Национальность – одессит
Шрифт:
— Подвезите до Могилева, заплачу рубль!
Простые, искренние слова нашли отклик в черствых сердцах лодочников. Судя по тому, что были похожи друг на друга, за рулевым веслом сидел отец лет за пятьдесят. длинноусый и с седой многодневной щетиной, а на веслах — сыновья, тоже усатые, но с выбритыми подбородками. Все трое в черных вязаных шапках-блинах, белых рубахах и штанах из поскони, босые. На дне лодки хлюпала водица. Я сел на носовую треугольную банку. Попробовал из ближней корзины яблоко, крупное, красно-желтое, оказалась мягким, сочным, сладким. После чего полулег, поместив ноги на узкий планширь, накрыл лицо шляпой и попробовал прикорнуть, слушая, как отец и сыновья обсуждают меня на местном диалекте молдавского языка, уверенные, что я не
113
Вернулся в Одессу поездом двадцать седьмого июля, в пятницу. Компаньоны выдали мне двести рублей премии за организацию процессов добычи и поставки минералов в Одессу. К тому времени пирит еще не привозили, но гипс, известняки и фосфориты поступали исправно и продавались хорошо.
В понедельник заглянул в университет, чтобы узнать, не вернулась ли геологическая экспедиция. Нет, еще работают где-то южнее Кишинева, в котором проживает профессор Ласкарев. По крайней мере, оттуда он прислал телеграмму в середине прошлой недели. Заодно узнал новость, не удивившую меня: в день моего возвращения Занчевский Иван Михайлович, статский советник, кавалер двух орденов и медали, получавший от государства оклад ординарного профессора в две тысячи четыреста рублей, надбавку за ректорство в полторы тысячи, три сотни столовых и казенную квартиру, снят с должности и находится под следствием по обвинению в принадлежности к партии социалистов-революционеров (эсеров). То ли ему недоплачивали, то ли без зазрения совести брал деньги у врагов и гадил им на всю зарплату. Администраторы университета в панике: до пятнадцатого августа продолжается набор абитуриентов, а подписывать бумаги некому. Из отпуска срочно отозвали проректора Васьковского Евгения Владимировича, ставшего ординарным профессором юридического факультета только в прошлом году и тогда же избранного на высокую должность за активную поддержку студенческого движения. В то время революционеры были в моде.
Сейчас, когда бомбистов вешают пачками и становится всё спокойнее, маятник полетел в другую сторону. Двадцатого августа новым ректором, точнее, временно исполняющим обязанности, стал заслуженный профессор Петриев Василий Моисеевич. Так понимаю, выбрали его потому, что в порочащих связях с политикой замечен не был и при этом являлся ученым с именем, поэтому «наверху» одобрят. Только вот со здоровьем у Василия Моисеевича становилось все хуже, поэтому он сказал, что послужит, пока может, но просит быстрее выбрать и согласовать с министерством просвещения другую кандидатуру.
После лекции по геологии мы с профессором Ласкаревым поболтали о летних мероприятиях. Он рассказал о результатах экспедиции, которая дала много материалов по геологическому строению Бессарабии и палеонтологии. К тому же, так сказать, был и побочный продукт — нашли немного кальциевой селитры, нефти, глины для гончарного производства. В этом плане губерния была бедновата.
— А как вы провели лето? — поинтересовался профессор.
— Наладил добычу гипса, технического известняка, фосфоритов и пиритов, найденных нами в прошлом году, — коротко доложил я.
— Вы практик, у вас это хорошо получается. В экспедиции мне очень не хватало ваших организаторских способностей, — похвалил он и предложил: — Почему бы вам не написать статью об этих месторождениях и в конце добавить, как именно добываете их? Я дам вам прошлогодние материалы.
— Давайте попробую, — пришлось мне согласиться, хотя особого желания не было.
