Не могу больше
Шрифт:
Шерлок был заметно ошеломлен. Сражен наповал. Но держался, и даже усмехнулся слегка иронично. — Твоя жена не перестает меня изумлять. И что ты ответил?
Черт! Черт! Черт! Это немыслимо. Идеальная западня. Черт!
Сердце глухо стукнулось и забилось чаще — твоя жена.
Лишь бы он правильно понял то, что придется сейчас услышать. Начать разговор очень трудно. Джон посмотрел с неприкрытым страданием, и Шерлок внутренне сжался — плохо, всё очень плохо. Хуже и быть не может.
— Я ответил, что… что не собираюсь заводить шашни у неё за спиной. Тем более с тем,
Долгое молчание тяготило.
— Тебе не нравится.
— Мне не нравится. Не нравится всё, что отдаляет меня от тебя хотя бы на дюйм. Откровенно говоря, я взбешен и расстроен. Но стараюсь понять. — Шерлок вновь замолчал. Откашлялся. — И, кажется, понимаю. Да, понимаю.
Каждый нерв напряженно звенел.
Не слишком ли ты понимающий, Шерлок? Схвати меня, дурака, сожми со всей силы и выдави к чертям всю слюнявую дурь. Поцелуй. Поцелуй языком. И я сразу тебе отдамся. Хоть на клочки меня рви. Как же я себя ненавижу!
— Но всё-таки странно, Джон. Это так или иначе будет между нами стоять, никуда не денешься. К чему ненужные сложности?
— Презираешь меня, да? Такого жалкого, ничтожного слабака.
Шерлок поднялся, подошел и прижался к спине. Обнял, вдохнув глубоко и жадно. — Ты лучший.
Колени дрогнули, резко сомкнулись, в голове заклубилось горячее марево.
Господи, как сладко в его руках.
— Шерлок, не надо. Прошу.
— Ты не запретишь мне себя обнимать. Не получится. Я люблю тебя так сильно, что внутри всё горит. — Руки осторожно погладили плечи и спину. — Сентиментальный идиотизм. Монолог из плохой пьесы.
— А мне нравится. Меня самого без конца прорывает: каждую минуту тянет признаваться тебе в любви.
— Ты уверен, что решение верное? Что эта мука необходима?
Джон отрицательно качнул головой. — Не уверен. И скорее всего, это меня доконает. Но не будет так, как сказала она.
— Что же делать?
— Не знаю. Ты же сам говорил — подождем. Но я твой, Шерлок. Веришь? Только твой. До последнего дня. Если, конечно, не подохну с тоски.
— Снова ждать? Мы и так столько времени потеряли.
— Ничего мы не потеряли. Скорее нашли.
Бейкер-стрит Джон покинул с тяжелым, ноющим сердцем.
Зонт он, конечно, забыл, и снег большими влажными комьями оседал на плечи, сгибая их ещё ниже.
*
Даже дома Майкрофт Холмс выглядел безупречно: ни единой помятости на рубашке, ровно повязанный
Он встретил Шерлока вежливой полуулыбкой. — Что с погодой?
— Не хватило времени посмотреть в окно? Метёт.
— Не припомню такой удивительно снежной зимы. Ты не замерз?
— Нет. Удалось довольно быстро поймать такси.
А вот Джону без зонта наверняка было не очень комфортно. Надеюсь, он отказался от пешей прогулки.
— Раздевайся. Жду тебя в гостиной.
В гостиной Шерлок уселся в кресло и с наслаждением вытянул ноги. У брата было тепло, чисто, и вкусно пахло — что ещё надо тому, чья душа болит и поскуливает? Тишина обволакивала, и Шерлок неожиданно широко и сладко зевнул.
— Не выспался? — бесстрастно поинтересовался Майкрофт.
— Совсем не спал, — отрезал Шерлок и оглянулся по сторонам. — Мне нравится эта квартира, несмотря на её подавляющие габариты. Тебе не пусто здесь одному? — В голосе мелькнула едва слышимая ирония.
— Одному везде пусто. Даже в таком милом гнездышке, как Бейкер-стрит 221в, — отпарировал Майкрофт и взглянул вопросительно: это всё, или пикировка продолжится?
Шерлок вздохнул и закрыл глаза. Упражняться в острословии не было никакого желания. — Слушаю тебя, Майки.
— Ну уж нет. — Старший Холмс улыбнулся — слава богу, продолжения не последует. Он и сам не был настроен на их извечный обмен любезностями. Да и беседа предстояла нелегкая: о любви братья Холмс не говорили ещё ни разу. — Я приготовил восхитительный салат и не менее восхитительную телятину в сливках не для того, чтобы всё это внезапно полетело мне в голову. Пообедаем спокойно. А затем — кофе, бренди, разговор. Не возражаешь?
— Не возражаю. Кроме того, я дьявольски голоден.
— Вот и славно. В столовой уже накрыто. Проходи, разливай вино, а я на пару минут удалюсь.
— С чего ты взял, что я начну чем-то кидаться? — крикнул Шерлок уже из столовой, с удовольствием обозревая аппетитную тарелку с шариками паштета. И маленькие свежие булочки в резной деревянной хлебнице. И овощи, обильно засыпанные веточками укропа. — Тем более кулинарными изысками. Нашел дурака. Не так часто ты балуешь меня своей непревзойденной стряпней.
— Вино-о… — раздалось в ответ.
И Шерлок послушно выдернул пробку из стеклянного горла великолепного сухого Бордо. Ему вдруг стало хорошо и уютно. Грудь медленно заполнило нечто горячее, яркое, очень похожее на благодарность.
Майкрофт, ты всегда чувствуешь это. Когда становится невмоготу, когда трудно дышать, оказываешься поблизости, и всё обретает иные краски.
Хозяин дома возник в дверном проеме, торжественно выставив перед собой прикрытое крышкой блюдо.
— Готово. Уверяю тебя, паштет и салат заслуживают восхищения. Не говоря уже о телятине.
— Обожаю твою природную скромность.
Паштет таял на языке, телятина сочно ласкала рот, и Шерлок непроизвольно жмурился, поглощая кусок за куском.