Непобежденные
Шрифт:
– Под Сухиничами! Потери под Москвой – вот где корень нынешней слабости германских войск.
– Зима – сорок градусов, а они в шинелишках, в сапожках холодных, – посочувствовал немцам Гуков.
Зайцев, однако ж, развеселился:
– Ты не горюй! Немцы партизан, конечно, не побьют, но пугнуть – пугнут.
– А если партизаны побьют немцев? – ужаснулся старшина.
– Такого быть не может! – утешил начальника Герасим Семенович. – У немцев – армия, а у партизан – работяги, партийцы,
– Скорей бы лето! – простонал Гуков.
Снега выпало так много – ели елочками выглядели. Бегать от немцев по таким снегам – испытание.
Золотухин и его штаб поставили задачу разведчикам Володи Короткова – не пустить немцев в лес. У Володи всего пятнадцать бойцов, но ему придали роту Ящерицына. Впрочем, по численности рота была не намного больше взвода.
Отряд двинулся к деревне Мосеевке.
Немцы воевали правильно, с утра. Ночью отдыхать надо.
На дворе февраль. Бело. Но рассвет неторопливый.
В девятом часу прибежал один из дозорных:
– Едут! На санях!
– Сколько? – спросил Коротков.
Дозорный руками развел:
– Уж очень растянулись. На километр. Двадцать саней насчитали, а конца обоза не видно.
– Сколько человек в санях?
– Полицаев по пятеро, немцев по четверо.
– Что я из тебя тяну! – рассердился командир. – Сколько полицаев, сколько немцев, какое у них оружие?
– Полицаев – подводы четыре или пять… Пулеметы видели, а что там дальше – пока не знаем.
– Занять позиции! – приказал Коротков.
Пулеметчик Миша Степичев и его второй номер, Горячкин, мальчишка совсем, забрались на крышу сарая.
Николай Маслов отправился на левый фланг, Сергей Пряхин – на правый. Огненной партизанской мощи – три пулемета.
На крышах высоких домов затаились два снайпера – Иван Вострухин да Тимофей Федоров. Винтовки у них с оптическим прицелом.
– Нога за ногу тащатся! – рассердился Вострухин. – Замерзнешь, ждамши.
Володя Коротков сказал им снизу:
– Приноравливайтесь! Обзор у вас есть! Стрелять по офицерам и унтерам.
Вернулась самая дальняя разведка:
– У немцев – тридцать две подводы. Пять пулеметов, четыре миномета.
Коротков подозвал Ящерицына:
– Прикажи своим ждать команды. Немцев надо уничтожать наверняка.
Пулеметчики договорились меж собой заранее: Маслов расстреливает сани, где минометы и пулеметы, Пряхин – выкашивает середину колонны, Степичев бьет по головным саням.
– У них полная рота с довеском! – нервничал Ящерицын. – А у нас – полсотни нет.
– Зато мы начинаем! – Короткову было весело. – Огонь!
Сердце солдата становится храбрым, когда враг устилает телами землю. На белом – черное дырами.
Румыны от свинцового дождя с трех сторон мчались бы наутек без оглядки. Немцы – воины. Немота внезапности была у них недолгой. Ударили пулеметы, пошли взрываться мины. Уже через десять минут атака развернулась по всем правилам военной науки.
Партизаны Астахов и Кирпичиков доложили Короткову:
– Немцы заходят в тыл!
Степичев перебрался с крыши на землю, но сарая не покидал. Защита от пуль, и уж очень место удобное.
Мины падали густо. Вспыхнула крыша, Коротков приказал отходить в лес, а сам в снег повалился. Осколок рёбра рассек.
Партизаны подхватили раненого командира, понесли. Ящерицын остался за старшего. Степичев прикрывал отход своих из пылающего сарая. И тут ранило Горячкина. Мальчик сразу потерял сознание. Крыша рухнула, а немцы в рост идут, в двадцати метрах всего.
Спас Сергей Пряхин, подоспел на выручку. Ударил немцам во фланг. Залегли.
Передышка минутная. Степичев потащил по снегу и пулемет, и Горячкина. Пуля сшибла с головы буденновский шлем, но голова уцелела.
Бьют пулеметы. Немецкие. Визжат мины. Немецкие. Но перед немцами – стеной молчащий лес.
Преследовать партизан по сугробам? Потерь слишком много. Половина лошадей перебита. Уцелело два унтер-офицера и командир роты. Много раненых.
Немцы спешно уходили в Людиново.
Уже на другой день Герасим Семенович узнал у Гукова: немецкая рота потеряла тридцать человек убитыми, раненых – столько же.
Выходило: партизан лучше не трогать.
В Людинове гарнизон – две роты солдат. Необстрелянных.
На совещании у генерала Бенкендорф огласил проект комендантского распоряжения: все родственники партизан облагаются налогом. Человек, не заплативший налога, есть враг Германии. Наказание – расстрел.
Выкуп
Побежали цепочки следов из Людинова в лес, из леса – в Людиново. Клавдия Антоновна Азарова просила Золотухина прислать деньги. Ответил: деньги, добытые партизанами в Жиздре, переданы в Москву.
Сама Клавдия Антоновна не рискнула идти в церковь. Видела за собой слежку, явную и тайную. Главный врач больницы Андреева лекарства выдавала ей поштучно.
Потеряв половину роты в бою под Мосеевкой, немцы посчитали, что у партизан тоже много раненых. Госпиталь в Людинове всего один, взяли под контроль. Но Олимпиаде Александровне путь к родному брату не заказан.
– О налоге слышал? – спросила отца Викторина с порога.
– Слышал. Деньги у нас есть. На всех, скорее всего, не хватит. Готовлю проповедь, буду просить прихожан помочь церкви.