Неисторический материализм, или ананасы для врага народа

Антонова Елена Ивановна

Состояние бешенства за последние два дня стало у Селиванова привычным. Он обнаружил, что они оба лежат на твердом бетонном полу коридора, вернее, того маленького рукава коридора, который вел к лестнице в подвал. Камер там не было, поэтому туда никто не заглянул. Кто-то ввинтил лампочку и зажег там свет.

Сергей предусмотрительно брызнул в нос Селиванову меньшую дозу снотворного, чтобы они с надзирателем могли проснуться примерно в одно время.

– Ты что тут делаешь? – спросил Селиванов, стараясь сдерживать кипящую в нем злобу.

– А вы, товарищ подполковник? – спросил надзиратель, испуганно глядя на него

и пытаясь подняться. Затекшее тело слушалось с трудом. – Как мы здесь оказались? – изумленно спросил он, оглядываясь кругом. – И… почему мы тут спали? Вместе?

– Это ты меня спрашиваешь? – взорвался Селиванов. – Это я должен тебя спросить. Почему ты спал в камере у заключенных врагов народа?

На лице надзирателя отразилось такое искреннее недоумение, что Селиванов дальнейшие расспросы прекратил. «Всех расстрелять», – думал он, с трудом поднявшись и торопливо шагая к своему кабинету. Он подергал ручку – заперто. Возмутительно! Он вспомнил, что секретарша тоже заснула за своим столом, и повел плечами, ощущая противный озноб. Дарью расстрелять вместе со всеми!

Обдумывая, кого и как он будет расстреливать, Селиванов спустился вниз и подошел к часовому.

– Почему мой кабинет заперт? Где секретарша? – отрывисто спросил он.

– Так ведь, товарищ подполковник! – растеряно сказал часовой. – Четыре утра. Дарья Тихоновна сдала ключи и ушла. А вы где…

Он осекся, взглянув в глаза подполковнику, и вытянулся, щелкнув каблуками.

– Ключи, – требовательно протянул руку Селиванов.

Часовой поспешно снял ключ с доски и протянул начальнику. Селиванов направился к лестнице, потом решительно развернулся, вернул ключ, потребовал машину и уехал домой, к перепуганной жене. Засыпая, он вспомнил про вещи, оставшиеся в квартире Бахметьева, и ему сразу стало хорошо.

– Завтра я тебе такой холодильник привезу – под потолок, – похвастался он жене. – Будет где мясо хоть полгода хранить.

– Под потолок не бывает, – задумчиво сказала жена.

– У меня бывает!

Придется заказать грузовик, решил он и, вполне успокоенный, заснул.

В девять утра жители преподавательского дома по улице Коммунистической увидели, как к дому подкатил грузовик, из которого выскочил давешний военный в форме подполковника и три грузчика в телогрейках. Они деловито взбежали на второй этаж и стали вскрывать дверь в квартиру номер семь. Замок не поддавался. Один из грузчиков, пыхтя, стал пытаться просунуть в дверную щель отвертку, приналег плечом на дверь, и она открылась.

– Тьфу, черт, замок-то отпертый был, – выругался он.

Подполковник, оттеснив его плечом, быстро вошел в квартиру и замер. Ему показалось, что перед ним мелькнула какая-то тень, по воздуху проплыл диван, желтея уютным пушистым пледом и все исчезло. Квартира была пуста. Только слегка колыхалась полотняная занавеска на двери и на стене, на том месте, где раньше стоял компьютерный стол, белела какая-то бумажка. Селиванов подошел поближе и прочитал надпись, сделанную красными чернилами: «ФИГ ТЕБЕ, СЕЛИВАНОВ!».

Он быстро сорвал бумажку и оглянулся. Так и есть – все грузчики успели прочитать, и теперь на их лицах блуждало глумливое выражение. Взбеленившийся Селиванов приказал немедленно обыскать все квартиры в доме. Никаких следов бахметьевского имущества там, конечно, не оказалось. Поскольку оно было заботливо вытащено хозяйственным

Митей при содействии Андрея как раз перед носом у подполковника. Бедный Селиванов никак не мог поверить, что остался без холодильника под потолок, обещанного жене. Он уже и место для него определил. Он немного побегал по коридору, снова вбежал в бахметьевскую квартиру, поорал на грузчиков и стал думать, чего бы еще полезного совершить.

– Прямое включение, – сказал Андрей. – Серега, давай медленно шагай вот отсюда – вон туда. – Андрей быстренько настроил аппарат, и…

– Товарищ подполковник, что это? – спросил грузчик, вытянув указательный палец в сторону входной двери. Там появилась еле заметная переливающаяся дымка, которая служила силовым экраном. Из дымки вдруг вышел Сергей Бахметьев собственной персоной. Он медленно шел по направлению к маленькой комнате за полотняной занавеской и внимательно смотрел по сторонам, не обращая внимания на присутствующих в квартире людей.

– Как вы тут оказались? – взревел Селиванов. – Руки вверх!

Он вытащил пистолет.

– Товарищ подполковник! – испуганно воскликнул один из грузчиков.

– Вроде все забрали, – раздумчиво произнес Сергей, проходя мимо Селиванова.

Если бы Селиванов был способен хоть что-нибудь замечать вокруг, он бы увидел, что сквозь Сергея немного просвечивала стена.

– Руки за голову! Стоять! Сидеть! Лежать! – надрывался Селиванов, потрясая пистолетом. Сергей, не обращая на него никакого внимания, прошел через комнату и исчез за полотняной занавеской. Селиванов, топоча сапогами, вбежал туда, терзаемый нехорошим предчувствием. И недаром – Бахметьев опять исчез.

– Никакой наблюдательности, – вздохнул психолог. – Хоть бы испугались, что, мол, что-то тут сверхъестественное. Поудивлялись бы для приличия, откуда Бахметьев вдруг появился. Только о холодильнике своем и думает! Поразительно!

– В отдел! – издал клич Селиванов и помчался к машине.

– Сейчас в камеру побежит, – вздохнул Сергей. – Никакого покоя.

И, подхватив пластиковый пакет, исчез из лаборатории.

Действительно, прежде чем прийти в свой кабинет, Селиванов помчался в камеру. Пыхтя от нетерпения, он ворвался туда, как только конвоир отпер дверь. Заключенные мирно сидели за столом и поедали «быстрые завтраки» из цветных пластмассовых мисочек. На столе лежали пустые пакетики.

– «Каша «Быстров». Овсяная с изюмом», – прочитал конвойный, взяв пакетик со стола.

– Кто посмел? Откуда? – завопил Селиванов.

– На столе было. Когда мы проснулись. Разве не вы принесли? – простодушно удивился Саша.

Сергей скромно дожевывал кашу.

Когда Селиванов был особенно злобен, из всех слов русского языка – других языков он не знал – в его памяти оставалось только одно слово: «Стоять!». Причем было совершенно неважно, сидели при этом те люди, которым адресовалась команда, или уже и так стояли. Сейчас он был не просто злобен – он был взбешен. Исчезнувший холодильник и, наоборот, невесть откуда появившаяся каша «Быстров», особенно если она с изюмом, кого угодно выведут из себя. Поэтому то, что все в камере случайно как раз стояли в тот момент, когда он прокричал то единственное, что помнил, его нисколько не смутило. Главное, что, прокричав «Стоять!», он немного успокоился и стал деловито сгребать красные красивые пластмассовые мисочки.