Неизвестный Мао
Шрифт:
Для получения информации о Китае Рузвельт полагался на частную сеть (куда входил и Эдгар Сноу), в основном действовавшую в обход Госдепартамента, которому президент не доверял. Его главным личным информатором по Китаю был офицер морской пехоты по имени Эванс Карлсон, составлявший для Белого дома впечатляющие отчеты, восхвалявшие красных, которые Рузвельт потом распространял среди своих приближенных. Один из них заметил, что версия событий Карлсона подкрепляется «Красной звездой» Сноу. Карлсон находился в Чунцине во время инцидента с Н4А и сразу после этого вернулся в Вашингтон, чтобы лично передать Рузвельту версию красных.
Британия не имела особого значения, когда речь шла о помощи, но Чан стремился быть поближе к англо-американскому блоку и потому был чувствителен и к давлению со стороны Британии. Премьер-министр Черчилль не любил Чана, считая его бесполезным с военной
После инцидента с Н4А Москва организовала для Запада грандиозную кампанию в прессе, направленную против Чана. Коммунистическая пропаганда утверждала, что было убито до 10 тысяч человек. В действительности потери составили около 2 тысяч. 3 тысячи человек сумели спастись, вернувшись назад и направившись северным маршрутом вдоль Янцзы, изначально назначенным Чаном. По пути их никто не тронул.
Чан не устраивал ловушки, но не сумел представить инцидент в нужном свете. Его правительство поступило весьма неумно, объявив о расформировании Н4А и тем самым создав впечатление, что националисты разгромили ее намеренно. Чану также чрезвычайно помешал тот факт, что он не предал гласности многочисленные факты предыдущих столкновений, когда жертвами оказывались его войска, и даже запрещал распространять подобные сведения, считая, что внутренние раздоры оказывают отрицательное влияние на моральную составляющую общества. Кроме того, он опасался, что подобная информация пагубно повлияет на международную помощь, которую все государства соглашались оказывать при условии отсутствия гражданских конфликтов. Молчание со стороны генералиссимуса как нельзя лучше устраивало коммунистов. Как писал главнокомандующий красных Чжу Дэ, «когда националисты молчат, мы молчим тоже. Мы побеждаем, так зачем нам шуметь об этом?». В результате многие на Западе знали только об инциденте с Н4А и считали его предательским широкомасштабным нападением националистов на невинных красных.
Коммунистическая пропагандистская машина была эффективной. В Чунцине симфония дезинформации Мао дирижировалась Чжоу Эньлаем, который был единственным человеком, знавшим о роковой роли Мао в уничтожении его же собственных соратников — мужчин и женщин из Н4А. Этот сообщник Мао был в высшей степени успешным в распространении лжи — обаяния ему было не занимать. Американская журналистка Марта Гелхорн, встречавшаяся с ним в этот период, признавалась, что пошла бы за Чжоу на край света, если бы только он ее поманил. Но главную черту Чжоу выразил ее муж — Эрнест Хемингуэй, сказав, что тот «делает хорошую работу, внушая коммунистическую точку зрения всему, что подвернется».
В Америке 22 января «Нью-Йорк геральд трибюн» опубликовала чрезвычайно благоприятную для красных версию событий Эдгара Сноу, которая начиналась следующими словами: «Первый достоверный рассказ о недавних столкновениях…» Повествование Сноу основывалось исключительно на сообщениях разведчика КПК в Гонконге.
Пока версия коммунистов путешествовала по миру, другие версии успешно опровергались друзьями, которых Москва и КПК имели в Америке. Хемингуэй, бывший в Китае как раз после инцидента с Н4А, сделал несколько острых наблюдений о коммунистах: «…как хорошие коммунисты, они попытаются расширить свою сферу влияния… не важно, какие территориальные пределы они примут на бумаге». Благодаря «превосходной рекламе красных», писал он, «Америка получила преувеличенное представление о роли, которую они сыграли в войне с Японией. Их роль была весьма значительна, но роль войска центрального правительства все же в сотню раз больше». «Коммунисты, — заметил Хемингуэй, — судя по моему испанскому опыту, всегда стремятся создать впечатление, что они единственные, кто действительно сражается».
Заметки Хемингуэя, вне всякого сомнения, оказали бы значительное влияние на общественное мнение, но они так и не увидели свет до 1965 года. Ему настоятельно не рекомендовал печатать их в 1941 году помощник Рузвельта Лочлин Карри, сказавший., что «наша политика — не поощрять гражданскую войну».
