Неисторический материализм, или ананасы для врага народа
Шрифт:
– Здесь какая-то ошибка, – закричала она. – Я сама всегда проявляла бдительность… Вы не можете!
– Не агитируй, – грубо толкнул ее в спину военный.
Сергею стало ее жаль.
– Вы там потише толкайте, – сказал он. – Еще неизвестно, кого следующего туда затолкают.
– Что-о-о? – взревел военный. Сергей в упор посмотрел ему в глаза. Первым отвел взгляд военный, слегка смутившись.
– Я выполняю приказ, – уже тише сказал он.
– Вот и выполняйте, – так же тихо ответил Сергей. – А толкать приказа не было.
Зоя Трофимовна жалко
– Так, – деловито сказал Андрей. – Ты тут не раскисай давай. Это бы и без тебя все происходило, а ты здесь – всего лишь наблюдатель.
– Я не могу понять, – потрясенно сказал Сергей. – Я столько поводов давал, и меня ничего… А она так изъявляла свою преданность, и ее…
– Ты еще скажи, что на ее месте должен был быть ты! – насмешливо сказал Андрей.
– Но ведь и правда я, – удивился Сергей.
Андрей только махнул рукой.
– Отъедь на полметра, – попросил он.
Сергей, ничему не удивляясь, отвел машину на полметра вперед. Андрей наклонился, вынул из-под снега маленькую черную коробочку и сунул ее в карман.
– Я пошел домой, – сообщил он. – Вы тут сами машину во двор закатывайте. Да, вот еще! – он сунул Сергею в руку маленькую бумажку.
– Что это? Права? – Сергей удивился. – У меня же есть.
Андрей молча покрутил пальцем у виска.
– Ах да, – сообразил Сергей. – Год не тот.
– Маленько не тот, – язвительно сказал Андрей. – Завтра долго не спите. Не на отдыхе!
– У меня завтра свободный день! – возмутился Сергей.
– Сельсоветы открываются в восемь, – невозмутимо ответил Андрей и исчез.
Колхоз имени Ильича уныло чернел покосившимися бревенчатыми стенами. Посередине деревни находилось нечто неопрятно-хозяйственное – огромные весы под навесом, на которые, наверное, въезжали груженые машины, грязный транспортер, сарай непонятного назначения и рядом – еще один сарай, служивший гаражом для смешных маленьких тупоносеньких тракторов. Посреди всего этого лежали покореженные проржавевшие части каких-то механизмов.
Венчала все это зрелище тощая облезлая рыжая собака, взгляд которой был исполнен обиды на мир, которому не помешало бы иметь немного больше сосисок.
– Апокалипсис! – пробормотал Сергей, в ужасе глядя на пейзаж. – Вот это вот… вот это... – ткнул он в пространство дрожащим от негодования указательным пальцем, – кошмар!..
– Ну, Сережа, – успокаивающе сказала Катя. – Ты, по-моему, слишком вошел в роль. У тебя другая миссия.
– Хочу другие декорации для своей миссии, – капризно заявил он.
Поехали по домам. Деревня казалась пустой, даже дым из труб не шел.
– Наверное, у них время обеда еще не настало, а завтрака уже прошло, – предположила Катя.
Все объяснялось проще. Жители деревни натопили избы с утра, и в горячих еще печах поддерживалась в теплом состоянии нехитрая еда.
Постучали в крайний дом. В окне колыхнулась
Наконец, внемля громкому клаксону, в окно выглянул мужичок, увидел машину, отпрянул от окна, потом снова выглянул и рысцой помчался открывать покосившуюся калитку.
Сергей еще немного попрыгал по инерции, включил скрытую камеру и вошел в дом. Снаружи он выглядел гораздо лучше, чем внутри. У окна стояла узкая железная кровать, под ней разложен лук, и на вбитых в стенку гвоздях висело тряпье, претендующее на громкое звание одежды. И грубый самодельный стол. И все. Ни стула, ни традиционного шифоньера или серванта. Только прибитая к стене доска, она же лавка.
– Простите, вы не знаете, тут никто не продает дом? – спросил Сергей.
– А? – переспросил мужик. – Чего это?
– Да вот, – вступила Катюша. Мужик замахал руками и отодвинулся, издали пожирая Катюшу глазами и двигая носом – наверное, пробовал на нюх запах ее духов. Катюша обиженно потопталась и пояснила. – Мы хотим купить дом. Для дачи.
– Мать! – закричал мужик. – Они хотят купить дом. Для дачи.
– Дак наш покупайте, – недолго думая предложила старушка. – Только пусть Степан, ирод, паспорта отдаст.
– А вы где будете жить? – поинтересовался Сергей. – У вас еще один дом есть?
Мужик посмотрел на Сергея как на ненормального.
– В город поедем, – объяснил он. – Устроюсь на завод, дадут общежитие. Все лучше, чем тут… Поживем, как люди. Там хоть жратва есть, – объяснил он. – А сколько за дом дашь? – приступил он к делу.
Сергей опешил.
– Мы… мы еще посмотрим. Нам бы поближе к речке, – объяснил он.
– Да кака тут речка, – закричала вдруг бабка. – Кака така речка – ручей всего. А дом у нас рядом с сельпо. Хороший дом. Крепкий.
Катя взяла Сергея за руку:
– Мы еще посмотрим. Повыбираем, – сказала она. – Если что – через часок к вам зайдем. Нам бы побольше.
– Побольше-то подороже будет, – уговаривал мужик.
Невероятно, но во всех домах, куда они заходили, наблюдалась одна и та же картина. Буквально все стремились продать свои дома, заставить ирода Степана отдать паспорта, без которых нельзя было уехать в город и устроиться на работу, и зажить в городских общагах, как люди.
По мере того как они обходили дома, за ними пристраивался растущий хвост желающих переехать в город. Они ходили за Катюшей и Сергеем по пятам, дружно хаяли дома соседей и горласто требовали идти в сельсовет за паспортами.