Не чужие дети

Ковалевская Алиса

Миша уселся за стол. На нём был банный халат, волосы влажные. Я уловила запах геля для душа и заставила себя отвернуться. Проверила омлет. Из недр квартиры опять раздались вопли и непонятный шум.

– Пусть не суются в кабинет, – продолжил Миша. – Через час за ними приедет водитель и отвезёт в сад.

– Водитель? – удивилась я. – Мы с тобой это не обсуждали.

– Тут нечего обсуждать. Мой водитель отвезёт их, вечером привезёт обратно.

Я приоткрыла сковородку. Осталось совсем немного – минута, и можно было садиться за стол, только

как отнесётся Миша к совместному завтраку, я не знала.

Ночь кончилась, наступило утро. И опять у меня было ощущение, что оно не имеет к нескольким предыдущим часам никакого отношения. Ласки, разливающаяся по телу нега и огонь в глазах Миши, – всё это словно бы мне привиделось.

– Ты не против, если мы позавтракаем все вместе?

– Мне некогда завтракать.

Он поднялся. Подошёл вплотную, и узел пояса упёрся мне в руку. Взгляд Миши скользнул по моему лицу от глаз к губам, и я затаила дыхание.

Если бы ночь была сном, я бы не чувствовала так остро. Каждая моя клеточка реагировала на Азарова, а разум растворялся, как только он подходил слишком близко. Нужно было выключить плиту, а я с места сдвинуться не могла.

Не сдержалась и подалась навстречу, как только Миша наклонился. Губы скользнули по его колючей щеке…

Позади раздалось гудение.

– Обойдусь кофе, – сказал он и отошёл от меня.

Лучше бы он в прорубь меня бросил. Посмотрела на кофемашину, стоящую у меня за спиной, опять на Азарова.

– У тебя что-то горит в сковородке, – показал он на плиту.

Я вывернула ручку и отставила омлет в сторону.

– Еся! – В кухню влетел Костя. – Еся, а когда мы будем есть?

В руках у него была какая-то фигурка. Я присмотрелась – деревянный слон размером с ладонь.

– Ты откуда это взял? – Забрала у него слоника.

Он был красивый, покрытый лаком, с чётко прорезанными детальками. Только… Там, где должен был быть хобот, не было ничего. Свежий слом, заметила который не только я. Посмотрела на Мишу. На его скулах появились желваки.

– Миш…

– Я на работу, – сухо сказал он. – Ты можешь заниматься, чем хочешь.

Слоник из дерева жёг ладони и казался в несколько раз тяжелее, чем был на самом деле. В коридоре затопала Даша. Не прошло и нескольких секунд, как она появилась рядом и с ходу потребовала воды.

– Это Костя сломал! – объявила она следом и ткнула мне в руку колючим обломком. Разумеется, это был хобот несчастного слона. – Есь, это Костя! Он хотел взять его, а я говорила, чтобы не брал.

– Я хотел посмотреть!

– Ты хотел его взять, а он был высоко.

– Не был он высоко!

Между детьми завязалась перепалка. Звонкие голоса наполнили кухню, прервав повисшее между мной и Мишей молчание. Но только я хотела снова предложить Азарову позавтракать с нами, он вышел в коридор, не сказав ни слова. Только сжал зубы так, что желваки проступили сильнее.

– Да успокойтесь вы, – шикнула я на детей. – Хватит. Как вы себя ведёте?! Костя, Даша! Быстро успокоились, не то по

углам поставлю.

Даша угомонилась первая. Оставив обоих там, где были, я вышла за Азаровым, про себя молясь, чтобы дети не сотворили что-нибудь ещё. Он был в спальне и уже одевался. Вместо халата – брюки и распахнутая рубашка. Поддёрнув, он начал застёгивать её.

Я невольно посмотрела на его грудь, на крепкие плечи. Живот свело, как только вспомнила его огромные ладони и поцелуи вокруг пупка.

Не думать об этом, хотя бы сейчас. Быстро стряхнула наваждение.

– Я хочу вернуться на работу.

Он резко посмотрел на меня. Взгляд колючий, прожигающий.

– Нет, – отрезал он, продолжая застёгивать рубашку.

– Что значит «нет»? Я не хочу сидеть дома. Что я буду делать?

– Я тебе уже сказал – что хочешь. На работу ты не вернёшься. Это не обсуждается.

Он закончил с пуговицами и взял часы. Надел и посмотрел на время.

Я поймала себя на том, что хочу выхватить их и швырнуть в стену.

– Я не хочу сидеть дома, – сказала чуть ли не по слогам.

На тумбочке зазвонил мой телефон. Миша был ближе. Взял его и, мазнув взглядом по дисплею, подал мне с совершенно каменным лицом. Он и до этого был не в духе, сейчас и вовсе. Повеяло холодом.

Только я увидела фотографию звонившего, едва не застонала. Антон. Да что ему нужно?!

Швырнула телефон на постель.

– Давай всё обсудим, – сказала как можно сдержаннее.

– Нам с тобой нечего обсуждать. Я уже всё сказал, Сеня. Моя жена работать не будет. Не хочешь сидеть дома – пойди прогуляйся. Купи себе что-нибудь, встреться с подружками.

Телефон снова зазвонил. Я пожалела, что не отключила его.

– Миш… – Подошла было к нему, но тут из кухни послышался шум.

Что делать, я не знала. Понимала, что должна добиться своего здесь и сейчас. Вдруг что-то загромыхало и покатилось. На секунду повисла тишина, и тут же заплакала Даша. Я бросилась к детям, чувствуя, что мне недолго до того, чтобы составить компанию Даше и расплакаться самой.

Есения

Весь день я без дела слонялась по квартире. Долго думала, нужно ли перезванивать Антону. Сперва не хотела делать этого, а когда всё-таки уговорила себя, он не взял трубку. В итоге набрала Соню и проговорила с ней почти час. О детях, об органах опеки и даже об отломанном слоновьем хоботе. Только о ночи с Мишей не сказала ни слова, хотя, уверена, Соня обо всём догадалась и так.

В квартире Миши царил идеальный порядок. Всё на своих местах, на полах – ни пылинки, ни единого пятнышка или царапинки. Как назло, на глаза попалась сломанная фигурка. Взяв её, я приставила хобот на место. Отдать на реставрацию? Наверняка хобот можно приклеить так, что и заметно не будет. Только что-то подсказывало: Азарову не нужно то, что уже сломано.

Взяв с полки фотоальбом, я уселась на диван. Снимков было совсем мало. Несколько фотографий на первых страницах. Дальше – пустота.