Не ешь груши!
Шрифт:
Пол устилали ковры, на ближайшем гарцевал всадник в золочёных латах, за ним бушевали волны. Вместо забрала у подбородка болталась дыхательная маска, на спине бугрились кислородные баллоны, также окованные бронёй. Шесть стройных ног усатого коня оканчивались маленькими ластами, кремового цвета кожа лошади не имела даже намёка на шерсть.
— Кто это? — спросила Инга у слуги, наливавшего ей пряный напиток.
— Морской кирасир. Наш капитан тоже из них, только вот лошадь теперь на всей Неклиде не найдёшь.
— Почему?
—
Расни рядом мотнул головой с перьями:
— Нет, Инга, я на тебе не женюсь.
— Чего? — опешила та.
Глава 7.
— Не женюсь, — отрезал Красный Кот. — Ты мне не нравишься как женщина. Вот что ты сделала для того, чтобы стать красивой? Мочки ушей у тебя не растянуты, до плеч уже не достанут, ты их даже ещё не разрезала! Шея обычная, не удлинённая множеством колец, наподобие шеи стройной антилопы. Татуировки ни одной нет.
Да уж — мода у даяков. Инга фыркнула:
— Глупенький, ты ничего не понимаешь в красоте: настоящая «барби» должна ходить на десятисантиметровом каблуке, уродующем её ногу, ничего не есть, чтобы даже мозги высохли, и каждый день тратить по два часа, сначала нанося на себя косметику, а потом — смывая её.
Обе девочки с содроганием смотрели то на Расни, то на Ингу.
— Ну вы, земляне, даё-ёте! — протянула Меранавана.
В качестве десерта подали фиолетовое желе с ароматом, похожим на имбирный. Дети распробовали и чуть не подрались за добавку; Инга цыкала на них, словно мамочка.
Вдруг Доктор запнулся на полуслове и вскочил:
— Вы это слышите?
Мирное гудение голосов, звон посуды, домра, дальний шум моря... Все отрицательно покачали головами.
Бровь галлифрейца взвилась:
— Князь, прыгунчики часто выходят на берег?
— Раз в восемь лет. Проводят свои игры: подскакивают одновременно по сотне, сталкиваются. Потом снова возвращаются в море. В этот раз их особенно много, нам-то и лучше...
— Тихо! — Доктор воздел палец. — Теперь слышите?
Правитель арахнойцев оскорблено замолчал: так грубо его ещё никто не прерывал. Сквозь гобелены и каменные плиты пола передавалось глухое дребезжание, как будто били барабаны, или вдалеке топал тираннозавр.
— Знатно прыгают, — похвалил Расни.
Палец взмахнул, словно дирижёрская палочка, прерывающая скрипку:
— Там ещё звук. Нарастает... Обвал! С гор идёт обвал, все на холмы!
Доктор принялся поднимать нерасторопных спутников и подпихивать их к выходу.
— Скорее, предупредите жителей, выгоняйте всех отсюда!
Князь позвал слуг, чтобы бежали к тётушке Аннибельсаз за женой. Он грохнул четырьмя кулаками:
— Но это самоубийство — покидать сейчас деревню! Ночь, тьма, откуда вам знать — обвал это или нет? Надо подождать Нихталити...
Доктор, не слушая, метнулся в угол Терема:
— На чём работают ваши
— Выше по склону, в старых шахтах, где добывают Кровь Полоза. Щупальца туда не достают, и здесь нет лишней тени.
— То есть над нами ещё и хорошенький заряд? Инга, помоги Шелли. Расни, Мера, хватайте фонари у стульев, — он крутанулся к вбежавшим на шум воинам, — что вы стоите, олухи? Ноги во все руки и вытаскивайте людей!
...Непростая задача — объяснить тем, кто до печёнок боится темноты, что именно в неё надо нырнуть.
На Ингу затравленно взирало семейство, у матери из-под каждой подмышки торчало по любопытной ребячьей башке.
— Ты хочешь погубить нас, колдунья?
«Колдунья» приставила ладонь к уху:
— Слышите?
Рокот сверху стал уже отчётливым. Подхватив светильники, арахнойцы с такой решимостью рванулись прочь, что чуть не раскатали Ингу до толщины нового айфона, она сама едва угналась за семейством.
Все бежали, кричали, плакали, сзади со скоростью автомобиля неслись камни. Подъём на холмы был тяжёл, особенно для Шелли; последнюю сотню метров её пришлось тащить, на вершине холма Инга чуть не рухнула со своей ношей.
— Плотнее, становитесь плотнее! Выше фонари! — командовал Доктор — и почему он всегда знает, что делать?
Князь с капитаном и тремя солдатами искали среди обезумевших людей княгиню, не обращая внимания на жалобы и причитания. Воины последними покинули деревню, обвал чуть не погрёб их заживо.
На дальней горе, немного выше подножия, разросся красный шар, за ним ударил грохот.
— Цистерна взорвалась, всё погибло! — причитал рядом Хранитель. — Нас всех унесёт Он. Лучше бы мы умерли сразу в своих домах...
— Умереть — никогда не лучше. — Доктор так глянул на паникёра, что тот сразу замолчал.
Правильно, нечего тут упаднические настроения разводить. Подумаешь — деревни лишились, и не известно, как дотянуть до утра, да ещё в темноте поджидает Стощупальцевый Осминог. Что же Он такое — оружие массового поражения? Атмосферное явление? Вряд ли кто-то знает, а ведь если разобраться, можно было бы защитить людей.
Зато хуже уж точно некуда...
Чпок. Из темноты выскочили блестящие лезвия, смертельный шар, крутясь, полетел навстречу; Инга отпрянула, Хранитель прижал к себе книгу. Да, погорячилась насчёт «хуже некуда».
Стоящий рядом кирасир сбил животное копьём.
— Всё бы вам убивать. — Доктор недовольно нахмурился. — Ну-ка, кто здесь с домрой?
Он растолкал народ вокруг паренька, который испуганно сжимал инструмент.
— Умеешь играть?
— Немного.
— Тогда давай, Бетховен! Помню, мы с ним так же ночью, в Вене, вытаскивали из бара Моцарта... Ладно, неважно. Играй! Животные успокоятся от музыки. А вы, — галлифреец обвёл всех пальцем, — пойте! Если, конечно, хотите жить.