Насилие
Шрифт:
— Не будь грубой, — холодно сказал он.
Вэл провела пальцами по его груди, по животу и почувствовала, как мышцы под кожей напряглись.
— Почему нет? — Он резко вдохнул, когда кончики ее среднего и указательного пальцев прошлись по верху его брюк, почти, но не совсем опускаясь ниже пояса. — Почему, черт возьми, нет? Почему бы мне не быть грубой?
Другой мужчина мог бы оттолкнуть ее. Гэвин остался сидеть на своем троне, увенчанный своей особой жестокостью.
— Это в высшей степени неприлично.
Вэл насмешливо вскинула голову.
—
— Не думаю, что ты захочешь играть в эту игру со мной. Тебе не выиграть.
— О, нет?
Он наклонился.
— Нет.
Она одарила его злобной улыбкой, и скользнула рукой в его штаны. Его зрачки сузились до маленьких точек, когда он издал непроизвольный звук, похожий на нечто среднее между рычанием и стоном.
Он был горячим и твердым на ощупь. Она чувствовала, как вены пульсируют в такт его сердцебиению. Вэл провела большим пальцем по влажному кончику и сжала, смеясь ему в ухо:
— Ты чертов лжец.
— Я предупреждаю тебя, что последуют суровые наказания, если ты не прекратишь это отвратительное представление.
— Что ты собираешься со мной сделать? — Она крепче сжала его пенис, просто чтобы увидеть, как он вздрогнул, и почувствовала прилив тепла, когда он неловко заерзал под ней. Легкая заминка появилась в его дыхании.
«Да, — подумала она, — посмотрим, как тебе это понравится».
— Мои оценки… дерьмо. Моя семья... думает, что я сумасшедшая. У меня нет... друзей. Никакой поддержки. Никакого достоинства. — Она подчеркивала каждый слово еще одним сжатием. — О, и какой-то псих хочет меня убить. Помимо тебя, я имею в виду.
У меня ничего нет, абсолютно ничего. Я провожу большую часть своей жизни, желая умереть. Так скажи мне, Гэвин, что ты собираешься использовать против меня? Что у тебя осталось? Твое тело? Что ж, похоже, я опередила тебя.
Его дыхание стало тяжелым.
— У тебя есть пять секунд.
Она быстро и плавно дернула член, от чего его бедра выгнулись.
— Две секунды, — прорычал он.
— Пошел ты.
— Очень хорошо. — Он поднялся на ноги, потянув ее за собой. Вэл споткнулась, и ей пришлось ухватиться за него, чтобы не упасть. Гэвин прижал свои губы к ее губам, и она поморщилась, когда его зубы больно впились в ее жестокую улыбку. — Мы сыграем по-твоему.
— Я ухожу.
— Нет. — Он впился пальцами в ее бока. — Ты закончишь то, что начала.
Вэл попыталась отстраниться.
— Прикоснись ко мне, и я убью тебя.
— Попробуй. — Он развернул ее, прижимая к своему телу. — Уже полночь. — Гэвин дернул за ленту на ее лифе, разорвал ее и вытащил две части из шнурков. Погладил ее по центру ребер, аккуратно проскользнув в нижнее белье. — Третьего дня. — Вэл попыталась отступить, но идти было некуда, и он наполовину подвел, наполовину толкнул ее на матрас. — Ты моя.
Она не могла оторваться от его рта, чтобы запротестовать или закричать. Они вдвоем упали на простыни, сплетаясь
Он скользнул рукой под ее ночную рубашку. Она вздрогнула, когда он исследовал нежный ландшафт, в который превратилось ее тело.
— Ты действительно думала покорить меня? Чтобы убить?
Вэл издала низкий, беспомощный звук.
— Ты думала, что у тебя все получится?
— Катись в ад.
— О, да. Мы это сделаем. Твой ад. Окутанный наслаждением, переплетенный с болью, шипами и розами, истекающий кровью. Как только цветок сорван, он сразу же начинает умирать. — Его губы изогнулись в грешной улыбке, пронизанной кипящим гневом. — Очень подходит?
Она плюнула ему в глаза.
— Конечно, все это требует послушания, которое нужно культивировать, как тепличный цветок. — Он перевернул ее на спину. Одной рукой обхватил ее грудь, выкручивая и пощипывая сосок в такт каждому болезненному толчку. — Точные измерения, которые будут отмерены по мере необходимости, означающие разницу между жизнью, — он использовал свои ногти, и она хрипло вскрикнула, — и смертью. Ты все еще думаешь, что можешь убить меня?
— Да.
Его живот прижался к ее животу, когда он скользнул глубже, вены на его руках выступили ярче. Его волосы стали влажными и прилипли ко лбу локонами, которых не было, когда они были сухими.
— Правда?
Он рассмеялся — его самообладание восстановилось в тот момент, когда он взял ее, — и ее тело было не более чем пещерой, отражающей его веселье. В этот момент она поняла, каково это — быть его.
Безмолвное существо, запертое в стекле, прекрасное, но не обладающее свободой воли.
Оно будет сражаться, но только потому, что борьба необходима. После того, как будут потрачены поверхностные усилия, оно рухнет в поражении, раскрывшись, как цветок.
Это было то, чего он хотел.
В глубине души она всегда это знала, так же как знала, что у нее будут синяки и болезненные ощущения, которые не утихнут еще несколько дней.
Его стремление ею обладать было ужасающим и, казалось, не знало периода невосприимчивости.
Он был дарвиновским кошмаром. Выживание наиболее приспособленных. Идеальный Шторм Природы.
«Я убью его», — в очередной раз подумала она. И если бы божественное существо явилось, чтобы вручить ей оружие, она бы им воспользовалась.
Глава 19
Кипарис
Вэл ненавидела, что эти серийные свидания на одну ночь начинали казаться рутиной, но так оно и было.
Она снова переоделась в черную юбку и золотистый кружевной топ. В ванной, как и раньше. В тот день, когда она разрешила ему взглянуть на нее, она признала, что принадлежит ему.