Карри, главный экономический советник Белого дома, посетил Китай сразу после инцидента с Н4А. Судя по перехвату советских разведывательных сообщений, Карри помогал русским, и некоторые считали его русским агентом. Недавнее детальное расследование, проведенное Рузвельтом и разведкой, представило Карри «сочувствующим, поддающимся манипуляциям» и сделало вывод, что он не шпион, а «друг» русских в Белом доме. Во время упомянутой поездки в Китай он, безусловно, сослужил красным хорошую службу. В Чунцине он сказал Чану, что привез устное сообщение от Рузвельта (так же, как и письменное). Устное сообщение Карри начал следующими словами: «На расстоянии 10 тысяч километров создается впечатление, что китайские коммунисты есть то, что мы в нашей стране называем социалистами. Нам нравится их отношение к крестьянам, женщинам и Японии».
Докладывая Рузвельту, Карри в основном отзывался о Чане плохо, зато красных изображал в розовом свете. Он утверждал, что коммунисты — единственная партия, завоевавшая поддержку масс, и полагал, что именно по этой причине их влияние расширяется. Карри описал Рузвельту инцидент с Н4А в версии коммунистов [69] .
Международное давление на Чана оказалось настолько сильным, что 29 января 1941 года он приказал своему послу в Москве попросить Кремль вмешаться и помочь урегулировать кризис с красными, на любых условиях. Спустя три дня Мао сообщил своим командирам: «Не важно, какие усилия прилагает Чан, чтобы бунтовать. Он может испробовать и это, и то, но конец все равно будет один: он падет». Мао использовал выражение «бунтовать», как будто Чан уже находился вне закона, а сам он занимал трон. Чан согласился с требованием русских позволить людям Мао остаться на занятых ими территориях в самом сердце Китая — в районе Нанкина и Шанхая.
69
Очень помогло Мао и то, что Карри помешал налаживанию благоприятных отношений Чана и Рузвельта. Чан передал через Карри просьбу Рузвельту прислать ему политического советника, вхожего к президенту. Чан даже назвал предпочтительную для него кандидатуру — Уильяма Буллита, первого посла США в Советском Союзе, которого Чан знал лично и был уверен в его антикоммунистических настроениях. Карри отклонил просьбу Чана немедленно и по собственной инициативе, и нет никаких свидетельств о том, что он когда-либо упоминал перед Рузвельтом о просьбе Чана направить к нему Буллита. По возвращении в Америку Карри рекомендовал кандидатуру Оуэна Латтимора, который не только не был вхож к президенту, как этого хотел Чан, но и вообще никогда не встречался с ним лично. В результате Карри получил возможность плотно контролировать связь между Рузвельтом и Чаном.
Мао быстро понял, какую помощь его делу могут оказать западные журналисты вроде Сноу, но не сразу сообразил, насколько полезными могут оказаться правительства Великобритании и Америки в деле связывания рук Чана. Он был чрезвычайно враждебно настроен к обоим государствам. 25 октября 1940 года он сказал руководящей верхушке партии, что надеется на оккупацию Британии нацистами, а Япония будет продолжать оккупировать Китай.
«Самый трудный, самый опасный и неприемлемый сценарий развития событий, — сказал он, — это желаемое Чаном присоединение к англо-американскому блоку.
Мы должны предвидеть и такое: японцы не смогут войти в Сингапур, который будет взят американским флотом; Лондон не падет, Япония сдастся Америке, японская армия покинет Китай, Америка финансирует и вооружит проангло-американский Китай. Ничто не может быть хуже».
Такое развитие событий представлялось Мао худшим злом, чем японская оккупация. Но внезапно его позиция заметно изменилась. 6 ноября 1940 года он написал Чжоу Эньлаю: «Сегодня утром я прочитал важные разведывательные сведения, содержащиеся в вашем сообщении от 3-го. Теперь присоединение Чана к англо-американскому блоку пойдет нам только на пользу… Давайте больше не противиться этому… Мы должны ковать новые связи с Британией и Америкой».
Очевидно, Чжоу Эньлай просветил Мао относительно того, насколько полезным для него может оказаться Запад. С тех пор Чжоу стал уделять много времени улучшению отношений с западными странами, в первую очередь с Америкой. Он стал действовать с еще большей энергией после атаки японцев на Пёрл-Харбор в декабре 1941 года, и американское присутствие в Китае значительно возросло.
13 апреля 1941 года СССР подписал договор о нейтралитете с Японией, что высвободило крупные военные силы японцев для действий в Юго-Восточной Азии и Пёрл-Харборе. Но он не предусматривал раздел Китая между Россией и Японией. Мао не удалось добиться применения польского сценария.