Неисторический материализм, или ананасы для врага народа
Шрифт:
Продавщица проводила их взглядом, исполненным горького разочарования. А какой славный скандал намечался!
Ночью ей снилось, как директор магазина, Нина Михайловна Новоселова, выдает ей только половину зарплаты, удержав за «плохую работу и хамское отношение к покупателю».
– Вы не повышаете количество продаж, потому что раньше были материально незаинтересованы, – кричала она. – А теперь зарплата будет зависеть от выручки! И мясо не воруй, – заключила директорша, отбирая оставшиеся деньги.
Продавщица проснулась в холодном поту и порадовалась, что живет она в замечательном социалистическом государстве, где на работе можно не напрягаться, мяса и молока воровать – сколько хочешь, а за капиталистические штучки с понижением зарплаты – пожалуйте в ГПУ. Все-таки молодец товарищ Сталин, что расстреливает всяких там капиталистов недобитых.
XVII
Один из недобитых капиталистов ходил в это время вокруг огромного «лендровера», поблескивающего темно-зелеными боками, и пытался представить себе, как он перебрасывается с ним в прошлое на свою маленькую кухоньку.
– Андрей, – робко сказал он, когда его озабоченный друг в очередной раз возник в лаборатории прямо из воздуха, – ты думаешь, он там поместится в моей квартире?
Андрей с жалостью посмотрел на него.
– Ты готов, мой общественно-социальный гений?
Общественно-социальный гений полез в машину и устроился рядом с Катюшей, мучимой невозможностью посплетничать с подружками, и оттого несколько грустной. Вообще-то, у нее имелись и более серьезные причины для грусти. Или для веселья – это как посмотреть.
Анатолий Васильевич Барсов, резюмирую итоги Катюшиного, как он выразился, “performance”, то есть, проще говоря, поведения, по-отечески обнял ее:
– Ах ты моя умница, – нежно произнес он. – А еще не хотела шариковый дезодорант брать. На тебя уже есть коллективный донос!
– Ах они лицемерки, – завизжала Катюша. – Кто написал?
– Коллективный донос! – сказал счастливый Анатолий Васильевич. – Группа студенток, у которых ты сидела на уроке.
– И Тростникова? – поразился Сергей.
– Нет, – Барсов покачал головой. – Я бы в ней очень разочаровался. – Слава Богу, это не она. Девочки, которые живут в общежитии, написали. Требуют проявить бдительность и обратить на тебя внимание, как на американскую шпионку. Потому что ты носишь вещи, которые не продаются в Москве. Весь вечер сочиняли!
– А при чем тут шариковый дезодорант? – возмутилась Катюша.
– А ты его в маленький перерыв вынула в аудитории, помнишь?
– Ну да. Вы же сами велели все, что можно, показать…
– Вот-вот. Именно шариковый дезодорант и поразил их в самое сердце. Уж они его так подругам описывали… Самое смешное, что те не поверили.
– Я знаю, как их добить! – мстительно сказала Катюша. – Я его им подарю.
– Ах! – притворно встрепенулся Сергей. – Какое коварство!
Сумки с мясом, рыбой и прочей снедью, которая была пока дефицитом в замечательном социалистическом государстве, были уже затарены в «лендровер», а Сергей печально размышлял о том, что, кроме своего банка, где он переделывал базу данных и исправлял все, что натворила Курицына, он никуда не успел зайти.
– Диски не нажимайте, – предупредил Андрей. – Переброс у нас сегодня не индивидуальный.
– Почему? – меланхолично поинтересовался Сергей.
– Джип – не диван, – объяснил Андрей. – Если он у нас перенесется по частям, не соберем потом.
Он завел машину под большой металлический колпак на территории гаражей Института, откуда уже радостно скалили зубы Митя и Иван.
– Привет, – сказал Митя. – А мы тебе зимние шины поставили.
– Вот спасибо, – уныло сказал Сергей. У него привычно закружилась голова, все поплыло перед глазами – но всего лишь на долю секунды.
– М-да, – услышал он смущенный голос Андрея, – не очень удачно.
Пятьдесят третий был погружен в черную зимнюю темноту. Джип, как и планировалось, стоял перед воротами дома, чтобы его никто не смог заметить в десять часов вечера, – Средневолжск в это время замирал, и все законопослушные граждане сидели дома. Однако их машина оказалась не единственной. У ворот, чуть поодаль, стоял черный воронок – зловещая тупорылая машина НКВД.
– Запросто могли прямо внутри них материализоваться, – проворчал Андрей, сокрушаясь, что он не посмотрел на монитор перед отбытием.
Через двор, по направлению к воротам, шли люди в военной форме. Что-то было не так. На крыльце стояли жильцы дома, которые тревожно жались друг к другу. Среди военных, торопливо шедших к воротам, была женщина, которая явно шла не по своей воле. Она без конца оглядывалась, замедляла шаг, но ее твердой рукой направлял военный, следовавший за ней вплотную.
Из черного воронка высунулся водитель.
– Вы как здесь оказались? – требовательно спросил он Андрея, открывшего дверцу.
– Странный вопрос, – пожал тот плечами.
– Вас же только что тут не было, – не унимался водитель. – Я даже шума мотора не слышал. – Он высунулся еще дальше из машины и включил фары. – Вон, – добавил он, – даже следов от колес нету. – Он озадаченно посмотрел на Андрея.
Сергей вышел из машины и неслышными шагами обошел ее сзади.
– Рука Москвы! – наклонился он к водителю. Тот испуганно отпрянул и замолк.
Ворота отворились, и оттуда вывели Зою Сергеевну Трофимову – бдительную соседку, настучавшую в свое время на Сергея. Почувствовав, что ворота за ней закрываются и рвется ниточка, связывающая ее с домом, она попыталась сделать шаг назад.