Нектар Полуночи
Шрифт:
В свете настольной лампы маленькая гостиная мистера Гриффита, наполненная уютной вечерней тишиной, казалась средоточием покоя. Комната до сих пор берегла душистое тепло, хотя камин не растапливали уже двое суток. Толстый слой снега на карнизе достиг середины окна, как будто стремился отгородить гнёздышко от внешнего мира. Сознавая, что всё это — лишь иллюзия безопасности, Паркер, тем не менее, сразу же скинула бесполезный плащ и гадко хлюпающие туфли и с обессиленным стоном уронила себя в антикварное парчовое кресло. Поставив кубки на затканную поблёкшими
— Ещё одно невероятное совпадение в нашу копилку! Именно тут я уснул, когда господин Хранитель первый раз потчевал меня своим волшебным напитком. Если бы кто-то сказал мне, что пять дней спустя я увижу в этом кресле тебя, я бы тоже ответил: быть такого не может!
— Ну, такое-то как раз быть могло, — возразила Паркер, не обманутая ни улыбкой Джарода, ни его тоном. — Если бы мы узнали, где ты собираешься провести Рождество…
— …То уж в этом-то кресле я бы точно тебя не увидел, — перебил он, наклоняясь над ней, — потому что меня самого бы к тому времени здесь не было!
У неё в груди снова болезненно заворочался стыд. Паркер знала: чувство вины останется с ней надолго, но сочла его не слишком дорогой платой за то, что они с Джародом только что поняли друг о друге. Она приподнялась и недвусмысленным жестом положила отяжелевшие ладони на плечи мужчине. Он с готовностью опустился на колени перед креслом, их губы тут же встретились и слились — удержаться от поцелуев, находясь на расстоянии вдоха друг от друга, эти двое сейчас просто не могли.
Но со стола, ни на миг не позволяя о себе забыть, на влюблённых неотрывно взирали кубки. Через несколько упоительных минут Джарод, отрезая по живому, отодвинулся от Паркер, и шепнул, заглядывая в её затуманенные глаза:
— Посмотрим, что за «наследство Ирсоль» нам с тобой оставили.
Она кивнула:
— Давай! — и расцепила руки, чтобы он поднялся.
Притворщик уселся на венский стул у стола, взял один из кубков, а другой протянул женщине. Кубки оказались разные: первый — совершенно гладкий, второй — украшенный по всей поверхности тончайшей цветочно-лиственной чеканкой. Однако они совпадали по форме и по объёму — слегка скруглённые конусы, в каждом из которых поместилось бы около литра жидкости, — а главное, у них были одинаковые ножки, толстые, бороздчатые и довольно необычные с виду.
— Шотландия, семнадцатый век? — скептически подняла брови Паркер, рассматривая сверкающий узор.
— Да нет, конечно! — Джарод озадаченно покачал головой. — Я вообще не знаю, как их атрибутировать. Превосходная ручная работа, чистое серебро — не сплав. Выглядят так, будто только что вышли из мастерской: ни черноты, ни пятен, ни царапин, рисунок похож на современный. Я бы назвал их новоделом, но почему-то не могу избавиться от ощущения, что им гораздо больше четырёх сотен лет…
— Мне тоже кажется, они старые, — согласилась она и провела пальцем по утолщённому краю своего кубка. — И что теперь? Хочешь… испытать их в действии?
— А ты разве не хочешь? — изумился он. — Неужели тебе не любопытно, получится ли у нас «синематограф» и какое нам покажут кино?
— Кино… — она вздохнула и повторила: — Кино. Тут-то нас с тобой и накроют!
— Кто, ваше высочество? «Королевская Охранная служба»? — хмыкнул Джарод, но сразу же посерьёзнел и сказал, спокойно глядя ей в глаза: — Послушай. Это не Центр, ты же понимаешь. Телепортацию тамошние умельцы освоят ещё не скоро! А спорить с теми, кто её уже освоил и ухитрился перебросить нас сюда через два штата, абсолютно бессмысленно — эти люди, если им понадобится, «накроют» нас где угодно и когда угодно. Тогда какой нам, спрашивается,
— Нужна вода, — помолчав, произнесла Паркер. — И фонарик… от лампы слишком много света.
