Наступление Ночи

Мессенджер Шеннон

Олден вздрогнул, и Делла снова обняла его.

— Мы когда-то думали то же самое, — признался мистер Форкл. — Но, как я уверен, вы помните, Прентис знал о символе Путеводной Звезды. И он показал последние фрагменты, когда мисс Фостер передала слова «лебединая песня». Объедините это с огромными усилиями, которые приложили Невидимки, чтобы держать его раздробленным, и это кажется довольно показательным.

— Хорошо, но вот что я не понимаю, — сказал Там. — Это на самом деле беспокоило меня с тех пор, как Прентис показал нам символ, но я ничего не сказал, потому что подумал, что я новичок в

группе, поэтому я, вероятно, что-то пропустил. Но… если Прентис знал, что символ был очень важным… поэтому он, похоже, связал его с «лебединой песней»… почему он никому не сказал об этом, прежде чем его разум был сломан? Даже если он пытался защитить секреты Черного Лебедя, он знал, что символ Путеводной Звезды не имеет ничего общего с вами, ребята. Так почему же он не сказал: «Э-э, вот эта большая штука, которую вам нужно посмотреть, так как я не смогу»? Разве вы не исследовали бы символ, если бы он показал его вам? — спросил мальчик Олдена.

— Конечно. — Голос Олдена звучал хрипло, когда он повернулся к Снадобью. — Но это не пощадило бы Прентиса от этой боли. На самом деле, это только послужило бы еще одним доказательством того, что разрыв памяти был необходим.

— Ладно, — сказал Там, — но поскольку Прентис знал, что разрыв неизбежен, не мог бы он, по крайней мере, передать что-то важное, пока еще мог, чтобы убедиться, что секрет не будет похоронен после того, как его разум будет сломан?

— Это звучит похоже на Прентиса, — пробормотал Гранит.

— И он ничего не сказал Кинлину во время их личной встречи, не так ли? — спросил Олден Снадобье.

Она пожала плечами.

— Я уверена, что если бы он это сделал, Кинлин бы расследовал.

— Так… народ, вы тоже думаете, что это странно? — подтвердил Там.

Софи определенно теперь так думала, когда он упомянул об этом.

И ни у кого не было достойного объяснения.

— Ну, — сказала Снадобье, прочистив горло. — Это делает наши хорошие новости еще более значимыми. Достаточно скоро мы сможем сами задать эти вопросы Прентису.

Софи, не задумываясь, вскочила на ноги.

— Значит ли это..?

— Да, — сказал мистер Форкл, когда она не могла закончить вопрос, на случай, если она не могла надеяться ни на что. — Теперь, когда мы, наконец, понимаем, почему Прентис принял такой резкий спад, и знаем, что мы можем предотвратить его снова, мы готовы попытаться исцелить его.

Глава 54

— Сейчас? — спросила Софи, не заботясь о том, что она была в халате. Если Черный Лебедь готов к исцелению, она направиться прямо к Прентису с утренним дыханием и всем прочим.

— Я подумал, что у тебя может быть такая реакция, — сказал мистер Форкл, улыбаясь. — Но, к сожалению, мы не планируем ничего такого немедленно. Прентиса все еще ожидает огромное количество душераздирающих новостей, и…

— У него всегда будет, — перебила Софи.

— Будет, — согласился Гранит. — Но я думаю, что придумал способ облегчить процесс. В последний раз, когда ты была в сознании Прентиса, ты не могла с ним общаться?

— Вроде бы. — Софи на самом деле говорила с ментальной проекцией Джоли, потому что Прентис сказал ей, что он больше не знает, как быть самим собой.

— Ну,

он гораздо более стабилен, чем был раньше, — сказал ей мистер Форкл. — Так что надеюсь, для тебя будет проще с ним общаться. Мы думаем, что будет лучше, если ты объяснишь трагедии, которые произошли, прежде чем вытащишь то, что осталось от его сознания, из любого безопасного пространства, в которое он спрятался. Если он сможет справиться с этим, то, вероятно, сможет столкнуться с этим, как только вернется в реальность. И если он будет бороться, то не будет разрушаться так сильно, как если бы он был полностью исцелен.

Это не был ужасный план… хотя Софи не была в восторге, что она станет носителем всех плохих новостей.

Я буду рядом с тобой, пообещал Фитц. Я знаю, что не могу войти в сломанный разум, но могу поддержать тебя, как в прошлый раз.

Он потянулся к ее руке, и Софи сжала его руку… пока не заметила Декса, уставившегося на их переплетенные пальцы.

Она отстранилась в ту же секунду, когда Декс отвернулся, и Софи решила не смотреть ни на одного мальчика, когда глубоко вздохнула и сказала:

— Если ты хочешь, чтобы я это сделала, я сделаю.

— Отлично. Но мы пока туда не направляемся, — предупредил мистер Форкл. — И нет, я не говорю это, потому что пытаюсь остановиться. Ты забываешь, что леди Гизела до сих пор не рассказала тебе, что она знает о смерти Сиры. И очень важно, чтобы мы рассказали ему все плохие новости.

— Тогда дай мне Импартер, — сказала Софи, протягивая руку. Она понятия не имела, как заставит леди Гизелу выполнить соглашение, но она не собиралась больше затягивать это… не тогда, когда они были так близки к тому, чтобы, наконец, все исправить.

— Еще одна реакция, которую я предположил, — сказал мистер Форкл. Именно поэтому я вернул Импартер Сандору в соответствии с инструкцией передать его тебе, как только ты придумаешь, что скажешь, и, возможно, также будешь меньше похожа на кого-то, кто недавно проснулся из кошмаров. Чем отчаяннее ты кажешься, тем более грандиозными будут требования леди Гизелы.

Софи чувствовала себя подобно сдувающемуся суфле, когда опустилась обратно на диван.

— Мы придумаем план, — заверила ее Биана. — Если мы все будем работать над этим вместе, я уверена, что это займет у нас несколько часов… максимум.

— Но нормально, если тебе нужно будет больше, — спокойно добавила Снадобье. — Еще один или два дня не будут иметь значения в великой схеме вещей. И я думаю, для тебя гораздо важнее поговорить с сестрой. Она уже пыталась связаться с тобой дважды сегодня утром, чтобы проверить.

Казалось, что-то треснуло в груди Софи, вызвав поток холодного черного страха.

— Ты уже что-нибудь ей рассказала?

— Только то, что ты в безопасности и отдыхаешь, и скоро с ней поговоришь. Я подумала, что будет лучше, если она услышит от тебя самые трудные вещи. Она сильнее, чем ты думаешь, — пообещала Снадобье. — Она будет принимать новости тяжело. Но я знаю, она справится. И я прослежу, чтобы она знала, что ей можно оставаться так долго, как нужно. На самом деле ей здесь начинает нравиться. Я научила ее делать рипплфаффы, и она изобретает все виды сумасшедших комбинаций вкуса.