный резонанс… Фактически уже придатка громадного супермозга-идиота, запечатленного в матрице ПУВ. Однако придаток еще обладал свой волей.
…Взвалив на плечи Дино Микки, Отари, чуть пошатываясь, шел к лифтам — не глядя по сторонам и не останавливаясь, равномерно, как механизм. Навстречу никто не попадался — сектор опустел. Он не задавался вопросом, куда девались люди — голова раскалывалась от неистового чувства без названия, которое задавало темп жизни. Места базирования подлодок и батискафа были внизу — но Отари шел не туда. Слишком медлительны… Да и не повернет никто ради одного человека в самую кипящую точку океана. Палуба, залитая ровным светом ламп, монотонно моталась перед глазами в такт шагам. Глухо… На самом пороге слышимости что-то низко гудело, время от времени перекатываясь вдоль коридора. Воздух тонко, едва слышно зудел, обтекая движущиеся сквозь него тела — одно бессильно повисшее, другое — распаренное, горячее, яростно рвущееся вперед. Наконец, они достигли центрального ствола — Отари вдруг обнаружил створку лифта прямо перед собой, и не вдруг сориентировался, что ему от нее надо. Из противоположного коридора доносились чти-то протяжные равномерные крики, будто кто-то упражнялся в немелодичном вокале: «О-оу… Уо-о-оу…» Что это могло означать, бог его знает… Отари не обратил на крики внимания — все заглушал его собственный внутренний крик. Он же мешал что-либо предпринять — минуты три ушло на то, чтобы сосредоточиться и попасть пальцем в нужную кнопку. Случайно он вышел к рабочей шахте медлительного контрольного подъемника. И то хорошо — мог пройти мимо. Тело связиста ощутимо давило на онемевшее плечо, но Отари и не подумал опустить его. Усталость воспринималась отрешенно, утеряв былую власть над мышцами, и Отари был уверен, что сможет нести Дино сколько нужно. Жалобные вопли в коридоре смолкли — в болезненно ноющей тишине стал слышен цокающий топоток роботов, что-то делающих там, в глубине. Пол под ногами несколько раз беззвучно дрогнул, заставив на долю секунды потерять равновесие. Створки с легким шорохом раздвинулись, и Отари автоматически шагнул внутрь прибывшего лифта, неловко ткнув Дино головой в стенку. Тому, кажется, было все равно…
…Когда лифт остановился, Отари обнаружил себя на полу, привалившимся к створкам, которые тотчас раскрылись. Еле удержавшись от падения, он огляделся невидящими глазами — кажется, это все-таки верхняя палуба… Выходить. Соображалось туго, но ясно — очередная волна резонанса схлынула, оставив после себя обычную вялость. Отари без всякого удивления отметил про себя чудовищную силу привычки — вот и этот бедлам она уже пытается ввести в какие-то рамки. Под ним что-то зашевелилось — испуганно отпрянув, он в тот же миг вспомнил про Дино. Может, резонанс усиливает и способность к привыканию? Отари уже не мог представить связиста иначе, как в виде бесчувственного тела… А он — вот он, сидит и хлопает глазами, еще полными младенческой мути. «Давай выползать…» — буркнул Ило, взял его за руку и осторожно потянул наружу.
…Верхняя палуба не была пустынной, как нижняя — она оглушала многоголосым шумом. Сотни людей с неестественно блестевшими или столь же неестественно тусклыми глазами заполняли
Из громкоговорителя еще что-то бубнило, толпа напряженно вскряхтывала, напирая то вперед, то назад. Координатор видел перед собой только медленно увеличивающийся по мере приближения люк с надписью: «Транспортный ангар». Так же минули внимание подозрительная вибрация палубы и извилистый зуд, время от времени взвихряющийся до звона в голове. Энергозащита на пределе — несмотря на тройной ресурс… Что давило с такой силой? Если бы он дал себе труд подумать — но остервенелые чувства гасили малейшие проблески рассуждений, уподобив человека животному — даже и не самому умному животному. Люк с дребезгом подался — он с размаху заехал по нему ногой, напрочь выбивая хилую электронику запирания. Более серьезно закрыть его почему-то не удосужились… Переходный отсек — «прихожая». Захлопнув за собой люк (сразу стало тихо), он нетвердой, но уверенной походкой смертельно пьяного направился дальше. Голова горела, как в огне, ему казалось, что волосы начинают обугливаться, скручиваясь в сизые спиральки… Невольно дернул головой, отмахиваясь от навязчивого представления, но пожар продолжался — перед глазами в такт биению сердца полыхали зеленые отсветы. «Перегрузка… Сгорит к чертям», — отрешенно, как о чужом, подумал он о себе. Сквозь усиливающийся звон в ушах стали слышны голоса — скрипучие звуки, лай, воющие стоны… Экранолет был на месте — ладная серая машина замерла на стапеле хранения. Вокруг копошились… Отари не смотрел на них — он видел сейчас то, что хотел видеть. И внезапный толчок совершенно ошеломил его, придя как будто из пустоты:
— Ты здесь, ублюдок? Очень хорошо, просто здорово! Эй, Мец, смотри, кто пришел!
На него с бешеным весельем глядел Грор Сими — он сиял, он гремел, подобно грому, он — наконец-то! — обрел свое истинное лицо, и не собирался больше его прятать. Какой-то серый человечек вынырнул из сумрака — по крысиному быстрый взгляд холодных глаз мгновенно оценил ситуацию:
— Он не нужен нам. Слишком туп для координатора…
— Ага! — Грор лучился счастьем, его распирала та избыточность самого себя, что свойственна подобным характерам. Только сейчас эта самоуверенность была возведена в энную степень.
— Я давно хотел прищучить этого малохольного! — изрыгнул он, продолжая до хруста выкручивать руку пойманного. Отари молчал — пришедшее с болью просветление не дало облегчения — слишком хорошо он сейчас понимал, что происходит с Грором. Ведь когда-то он позволял себе наступать на его самолюбие… Поэтому, сцепив зубы, чтобы не застонать, он уставился в палубу.
— Оставь его, — приказал Мец Думлок. Отари изумленно приподнял голову — голос… Голос господина, приказывающего своему рабу — ни тени сомнения в том, что приказ будет исполнен. Грор, однако, попытался как-то возразить — вернее, прорычать:
— Ты… оставить — его? Почему?!
Мец сложил губы в улыбочку — от этой тихой улыбочки у Отари мурашки пошли по коже:
— Ты невнимателен… Я сказал — оставить. Здесь. Разве непонятно?
Грор тупо смотрел на своего компаньона. Затем по лицу его расползлась ухмылка — через секунду он заржал и хлопнул пленника по спине:
— Здесь? Ха-ха! Ну конечно, именно здесь ему и место — до конца!
Отари попытался подавить закипающее отчаяние — но оно, подстегнутое резонансом, прорвалось наружу градом жгучих слез, хлынувших из глаз — он крикнул, пытаясь вырваться из цепких рук подоспевших стражей: