Надгробные речи. Монодии
Шрифт:
Я и распространялся-то так долго о положении нашего государства с целью показать вам, что мы и враги наши, не имеющие у себя ничего подобного, ведем борьбу за неравное, и фактическими доказательствами подкрепить хвалу тем, над которыми я говорю теперь. Важнейшее уже сказано, потому что доблести этих и им подобных [834] украсили наше государство всем тем, что я прославил здесь, и немного найдется эллинов, дела которых, как этих граждан, соответствовали бы похвале их. Мне кажется, постигший этих воинов конец впервые обнаружил и окончательно засвидетельствовал их мужество. Ведь справедливость требует, чтобы прочие недостатки людей заглаживались мужественною доблестью их в войнах за отечество: добром они стирают зло и целому государству они больше приносят пользы, нежели повредили ему своими личными недостатками. Между тем ни один из этих воинов не предпочел дальнейшего наслаждения богатством и не показал себя робким в надежде, что он мог бы еще избавиться от бедности и разбогатеть, и не уклонился от опасности. Отмстить врагу для них было желательнее этих благ, идти на опасности они признавали делом самым прекрасным и пожелали ценою этой опасности врагу отмстить, а от предстоящих им благ отказаться. На долю надежды они оставили неверность успеха, в действительной же борьбе лицом к лицу с опасностью считали долгом полагаться только
834
...доблести этих и им подобных... — Имеются в виду афинские воины.
Столь достойными государства оказались эти воины. Оставшимся в живых следует молиться о более безопасном для них исходе, но они должны решиться проявлять нисколько не меньшую отвагу по отношению к врагам. Не обращайте внимания на то, что вы слушаете теперь только речи о преимуществах мужества; иной может распространяться о них с излишнею обстоятельностью, хотя вы и сами знаете это не хуже его, и будет вычислять все блага, какие приносит с собой отражение врагов. Напротив, вы обязаны ежедневно на деле взирать на могущество государства и полюбить его, и, если оно покажется вам великим, иметь в виду, что его стяжали люди отвагою, умением принимать надлежащие меры, люди, руководившиеся в сражениях чувством чести. Если в предприятиях они и терпели в чем-нибудь неудачу, то не считали позволительным лишать государство своей доблести и вносили в общее дело прекраснейший вклад. Они отдавали ради общего дела свою жизнь, и за то для себя лично стяжали нестареющую похвалу и почетнейшую могилу — не столько эту, в которой они покоятся теперь, сколько ту, где слава их остается незабвенною, именно в каждом слове, в каждом деянии потомков. Могилою знаменитых людей служит вся земля [835] , и о них свидетельствуют не только надписи на стелах [836] в родной стране. Не столько о самих подвигах, сколько о мужестве незаписанное воспоминание вечно живет в каждом человеке и в неродной его земле.
835
Могилою знаменитых людей служит вся земля... — Вероятно, подлинная фраза Перикла, сохраненная Фукидидом (см.: Gomme 1956: 138).
836
...надписи на стелах... — То есть эпитафии на могильных плитах.
Соревнуйте этим воинам, считайте счастьем свободу, а свободою мужество, и потому не озирайтесь перед военными опасностями! Не тем несчастным, у которых нет надежды на счастливую долю, более справедливо не щадить своей жизни, но и тем, которым предстоит еще опасность обратной перемены в жизни [837] и для которых в случае поражения наступят очень большие изменения [838] . Для человека гордого тягостнее оскорбление, связанное с трусостью, нежели смерть, к которой становятся нечувствительными, когда на нее идут мужественно и вместе с тем с надеждою на общее благо.
837
...опасность обратной перемены в жизни... — Речь идет о переходе от счастливой жизни к несчастной.
838
...для которых в случае поражения наступят очень большие изменения. — Имеются в виду изменения к худшему.