Мне хватало работы в химической лаборатории на заводе, где пытался получить пластик, не такой горючий, как целлулоид. Теперь у меня в штате два лаборанта — студенты химического отделения, решившие поработать год, чтобы накопить на дальнейшую учебу в университете, что сейчас в порядке вещей среди малоимущих. Я пообещал, что в качестве премии завод оплатит им все предметы за следующий учебный
Вдобавок пописывал критические статьи для «Одесских новостей». Поскольку Русский театр еще не восстановили после пожара, хотя работы шли полным ходом, переключился на литературу. Прочитаю какую-нибудь графоманию, а уровень ее зашкаливал, как повторится в девяностые этого века — накалякаю на нее пасквиль. Издатели поняли, что плохой рекламы не бывает, или есть, или нет, поэтому отстегивали газете за подобные статьи и присылали бесплатные экземпляры, а та давала их мне и, может, еще какому-нибудь критику и делилась деньгами, увеличив гонорар почти вдвое. Я еще подумал, что, если бы был малоимущим студентом, мог бы за счет газетных публикаций оплачивать учебу и жить скромненько.
Но самым доходным способом убивать свободное от учебы время была логистика — управление речными грузовыми перевозками. На Одессу груз был всегда. Если не накопилось достаточного количества фосфоритов и пирита, грузились в Могилеве-Днестровском зерном для купца первой гильдии Бабкина, благо урожай уже собрали и засыпали в элеваторы. Более того, однажды приехав в порт к приходу своих судов, с удивлением обнаружил, что с них выгружаются пассажиры, причем не только с ручной кладью. Оказалось, что экипаж имел нехилую подработку. Сделал капитану Сватову втык, предупредив, что еще раз попадется — лишится хорошей работы и получит черную метку, но, понимая, что соблазн слишком велик, договорился, что будут отдавать мне половину денег с попутных пассажиров и грузов не больше десяти пудов. Во избежание махинаций пассажирам выдавались квитанции, которые надо было хранить до выхода с территории порта, чтобы я мог сделать выборочную проверку. Иногда приезжаю и останавливаю «попутных» перед тем, как зайду на «Альбатрос» за деньгами и для отдачи распоряжений. Пока без замечаний.
Зато до того, как набрал постоянных клиентов, грузы на днестровские порты надо было искать. Иногда помогал компаньон, которому надо было перевезти товары в Бендеры, Тирасполь или Могилев, где у него были конторы. Случалось это не так часто, как мне хотелось бы, да и партии были небольшие. Я дал рекламу в газете «Одесские новости», оплатив ее из гонорара, и в порту развесил объявления. Пока билбордов нет, но есть щиты для объявлений на служебных зданиях и люди, готовые заработать, расклеив на них листовки. Недостатком этого метода было то, что у меня нет офиса в порту (зачем он мне?!), приходилось указывать домашний номер телефона. Несмотря на то, что требовал звонить по будням с трех часов до семи пополудни, беспокоили меня в самое неожиданное время. Слава богу, появилось небольшая очередь из клиентов, нужда в рекламе пропала, беспокоить перестали.
114
Телефон зазвонил в начале восьмого вечера. Я работал над статьей о результатах прошлогодней геологической экспедиции в Северную Бессарабию и способах разработки найденных там месторождений. Профессор Ласкарев дал мне почитать две диссертации, на похожие темы: докторскую о геологическом строении одного из районов на Урале и магистерскую о промышленной разработке месторождения малахита. Благодаря им, понял, как придать наукообразность своей статье.
Я решил, что звонит очередной грузоотправитель, невнимательно прочитавший мое давнишние объявление и довольно холодно произнес в трубку:
— Алло.
— Привет! Это Игнат!
— Привет, корнет! — шутливо срифмовал я.
— Приглашаю тебя поужинать в ресторане «Бристоля», — радостным голосом сказал он. — Приходи со своей девушкой, а я со своей…
— Мы с ней расстались. Она замуж вышла, — сообщил я.
— За кого? — удивленно спросил Игнат Картузов.
— Понятия не имею, кто этот неудачник, — честно признался я.