Найон
Шрифт:
– А можно ещё воды? – Гость понадеялся, что придумает, как ещё задержаться здесь. Надо же, с первой попытки – взял, и попал. Никакой охраны не встретил… Надо знать ходы. А ещё – немножечко везения.
Евгений не спускал глаз со столика, на котором, минут десять назад, появилась чаша с водой.
Она и теперь появилась, не успел моргнуть. Сейчас у него в руках две чаши, одна подарена. Про вторую спрашивать неудобно. Но уж больно удобные и красивые, у нас такую можно продать за десятку, или нет? Двадцать пять, не меньше! Где ты ещё нечто подобное видел? А как лежит на ладони? Вся кожа видна, как при хорошем увеличении. Орнамент угадывается, то ли буквы старинные, вроде и знаки. Может, именно они очищают воду, делают её целебной. Сто рублей, не меньше!
Уже готовый уходить, Аверьянов не выпускал из рук обе чаши. Надо было сделать хоть какое предложение, для сотрудничества в будущем (а вдруг что срастётся?)
– У меня есть вещи, которыми вы можете заинтересоваться, – наконец, выдохнул он.
– Что именно?
– Я бываю в горах, в труднодоступных местах, где нога человеческая не ступала. И там очень даже… попадаются уникальные камушки, много чего другого.
Похоже, заинтересовал.
– Ну, хорошо, я рискну, против правил. Ты найди для меня каменное масло. Вот тогда и поговорим серьёзно.
– Впервые слышу. – У Евгения в голове возникла картинка: стоит огромный пресс и поршнем выдавливает из валунов то, что можно выдавить.
Старец уловил направление его мыслей.
– Не так, как ты себе представил. Есть в горных разломах старые проходы, по ним когда-то ходили реки. Потом происходит осушение прибрежных массивов, они как бы вырастают и уходят на почти недосягаемую высоту. Нужно специальное снаряжение, чтобы подняться и наскрести налёт со скал. Вот это и есть каменное масло.
– И в чём его ценность? – Аверьянов что-то такое припомнил на скалах. Вот поди знай, что имеет цену.
Хозяин порылся в записях на столе, вытащил красиво оформленный список, показал издали. Гость осмелел настолько, что сделал десяток шагов, чтобы рассмотреть.
– Как я понимаю, это химические элементы.
– Верно. Сто восемь микроэлементов, в основном – то, что не успели вывезти с планеты. Редкоземельных тоже хватает, за ними идёт охота. Если же тебе удастся наполнить… – хозяин пошарил глазами по полкам, поднялся и снял стеклянный сосуд с крышкой. – Вот эту ёмкость если наполнишь, то и я отвечу достойно, поделюсь своими наработками.
– Здорово! Я согласен! – Обе чаши в руках путешественника издали звон, удачно соприкоснулись. И звон пошёл такой, что в дверь заглянула детская головка.
– Дедушка!.. А-а, ты занят. – Девочка не решилась войти, только обнаружила, что у дедушки гость необычный, прижимает к груди знакомые чаши. Её удивил момент: чаши не должны звенеть, когда прижаты к мягкому, а тут звенят и звенят, как кто изнутри постукивает молоточками, без остановки.
Как же он любит свою красавицу, подумал Аверьянов.
– Так я пошёл? – Он принял в нагрузку и сосуд для каменного масла. Три предмета, две руки, – тут бы от одного избавиться. Дедушка всё прекрасно понимал:
– И вторую хочешь получить в подарок! Забирай! Раз сам напрашиваешься в должники, так тому и быть. И давай, я тебя провожу, пока ещё чего не присмотрел.
– Мне для жены, не для себя же…
– Забирай. Одну в одну сложи, и топай. Я от тебя немного устал.
Довольный, что неплохо поживился, гость развернулся к стене. Он помнил место, откуда заходил. Да и дедушке самому было любопытно, где именно есть выход, точнее вход в его мастерскую извне.
– Я достану каменное масло, вот увидите!
– Ступай уже, экий ты докучливый! – Дедушка подтолкнул его на выход, сам тут же пометил мелом портал, чтобы знать, откуда появляются непрошенные гости.
Внучка смелей вошла в мастерскую, мигом осмотрелась, нет ли чего новенького.
– Опять гость заблудился?
– Я сам удивлён. У него это в первый раз получилось. И почему сразу ко мне?
Она постаралась запомнить координаты портала. Мел сотрётся, а вот для самой… мало ли, когда пригодится.
– Мне сейчас пришла мысль. Вы должны были встретиться. К обоюдной пользе.
– Не завидую ему. Он только начал открывать для себя миры, а их множество, не поддающееся учёту.
– Завидуешь, я знаю. Сам бы охотно присоединился, только позови.
– В мои годы далеко не ходят, силы не те.
– Но признайся: ведь завидуешь? – девочка была счастлива тем, что угадала настоящее чувство.
– Есть немного. Пусть же ему попадаются хорошие попутчики. А я даже имени не спросил.
– У тебя всегда так. Сколько их, таких, у тебя побывало? Не меньше двадцати, как я помню. Ты разве у кого спрашивал имя?
– Да больше, больше. Ты просто не знаешь. – В этот момент на столе заиграл всеми красками шарпст. Он что-то собирался сообщить.
Внучка первой оказалась рядом, стала записывать буквы, они вспыхивали по одной, рождаясь внутри сферы, из пульсирующей точки по центру.
Дедушка подождал. Лишь заметил, что она отложила ручку, кивнул:
– И что у нас получилось?
– Найон.
Оба собрали взгляды на шарпсте, ожидая подтверждения.
Он отсалютовал пятью вспышками.
– Найон, значит… По первым впечатлениям, вроде ничего худого не почувствовал. Может, оно и к лучшему. Постараюсь запомнить.
А наш путешественник снова оказался в тайном преддверии, откуда можно шагнуть в любой из соседних миров. Чаши и сосуд всё же требовали к себе внимания: их лучше оставить дома.
Он сориентировался. Удерживая подмышкой чаши, в руке сосуд, свободной рукой стал сканировать нужный портал. Вроде бы и запах родной коснулся ноздрей. Этот! – Он уверенно сделал шаг, но оставлял за собой право вернуться, при первом признаке опасности.
Ну, свою улицу кто не отличит от соседних? Обуреваемый настоящим ликованием, почти долетел до своей калитки, взялся за ручку и, напоследок, огляделся. Никого на улице, оно и к лучшему. Как-то спокойней на душе, оно ведь как бывает? Мы тебя видели с покупками, что новенького прикупил?