Притворщик, с волнением ожидавший её реакции, просиял:
— Я знал, что ты не откажешься! В глубине души, мисс Паркер, ты так же склонна к авантюрам, как я, — он обежал глазами комнату и увидел на буфете стеклянный кувшин с питьевой водой, коробок спичек и круглую красную свечу в фарфоровой розетке. — Кто бы сомневался: о реквизите для нас уже позаботились!
Недолго думая он наполнил кубки. Ничего не произошло, словно это была самая обыкновенная столовая посуда, разве что излишне вычурная. Свечу зажгли и пристроили на скатерти между кубками, настольную лампу погасили. Приготовившись к сюрпризу, некоторое время «наследники» гипнотизировали взглядами пляшущий огонёк, каждый со своего места — один со стула, другая из кресла. Затем мужчина не выдержал и пересел на деревянный кресельный подлокотник. Паркер прижалась головой к тёплому боку Джарода и сказала вполголоса, сама не зная, разочарована она или рада:
— Не варят наши волшебные горшочки. Может, налить в них не воду, а чего-то покрепче?
Притворщик зарылся ладонью в её волосы и негромко рассмеялся:
— Чтобы нам показали комедию абсурда или фильм ужасов? Отличная мысль, ваше высочество, в следующий раз мы именно так и сделаем. Но начнём, пожалуй, всё-таки с воды. Интуитивно понятный интерфейс — вот как это называется… — пробормотал он, протянул свободную руку к кубкам и сдвинул их вместе.
Как только серебряные края соприкоснулись, раздался чуть слышный мелодичный перезвон — дин-дилидон-дилидинь! — и вода, до того неподвижная, тотчас мелко запузырилась у стенок. Зашуршав, пузырьки побежали вверх. Пламя свечи дрогнуло и усилилось, с новой яркостью отразилось в безупречно отполированной поверхности Гладкого кубка, медово-золотистый луч ударил в белую крашеную стену. Возникшее в круге света на стене изображение сфокусировалось и задвигалось.
Вместе с движением возник негромкий, но чёткий звук, источник которого определить было невозможно — жизнерадостная и нежная мелодия рождественской песенки, распространяясь в сумрачном пространстве гостиной, лилась как будто отовсюду.
— В прошлый раз кино было немое, — слегка удивлённо напомнила Паркер.
— Чего ж ты хочешь, прогресс! — отозвался Джарод с улыбкой, и вдруг встрепенулся: — Да ведь это Лос-Анджелес! Вон в том отеле я забронировал номер.
Они увидели вечерний город в праздничном сиянии, нарядные небоскрёбы, пальмы, опутанные мигающими гирляндами. Затем увидели каток под открытым небом, заполненный беспечными неуклюжими людьми, и самих себя, держащихся за руки. Высокие и стройные мужчина и женщина скользили так уверенно и плавно, что на общем фоне казались профессиональными фигуристами. Оба так и искрились детскими восторгом и радостью.
— Наше ближайшее будущее, — поняла она.
— Похоже на то, — согласился он. — А вы отлично смотритесь на льду, ваше высочество! Я не ошибся, прислав тебе коньки.
Вспомнив о нераспечатанной посылке, брошенной под вешалкой, и вслед за этим — о навсегда оставленном в Голубой бухте доме, Паркер тихонько вздохнула. Притворщик плотнее прижал её к себе, утешая. Другая его рука, касавшаяся основания Цветочного кубка, дрогнула, сосуд слегка повернулся, изображение поменялось.
На «экране» появился номер-люкс, с панорамным окном, за которым перламутрово розовело утреннее — или вечернее? — небо. Широкая кровать, сбитая простынь, свисающий до полу край одеяла. Пара бокалов на круглом стеклянном столике. На кровати, переплетясь руками и ногами, спят двое, мягкий оконный свет делает их лица особенно безмятежными.