Вот почему, присутствующие здесь родители павших ныне воинов, не горевать я буду о вас, а утешать вас. Вы ведь знаете, при каком многообразном стечении обстоятельств воспитались вы; вы понимаете, что счастье бывает уделом того, кто, подобно этим воинам, кончит дни свои благопристойнейшею смертью, того, кто, подобно вам, скорбит благороднейшею скорбью, того, наконец, кому отмерено было и жить счастливо, и столь же счастливо умереть. Я сознаю, конечно, трудность убеждать вас, потому что вы часто будете вспоминать о своих детях при виде счастья других людей, которым некогда и сами вы гордились; скорбят о лишении не тех благ, которых никто не испытал, но о том благе, к которому привыкли и которого больше нет. Однако находящиеся в том возрасте, когда еще могут быть дети, должны укреплять себя надеждою на других потомков. Будущие дети дадут некоторым возможность забыть о тех, кого уже нет, а государству они принесут двоякую пользу: не уменьшится его население и не умалится его безопасность. Ведь невозможно с равным правом обсуждать дела тем гражданам, которые в одинаковой же мере не подвергались бы опасности потерять своих детей. Не стареет только жажда славы, и в дряхлом возрасте услаждает не столько стяжание, как утверждают иные, сколько почет. Присутствующим же здесь сыновьям и братьям павших, я вижу, предстоит великое состязание (обыкновенно всякий хвалит того, кого нет более); если бы вас, при избытке вашей доблести, не то что приравняли к павшим, но поставили только немного ниже их, и то хорошо: людям при жизни завидуют соперники, а сошедшие с пути пользуются благорасположением, не нарушаемым никаким соревнованием [839] . Если я должен упомянуть и о доблести женщин, которые останутся теперь вдовами, то я выскажу всё в кратком увещевании: быть не слабее присущей женщинам природы — великая для вас слава, особенно если возможно менее громко говорят о ней в среде мужчин в похвалу или порицание.
839
..людям при жизни завидуют соперники, а сошедшие с пути пользуются благорасположением, не нарушаемым никаким соревнованием. — См. примеч. 3.
В своей речи, произнесенной по требованию обычая, я сказал всё, что считал целесообразным. Что касается действительного чествования, то погребаемые частью уже почтены; кроме того, с этого дня государство будет содержать детей их до их возмужалости на государственный счет, тем самым присуждая полезный венок [840] за участие в славной борьбе и умершим, и оставшимся в живых; в том государсгве граждане наиболее доблестны, которое назначает за доблесть высшую награду. Теперь, оплакав каждый своих родных,
840
...присуждая полезный венок... — Венок вручался победителям различных состязаний как высшая почетная награда (см. примеч. 16 к «Надгробной речи Этеонею»).
[Сократ]
НАДГРОБНАЯ РЕЧЬ
Фрагмент из «Менексена» Платона (236d—249c)
<...> Мы отдали им положенный долг, и, приняв его, они следуют теперь дорогой судьбы, сопровождаемые как всем городом, так и своими близкими. Закон и наш долг повелевают нам воздать им в слове последнюю честь. Красиво сказанная речь о прекрасных деяниях остается в памяти слушающих, к чести и славе тех, кто эти дела свершил. Необходимо сказать такое слово, кое достаточно прославило бы погибших, а живых благожелательно убеждало подражать доблести павших; к этому следует призывать их потомков и братьев, отцам же и матерям, а также живым еще родичам старшего поколения доставлять утешение.
Какой же именно представляется нам подобная речь? И с чего будет правильным начать похвалу храбрым мужам, при жизни радовавшим своей доблестью близких и избравшим кончину вместо благополучной жизни? Мне представляется, что воздавать им хвалу естественно в соответствии с их природой: они родились людьми достойными. А родились они такими потому, что произошли от достойных. Итак, восславим прежде всего благородство их по рождению, а затем их воспитание и образованность [841] . Вслед за этим мы покажем, как выполняли они свой долг, и это явит их доблестные дела во всём их великолепии.
