Не сердись, человечек
Шрифт:
Директор вернулся, и мы начали игру. И вдруг я понял, что побью его как дважды два… Теперь, когда жена директора ушла, самое время сказать ему обо всем, но что-то останавливало меня, я и сам не знал что. Да, вспомнил, Мира должна быть здесь, вместе с нами. Я стал соображать, как бы вызвать ее, но она вскоре появилась сама. Я один видел ее, потому что сидел прямо напротив двери в прихожую… Смотрю, Мира стала под вешалкой и глядит куда-то вниз. Я немножко приподнялся, чтобы видеть получше, что она делает: наша сняла свои старые сандалии, которые ей подарила прошлой осенью тетя Елена, и поставила
— Стой! Воровка! — Это кричала жена директора.
Мира бросилась к нам, жена директора за ней. Потом в комнату вошли мальчик, наверное, лет пятнадцати, и девочка, очень похожая на Миру.
— В чем дело? Что случилось? — спросил директор.
— Что случилось? — продолжала орать его жена. — По карманам шарит у тебя за спиной. Смотри, разулась, чтобы не слышно было, и шастает!.. Эти морочат тебе голову, а она тем временем… Воры! Бандиты!
— Ачи! Ачи! — заливалась Мира слезами, прижавшись ко мне.
Жора вышел из-за стола и встал между нами с Мирой и той истеричкой. Уверен, если кто-нибудь только попробует прикоснуться к нам, Жора применит какой-нибудь прием каратэ.
— Это какая-то ошибка, — сказал директор жене. — Ребята из нашей школы и…
— А мы посмотрим сейчас, из какой они школы! — ехидно ответила та. — Вы их знаете? — обратилась она к своим детям.
— Нет, — ответили они.
— В нашей школе нет отряда имени Митко Палаузова, — добавил мальчишка.
— В вашей, может быть, и нет, а в нашей есть, — вызывающе произнес Жора.
— В какой это вашей, малёк? — грудью пошел тот на Жору.
— Во-первых, я тебе не малёк, — ответил Жора с достоинством. — А во-вторых, о нашей школе мы хотим поговорить с товарищем Владовым наедине. Мы просим вас, товарищ Владов, выслушать нас.
— Хорошо, — сказал директор. — Оставьте нас. Я уверен, они хорошие ребята, пионеры…
— Нет! Никаких разговоров наедине! — снова заорала его жена. — Пусть немедленно убираются, или я вызову милицию!
— Я хо-чу д-до-м-мой! — заикаясь от плача, шептала Мира. — Д-до-м-мой х-хо-чу…
— Подожди! — шепнул я ей на ухо. — Мы сейчас скажем все твоему отцу…
— Нет, нет, нет! — плакала Мира уже в голос.
И вдруг бросилась в прихожую, как слепая налетела на вешалку, помчалась вниз по лестнице. Мы с Жорой выскочили вслед, но уже на площадке остановились: внизу хлопнула дверь. Мира выбежала из подъезда. Не успели опомниться, как следом за нами на площадку вылетели Мирины сандалии и мое «не сердись» и дверь директорской квартиры оказалась запертой. Собрав рассыпавшиеся по лестнице и площадке фишки и кубики, мы спустились.
Мира исчезла. Мы обошли весь квартал. Спрашивали у всех встречных, не видел ли кто такую-то девочку, но бесполезно.
— Нарушила клятву, — сказал Жора. — Ее надо наказать за это.
— Как? — испуганно уставился я на него.
— Не будем ей больше помогать. Пусть сама ломает голову.
Вообще-то и меня взяло зло на Миру. Тоже мне, убежала, и мы даже не смогли спросить у директора адрес ее матери… Времени уже два часа. Когда же я-то буду искать свою маму?
Дядя Огнян ждал нас на углу улицы, а мы никак не могли решить, что делать дальше. Если Мира запомнила, где живет Жора, и вернется туда одна, тетя Елена все поймет. Если же вернется в Дом, еще хуже. Тогда такая каша заварится… А если заблудится и попадет в милицию, и говорить нечего. Нас моментально поймают. И все пропало. Поэтому мы с Жорой решили так: нам надо расстаться. Он будет искать Миру, а я свою маму…
— Где ваша мадам? — спросил дядя Огнян, когда мы появились.
— Послали в аптеку за лекарствами для учительницы, — объяснил Жора. — Я тоже отлучусь — надо купить в супермаркете лимоны и другие продукты. Ты отвезешь Ангела к другой учительнице?
— Желание клиента — закон для таксиста.
— А сколько мы тебе должны?
— Нисколько. Я вожу вас исключительно из чувства симпатии.
— А почему же тогда не выключаешь счетчик? Сколько там намотало?..
— Это не имеет значения… Значит, так: давайте-ка быстро за лимонами и лекарствами, я подожду.
— Да говорю же тебе, что мы с Ми рой остаемся здесь.
— Э, нет! Все едут со мной!
— Но у нас нет другого выхода. Учительница совсем одна, мы должны позаботиться о ней. Чао! — сказал Жора и побежал в сторону. Дядя Огнян хотел было догнать его, но я соврал, что мы договорились снова встретиться на этом месте через час.
— Ладно, — согласился он, на какую-то минуту задумался и снова включил мотор. — Так где, говоришь, живет следующая больная?
— Витоша, двадцать пять, — ответил я, взглянув еще раз на листочек, на котором были записаны адрес и имя моей матери, хотя, конечно же, знал их назубок и без этой бумажки.
— Витоша, двадцать пять? — удивленно посмотрел на меня дядя Огнян. — А как же зовут твою учительницу? А ну-ка, дай-ка эту бумаженцию. Ани Монева Гайтанджиева, — прочитал дядя Огнян.
— Так ведь я знаю ее! Она меня тоже учила!
Я сразу понял, что он врет.
— Как она могла быть твоей учительницей? Она же молодая!
— Я, что ли, старый?
— В том-то и дело, ей столько же лет, сколько тебе! Как же она могла быть твоей учительницей? Это невозможно.
— В этом мире все возможно! — пробормотал он. — А ты похож на нее.
— Все люди похожи друг на друга! — выпалил я фразу, которую часто слышал от Матушки, и одновременно обрадовался и испугался.
— Все правильно! — ответил дядя Огнян и остановил машину. — А теперь сбегай за букетом.
В самом деле, я забыл про букет. Но, открыв дверцу, вспомнил, что у меня нет денег.
— Все деньги остались у Жоры, — произнес я грустно.
— На! — протянул он мне пятерку. — Побольше купи, ведь мы оба ее ученики!
Пулей полетел я к цветочной лавке, купил на все деньги гвоздики, бегом обратно. Увидев меня с охапкой цветов, дядя Огнян чуть не свалился с сиденья.