Не выпускайте чудовищ из шкафа
Шрифт:
– А вы? То есть, ты, ты не собираешься…
– Я не так и вымокла. Да и привычная, - она пожала плечами. – У ищеек немного другой метаболизм. Нам так объясняли. Я в теории и на снегу пролежать пару часов могу без особых последствий.
И глянула так, печально.
– Ближе двигайся.
– И все-таки… ты не можешь знать, что у них не получится. Ты, конечно, знакома с этой девочкой…
– Видела пару раз. Ей пятнадцать вроде. Или около того, - она вытянула руки над огнем. – И да, знать я не могу. Никто не может. Даже у Софьи всегда
А закончилась эта игра смертью.
– Этот ход ведь рядом, так? С местом, где мальчишку убили? – Бекшеев счел за лучшее сменить тему. – И могло быть так, что шел он именно сюда?
– Пожалуй, - Зима вдруг подвинулась и оказалась рядом. А еще коротко свистнула, и к другому боку Бекшеева прижалась тварь. – А ведь и вправду… смотри, если Мишка шел сюда. А тот, кого он встретил… допустим, там тоже был проход. Но Мишка его не видел. Там ведь кусты, щетка, и стоят плотно. Камни опять же. Тут порой в трех шагах не увидишь, что у тебя под ногами. Так вот, он и ходил… зачем ему искать что-то, если лаз имелся? Так?
Тепло проникало в тело.
Зверь был горячим, что печка, и когда Бекшеев сунул руку в шерсть, только вздохнул и, повернув к нему голову, дотянулся и лизнул лицо.
– Он и ходил туда-сюда себе… пока не наткнулся на этого… на второго.
Который тоже появлялся здесь нечасто, иначе раньше заметил бы Мишку много раньше. А он заметил, когда стало поздно… и что он делал?
Что-то такое, что было бы сложно объяснить.
Или он не хотел афишировать само свое присутствие в лесу?
Тоже возможно.
– А тот испугался и убил Мишку. Потом сбросил со скалы. И обвалил ход. Там. Он пришел под землей, и ушел под землей. Но… если ход обвалил, то этот ход был не единственным.
В отличие от Мишкиного.
– Нам нужен план, - заключила Зима. – Шахт. Толковый. И чем новее, тем лучше. И еще с Сомовой поговорить. Вряд ли конечно, но… вдруг что-то да знает?
– Идет, - Бекшеев понял, что дрожь почти отступила. И да, сидеть так тепло. Наверное, даже лучше внизу, чем наверху. Только…
А если лаз засыплет?
Что тогда?
– Мне другое интересно, - Зима подавила зевок. – Как он их сюда приводил?
– Кто и кого?
– Убийца. Женщин. Кровь ведь женская… как?
Бекшеев развернул одеяло.
– Залезай. Вдвоем и вправду теплее.
На него посмотрели с сомнением.
– А куртка твоя тоже промокла. Нам еще завтра возвращаться. И убийцу ловить.
– Зануда ты, - но куртку Зима стянула. – Слушай… а тебя все это вообще не пугает?
– Что именно? Я, конечно, недолюбливаю замкнутые пространства, но не до такой степени, чтобы ударяться в панику.
– Я не про то, - Зима склонила голову. – Я ведь все еще не совсем… многие пугаются. Почему-то. Мозгоправ
– Я не заметил, - вынужден был признать Бекшеев. – Но я вообще невнимательный.
Наденьку это очень обижало. Она ведь старалась.
Сервируя ужины. Или обеды. Сочиняя их.
Подбирая столовый фарфор, который будет гармонировать со скатертью, а скатерть – подчеркнет красоту серебряных колец, тех, что для салфеток куплены. Прически. Платья. Макияж.
А он не замечал.
– Извини.
– За что? За то, что не шарахаешься? Одинцов… он вот долго привыкал. Это невозможно не заметить.
– Ну… - Бекшеев притянул поближе тварь, которая в теории тоже должна была внушать инстинктивный ужас, но как-то пообвыклся, что ли. – У меня мозговые функции нарушены. Может, поэтому.
– Может…
– А что до вопроса, то они все переписывались. Знаешь, эти страницы брачных объявлений? Так вот, насколько я узнал, они все кому-то писали. Причем много. Получали письма тоже. И отправляли. И когда их приглашали на свидание, то у них и сомнений не возникало.
– Письма…
– Разные. Не только по имени. Как будто… разные люди писали. И имена тоже разные. Те, что удалось установить. Письма не всегда оставались. Иногда их забирали с собой. Чаще всего забирали. А те, что были, в них ничего интересного. Обычное… о любви, об одиночестве. Стихи. Чужие. Тоже разные.
И он замолчал, обдумывая.
– Кулон. Из альбита. Подарок. Причем камень дикий, без клейма. И не обработан толком, так, шлифовка просто. Но по камню я и установил, откуда он родом. Там что-то с примесями. Они в каждом месторождении уникальны. Мне так и объяснили. Вот и приехал. Искать черную кошку в темной комнате.
– Газета, стало быть… брачных объявлений, - протянула Зима подбираясь.
– Но все одно не понятно. Ладно, можно заманить девушку в Лозинск. Там жителей за сто тысяч точно, поэтому, если не искать, то никто и не запомнит. Но дальше? Если они прибывали на Дальний, то… как?
А ведь кроме Дальнего, куда девушки последовали бы за своим женихом, оставался лес?
Темный, неуютный лес.
И подземелья.
И… можно, конечно, оглушить. Но дальше что? Далеко не все пропавшие субтильны, а с грузом далеко не уйдешь.
Только если…
Капля крови.
И запонка оторванная.
Ментальный подавитель. Одно к одному.
– Письма, - повторила Зима. – Долбаные письма… и объявления… Ник-Ник сколько себя помню ищет одинокую богатую вдову, готовую взять его на содержание… читает газеты. Точнее эти вот колонки. И письма… он пишет им письма.
Она закрыла глаза.
И выдохнула резко. А потом сказала:
– Спи. Утро вечера… завтра прижмем этого засранца.
Глава 29. Туз мечей