Не сердись, человечек
Шрифт:
— Представь себе, — ответила мне мама, — что Мирина мать создала семью. У нее есть муж и дети, которые не знают о том, что у нее был еще один ребенок. Может получиться большая неприятность…
А я как-то не подумал об этом. Но если мама говорит, значит, это так. Мне очень хотелось сказать Мире о нашем с мамой разговоре, но мама предупредила меня, чтобы я пока ничего не говорил. Если ничего не получится — тогда еще хуже будет…
Мама и Матушка остановились возле беседки, чтобы поговорить, а я вернулся к машине, потому что мальчишки уже окружили ее со всех сторон и хватались
— А сам умеешь ездить на ней? — спросил Шкембо.
— Конечно! — соврал я. — Когда выезжаем с мамой за город, она дает мне руль.
— А если гаишники?
— Тогда «ситроен» конфискуется милицией, — сказал Трынди.
— Исчезни! — презрительно посмотрел на Трынди Шкембо. — У милиции нет «ситроенов», только «волги», «лады», но с двойными двигателями, они могут обогнать и «ситроен», и «мерседес»…
— После дождичка в четверг! — возразил я. — «Ситроен» только на поворотах дает восемьдесят километров в час и даже не наклоняется. А если за ним гонятся, в самом низу, сзади, начинает работать реактивный двигатель.
— Да, это точно! — вдруг поддержал меня Васо. — Насчет реактивного двигателя он не врет. Помните, в селе давали кино про Фантомаса, так его «ситроен» летал!
— Исчезни! Это в кино было! — сказал Шкембо, подступая к Васо.
— Ну и что, если в кино! — оттолкнул его Васо. — Я же видел! Что-то открылось, и «ситроен» полетел, как реактивный самолет!
Хорошо, в это время подошли мама и Матушка.
Шкембо спросил:
— Тетя, а правда, что у этого «ситроена» есть реактивный двигатель?
— Конечно, — взглянув на меня, ответила мама. — Даже два. Один для переднего хода, второй для заднего.
Ну и молодчина! Мне хотелось расцеловать ее за то, что она меня не подвела!
— А задний ход на чем работает?
— На автоматическом пилоте, — сообразил я.
После этого все словно в рот воды набрали. Смотрели на нас с мамой, как на волшебников!
Мы стали собираться в обратный путь. Я простился с Матушкой, поцеловал ее, и она спросила меня как-то очень грустно:
— Ты не забудешь Матушку?
— Нет, Матушка! Я очень тебя люблю. Буду навещать тебя часто, и ты тоже будешь приезжать к нам в гости. Правда, мама?
— Что?
— Она будет приезжать к нам, когда захочет, да?
— Будет, — ответила мама.
— Ты дала ей телефон и адрес?
— Как только нам поставят телефон, сразу дам… Сама позвоню…
— Ничего, ничего… Не беспокойтесь, — сказала Матушка, стараясь казаться веселой. — Будем живы-здоровы — позвоните, договоримся…
— Мы приедем еще, чтобы уладить некоторые формальности, — сказала мама.
— Счастливого пути!
Матушка помахала нам вслед. А мальчишки бежали за машиной до самых ворот. Ухватились кто за ручку дверную, кто за крыло. Мама с трудом отогнала их, отстали.
— Мама, — спохватился вдруг я, — а ты Гергану Африку можешь покатать?
— Которую, негритяночку?
— Да, она лучшая моя подруга.
— Можно было, конечно, если бы ты вовремя сказал. Мы опаздываем, может позвонить профессор.
Мне показалось, мама чем-то расстроена. Конечно, расстроишься, эти оболтусы захватали своими руками всю машину… Интересно, почему профессор собирается звонить снова? Они ведь говорили сегодня?..
— Мама, мы же хотели съездить к тете Елене? — спросил я, но она ответила не сразу.
— Завтра, — сказала она, не глядя на меня.
НО ЗАВТРА НЕ БУДЕТ. Потому что завтра должно было быть вчера, но вчера мы не поехали к тете Елене. И никогда не поедем. А не поехали потому, что я говорил по телефону с профессором, и не поедем никогда, потому что…
Вчера была суббота. Я проснулся рано и спустился вниз, посмотреть, встала ли мама. Она обещала привезти на выходные Жору и тетю Елену, чтобы позагорать вместе на озере…
— Мама, когда мы поедем за Жорой и тетей Еленой? — спросил я.
— Не дергай меня, пожалуйста… — ответила мама. — Когда соберемся, тогда и поедем.
— А если опоздаем и они уйдут куда-нибудь?
— Мы найдем их. Кроме того, я должна сходить в магазин купить кое-что. А ты в это время убери свою комнату. И уговор — трубку не брать!
Только мама уехала, позвонил профессор. Я понял, что это именно он, по длинному звонку, так звонят только из Парижа. Я не знал, что делать: брать трубку или нет, ведь мама всегда так переживает, что профессор может не застать ее дома. А потом, мне так хотелось услышать голос своего отца, что я даже сам не понял, как подошел к телефону и взял трубку.
— Алло!
— Алло! — послышался из трубки женский голос. — Ответьте Парижу.
— Алло! — услышал я мужской голос.
— Да! — Только и мог сказать я и замолчал.
— Ани, это ты? — спросил профессор.
— Нет, — ответил я и выпалил: — Это профессор?
— Да, — сказал он. — А кто у телефона?
— Профессор-младший! — крикнул я, страшно обрадованный.
— Извините, какой профессор?
— Младший, младший! — воскликнул я радостно. — Твой ребенок! И мамы Ани!.. Меня тоже называли Профессором там, в детском доме… Ну, где я был, а вы с мамой не знали и поэтому не искали меня! Я здесь уже целую неделю! Да я это. Ангел, ваш с мамой сын!.. Она сказала, что это не телефонный разговор, поэтому мы до сих пор не говорили тебе ничего. Но это наша с тобой мужская тайна, да? Когда приедешь, делай вид, что ничего не знаешь… Когда возвращаешься? Ты купил маме…
— Где Ани?! — прервал меня профессор вдруг страшно изменившимся голосом. — Пусть немедленно позвонит мне.
— Она ушла в магазин. А когда вернется, мы поедем за Жорой и тетей Еленой, да ты, наверное, знаешь их… Жора тоже незаконнорожденный, но…
В это время в аппарате что-то щелкнуло и послышались гудки.
— Алло! — крикнул я. — Алло, профессор! Папа…
Мне было так хорошо, что я слышал голос отца, что мы поговорили с ним… Но почему нас прервали? Нам с отцом надо было бы поговорить еще совсем немного, он ведь не понял толком, кто я такой… Мне оставалось объяснить ему самую малость…