841
...восславим прежде всего благородство их по рождению, а затем их воспитание и образованность. — Здесь перечисляются топосы, традиционные для жанра энкомия и эпитафия (см. примеч. 4 к «Надгробной речи Александру»).
В основе их благородства лежит происхождение их предков: они не были чужеземцами, и потому их потомки не считались метеками в своей стране [842] , детьми пришельцев издалека, но были подлинными жителями этой земли, по праву обитающими на своей родине и вскормленными не мачехой, как другие, а родимой страной, кою они населяли; и теперь они, пав, покоятся в родимых местах той, что их произвела на свет, вскормила и приняла в свое лоно. По справедливости прежде всего надо прославить эту их мать: вместе с тем будет прославлено и благородное их рождение.
842
...они не были чужеземцами, и потому их потомки не считались метеками в своей стране... — Метеками назывались чужестранцы, которые жили в Афинах, однако не являлись их гражданами и не имели равных с последними прав (ср. примеч. 3 к «Надгробной речи» Демосфена).
Земля наша достойна хвалы от всех людей, не только от нас самих, по многим разнообразным причинам, но прежде и больше всего потому, что ее любят боги. Свидетельство этих наших слов — раздор и решение богов, оспаривавших ее друг у друга [843] . Разве может земля, коей воздали хвалу сами боги, не заслужить по праву хвалы всех людей? Другой справедливой похвалой будет для нее то, что во времена, когда вся земля производила и взращивала всевозможных животных — зверье и скот, наша страна явила себя девственной и чистой от диких зверей: из всех живых существ она избрала для себя и породила человека, разумением своим превосходящего остальных и чтящего лишь богов и справедливость [844] . Самым значительным свидетельством моих слов является то, что земля наша породила предков вот этих павших, а также и наших. Любое родящее существо располагает пищей, полезной тем, кого оно порождает, что и отличает истинную мать от мнимой, подставной, коль скоро эта последняя лишена источников, кои питали бы порожденное ею. Наша мать-земля являет достаточное свидетельство того, что она произвела на свет людей: она первая и единственная в те времена приносила пшеничные и ячменные злаки [845] — лучшую и благороднейшую пищу для людей, и это значит, что она сама породила человеческое существо.
843
...раздор и решение богов, оспаривавших ее другу друга. — Имеется в виду миф о споре Афины и Посейдона за владычество над Аттикой (см. примеч. 15 к «Монодии Никомедии»).
844
...из всех живых существ она избрала для себя и породила человека, разумением своим превосходящего остальных и чтящего лишь богов и справедливость. — Намек на первых царей Аттики, которые, по преданию, были порождены самой богиней Землей (Геей) (см. примеч. 50).
845
...первая и единственная в те времена приносила пшеничные и ячменные злаки... — См. примеч. 4 к «Надгробной речи» Демосфена.
Подобное свидетельство еще более весомо в отношении земли, чем в отношении женщины: не земля подражает женщине в том, что она беременеет и рожает, но женщина — земле. При этом земля наша не пожадничала и уделила свой плод другим, после того как она породила оливу — помощницу в трудах для своих детей. Вскормив и взрастив их до поры возмужалости, она призвала богов в качестве их наставников и учителей. Имена их не подобает здесь называть (ведь мы их знаем!); они благоустроили нашу жизнь, учредили каждодневный ее уклад, первыми обучили нас ремеслам и показали, как изготовлять оружие и пользоваться им для защиты нашей земли [846] .
846
Имена их не подобает здесь называть (ведьмы их знаем!); они благоустроили нашу жизнь... первыми обучили нас ремеслам и показали, как изготовлять оружие и пользоваться им для защиты нашей земли. — Речь идет о покровительнице города — богине Афине и боге огня и кузнечного дела Гефесте, которым афиняне поклонялись как богам ремесел, а также о боге войны Аресе, почитавшемся наряду с Афиной как покровитель афинских воинов (см.: Павсаний. Описание Эллады. 1.14.5; Платон. Критий. 109c—d, 112b; Законы. XI.920d—e).