Накануне
Шрифт:
Он отогнул мятую, стертую кожу патронташа, вынул из гнезд стреляные, почернелые гильзы. Поручик похвалил хрипловато, поправляя золотые очки:
– Вот за это вам - особую благодарность в приказе, - за стреляные гильзы. А то у нас, знаете, в этом смысле черт знает что: анархия форменная. Товарищ Загорская, дайте штук пятьдесят: видите, человек недаром винтовку носит.
Наташа подняла испуганно глаза. Недаром? Неужели каждая такая вот носатая сумка с торчащей из нее деревянной рукояткой на шнуре человеческая жизнь? Отсчитать - еще на пятьдесят...
Человек присел на стол, расстегнулся; в прорез рубашки глянули синие, тонким наколом на коже рисованные пасти драконов. Он вынул портсигар, серебряный с вензелями, раскрыл перед Наташей. Наташа вздрогнувшими пальцами взяла папиросу.
Студент спросил:
– Вы, стало быть, одни ходите?
– Один.
Студент зажмурился и пустил дым колечком.
– Как на охоту... Стильно получается, в сущности. Охотник за черепами. У Майн-Рида роман есть.
Наташа тревожно глянула на отдыхавшего. Обидится. Нет. Он не обиделся. Студент продолжал:
– Почему вы, собственно, в одиночку?
Человек ответил равнодушно:
– Я анархист.
– Анархист?
– восторженно воскликнул студент.
– Вот случай. Я, знаете, Штирнера читал: очень большое произвел впечатление. И вообще... "Ни бога, ни хозяина!" Очень здорово!
Наташа кончила считать. Анархист встал, застегнулся, заложил патроны быстрыми, словно очень-очень привычными движениями, в патронташ, подтянул пояс и вышел, пристальным и долгим взглядом посмотрев на Наташу.
Студент вздохнул, поцокал языком.
– Вот... страшный, правда? А ведь, наверно, женщины любят... Как вы думаете? Вы должны знать...
Дверь раскрылась. Иван. Он окликнул с порога.
– Из штаба просят спешно два пулемета, десятка два лент.
– Два пулемета?
– Поручик Харламов даже очки снял.
– Откуда? У нас на весь Таврический только четыре, да и те к стрельбе непригодны... Винтовок и шашек - могу.
– Винтовок и шашек у самих хватит, - хмурясь, сказал Иван.
– Как же так - нет пулеметов: без пулеметов никак не управиться...
– А что? Разве...
– снизив голос, спросил поручик.
Иван ответил, тоже тихим голосом, неохотно:
– В Чубаровом переулке, похоже, большое дело заварилось: солдат сейчас прибежал - пулеметчики, говорит, в угловом. Народу на улице человек восемьдесят, не то сто набили: не подступиться - крепко сидят. И на Выборгском шоссе самокатные команды против рабочих орудуют. Так окончательно, стало быть, нет пулеметов?
Он вышел. Поручик, щурясь близорукими глазами, раздумчиво протирал очки. Студент прошептал ему быстро на ухо:
– Я... слышал. Это очень опасно, по-вашему?
Поручик недовольно дернул плечом.
– Черт его знает! Разве что-нибудь можно в таком взбаламученном море заранее рассчитать. А у нас и рассчитывать, собственно, некому...
– То есть как?
– испуганно переспросил студент.
– А штаб? Там же полковник, офицеры.
– Какой полковник?
– скривил губы Харламов.
– Он же все равно, что штатский: заведующий библиотекой Военной академии. Из университетских: значок на нем просмотрели?
– Что?
– почти что вскрикнул студент.
– Но я же сам видел: френч, шпоры, оружие, две полосы на погонах. И все зовут полковником.
– А как еще его звать?
– окончательно скривился поручик.
– По рангу его чин однозначен полковничьему - и на погонах поэтому две полосы, как у полковника; только - вы не обратили внимания?
– самые погоны уже, чем у нас. В остальном отличия нет: шпоры, ремни, оружие.
– Штатский!
– разочарованно протянул студент.
– А я думал... по выправке...
– Выправка у него, действительно, есть, - смягчился поручик.
– Но в общем... какой это штаб, когда офицеров в нем нет: библиотекарь и прапоры...
Опять открылась дверь. Мартьянов мрачно сказал от порога:
– Пулеметов нет, так хоть патронов подбавьте. На сорок человек - по пяти, скажем, обойм.
Глава 46
Чубаров
На Лиговке, с угла Чубарова переулка, стучали выстрелы. Солдаты и ополченцы с крестами на шапках, рассыпавшись широким охватом вкруг углового двухэтажного дома, стреляли азартно и беспутно, частым огнем. Из окон второго этажа, разбитых, задвинутых подушками, одеялами, матрасами, лаяли ответно пулеметы.
Грузовик застопорил недалеко от угла. Мартьянов соскочил, следом Ивасенко и павловцы. Мартьянов крикнул:
– Гей, товарищи! Кто тут за старшего?
Ближайший солдат отозвался сердито, отняв приклад от щеки:
– Мы тут все старшие.
Мартьянов зацепил пальцем за воротник шинели.
– Ежели так, докладывай. В чем именно происходит заминка? Я из Таврического дворца, от штаба.
От штаба? Из дворца? Солдат подтянулся. Это что ж - из солдат в начальники ставить стали? А этот, по глазам видно, строг.
Доложил: шли вполне мирно, с вольными вперемежку. А оттуда, с углового, как дернут из пулемета. Пятерых уложило...
– ...Мы, конечное дело, взяли сразу же в оборот. Но никак не взойти: бьет и бьет, со всех мест. И дверь, похоже, будто железная: прикладами пробовали - не выбить. Там - веселый дом, люди сказывали, общедоступные девушки. Однако, вот, пулеметы...
Мартьянов медленно пошел по цепи, оглядывая дом. Повернулся, махнул рукой.
– Слушать мою команду! Отходи за угол. Бегом, марш!