Наследие Иверийской династии
Шрифт:
Когда же мы достигли цели, и ворота одного из дворов гостеприимно распахнулись, я и вовсе расслабилась. Вряд ли в этом богами забытом месте вообще можно было встретить кого-то, кроме местных жителей. Ни дать, ни взять — захолустье.
Впрочем, внутри я поняла, почему мы пришли именно сюда: за забором оказался уютный и по-южному, по-баторски прекрасный дворик.
Светлый парапет отгораживал от крутого обрыва живописный уголок. Лавочки, узкие тропинки, ручей и навесной мостик утопали в зелени олив и цветущих сиреней. Влажные после дождя листья и выпуклые, рельефные камни террасы поблёскивали в слабом свете фонарей. Только
Вечер уступил свои права южной ночи, и во влажной темноте весенние запахи казались особенно насыщенными. Цветущая весна сгустилась вокруг нас вместе с опустившимся на Батор мраком.
Откуда-то снизу, издалека донеслось громкое раскатистое “Во имя Квертинда!”, и я привстала на цыпочки, чтобы разглядеть людей у подножья. Безуспешно.
— Kodja jes! Ну что ты за безобразник, Рени?! — тут же отвлёк меня женский голос. — Невесту ко мне привёл! Разве ты не знаешь, как я страдаю от любви к тебе? Jonk Mo!
Хозяйка этого дворика — полноватая, смуглая таххарийка цокнула языком, но не выдержала — сразу же расхохоталась, отчего несколько мокрых птиц выскочили из кустов и порскнули в стороны. Женщина игриво потрепала безобразника Рени за щеку.
— Маймуна, для тебя всегда останется место в моём сердце, — заявил молодой Батор.
— Будет тебе врать-то, — махнула рукой женщина и обратилась уже ко мне: — Как тебя зовут, folihan моя?
Я оторопела. Оказывается, я отвыкла от таких обращений и общества простых людей. “Юна,” — хотелось вернуть ей честное признание. Но я присела в учтивом реверансе, склонила голову и проговорила:
— Сирена Эстель. Рада нашему знакомству, госпожа Маймуна.
— Но-но! — снова зацокала языком женщина. — Какая я тебя госпожа, folihan? Я Маймуна из Лыдга, — она довольно нагло схватила меня за локоть и повела вдоль тропинки ближе к открытой площадке.
Маймуна понизила голос и наклонила голову так, как будто собиралась сообщить мне тайну.
— Вот что скажу, а ты послушай: я люблю гостей у себя в доме, а дорогих гостей — ещё больше! — она отвлеклась и крикнула в сторону: — Рафа, Ханна, несите угощения, да поскорее! Всё как мой Рени любит.
Мы обе обернулись на неожиданно смущённого Ренуарда.
— Это мой Рени, — с ухмылкой заспорила я, решив, что с Маймуной лучше не церемониться.
Молодой Батор хмыкнул и потёр шею.
— Сирена Эстель! — удивлённо всплеснула руками хозяйка. — Ты хорошая женщина. Давай-ка…
“Во имя Квертинда,” — раздался вновь многоголосный крик, и я замедлила шаг, пытаясь снова выглянуть за ограду, вниз.
Где-то далеко заиграла музыка.
— Что там? — не выдержала я, останавливаясь. — Сегодня ведь не День Династии?
— Торжество, — коротко ответила Маймуна.
— Преторий провозгласил новый указ Великого Консула и объявил выходной в честь постановлений, — пояснил сзади Ренуард. — Отец организовал гуляния по всему Батору. В том числе и на Морской площади. Народ празднует.
— Празднует? — свела я брови. — В самом деле? И каков этот новый указ?
— Да что б я знала, пташка! — затараторила Маймуна, перебивая Ренуарда и отмахиваясь от мошек, летящих на свет фонаря. — Я на площади давно не появлялась, с этой ужасной войной по улицам лишний раз ходить страшно — не любят теперь таххарийцев в Квертинде, kodja jes!
Я всё-таки не выдержала — поддалась любопытству. Высвободилась из крепкой хватки хозяйки, пробежалась по траве до невысокого парапета, перегнулась и взглянула вниз.
— Какая ты хорошая женщина, folihan! — обиженно проговорила вслед Маймуна.
Я обернулась, но только на миг — наградить её извиняющейся улыбкой. И снова — устремила взгляд на открывающуюся мне картину. Невозможно не смотреть! Внизу, у подножья, действительно была Морская площадь. Она вплотную примыкала к пристани — целый каскад ступеней вёл от причала прямиком к огромной золотой короне Квертинда. Семь шпилей сияли в свете фонарей, бордовые стяги реяли на ветру. И вокруг гуляли, танцевали, смеялись и громко кричали люди — фигурки отсюда казались крохотными.
— Во имя Квертинда, — бездумно прошептала я в ответ на новый крик, чувствуя, как вместе с прохладным порывом бриза ко мне доносится торжественная радость целой толпы народа.
В просторной бухте море как будто светилось — месяц играл бликами на поверхности. Кажущиеся игрушечными корабли слабо покачивались на волнах. Вся южная столица — растянутая вдоль берега, утопающая в зелени и сияющая сотнями огней, отсюда была видна как на ладони. От взгляда у меня перехватило дыхание: крохотный и дружелюбный Ирб, каким он мне казался с разноцветных улиц, отсюда выглядел настоящим гигантом. От тихого городка не осталось и следа, и город шумел и бурлил с невиданной энергией. У меня просто дух захватило от этой суматохи! Сердце учащённо забилось, как будто мне передалось лихорадочное биение пульса развесёлых улочек. Этот праздник, устроенный Преторием, добавлял прелести и как будто делал его консулов ближе…
От нового порыва я захлопала ресницами и прижала кончики пальцев к уголкам глаз, чтобы собрать проступившие на ветру слёзы.
— История повторяется, — встал рядом со мной Ренуард, положил ладони на перила. — В прошлый раз мы так же сбежали от толпы во время праздника, так же стояли у баллюстрады в Мелироанской академии и приносили друг другу клятвы в честности. И в прошлый раз ты так же едва не выломала кусок камня. От нахлынувших чувств, не иначе.
— О, — я одёрнула руки, обнаружив, как крепко сжимаю край парапета. — Просто это так… красиво. Твой город красив. Ты красив. Даже Маймуна. Сегодня удивительный вечер. Я так давно не видела Квертинд…
— Рад, что тебе понравилось, — без тени иронии сказал молодой Батор. — И хоть мы давно уже опоздали к твоему суровому охраннику, оно того стоило. Правда же?
— Правда, — охотно согласилась я.
И, повинуясь неожиданному порыву, положила одну руку на плечо Ренуарда, приподнялась на носках и, выдохнув: “Спасибо!” — поцеловала его в уголок рта. Он откровенно удивился. На пару секунд оторопел, вскинул руки, чтобы обнять, но я уже отпрянула и торопливо отбежала подальше.
Конечно, это было игрой. Той самой, которая могла бы привести нас к симпатии. А дальше, быть может, к чему-то более серьёзному. И я, как мелироанская дева, действовала строго по инструкции. Безумный спектакль длинною в свидание — настоящее испытание для изученных в обители благочестия навыков.