Непристойно богатые вампиры. Второй обряд
Шрифт:
Тея замерла в моих объятиях, у нее перехватило дыхание, когда она услышала мои слова. Я сразу же понял, как это прозвучало для нее, особенно после всего, через что мы прошли.
– Не это, котёнок, - пробормотал я, наклоняясь, чтобы коснуться поцелуем ее губ. Я почувствовал запах ее крови, и мои ноздри затрепетали. Но я чувствовал не похоть. Это не был сладкий, манящий аромат, который встречал меня, когда ее кровь проливалась на мой язык. Он был сухой и мертвый, лишенный той сладости, которая придавала ей восхитительный оттенок. Кто-то ранил мою подругу. Нет. Не просто кто-то.
Моя
Ярость запылала в моих венах, когда я задумался о том, что сделаю, когда поймаю Камиллу. Я не стал бы наслаждаться убийством своего близнеца так, как если бы на Тею напал кто-то другой. Но я покончу с ней за то, что она сделала, и на этот раз сделаю это окончательно.
Ладонь легла мне на грудь, и я почувствовал легкий толчок. Я вернулся в реальность и удивленно посмотрел на руку Теи. Я поднял глаза на нее, но шока не было. Только какое-то усталое смирение.
– Я тоже это почувствовала, - вот и все, что она сказала.
Я изучал ее, удивляясь, как она может быть такой маленькой и в то же время такой сильной. Она излучала силу.
– Позже я хочу услышать, что произошло, - осторожно сказал я. Она кивнула, прикусив нижнюю губу. Казалось, она поняла то, что я не сказал. Я хотел узнать подробности, когда успокоюсь. Когда меня сдержит осознание того, что она в безопасности. Если она расскажет сейчас, это приведет к тому, что моя кровь взыграет с новой силой, и я не уверен, что смогу удержаться от охоты на Камиллу. Все, что встанет на моем пути… Я глубоко вздохнул.
– Я хочу задать тебе один вопрос, но сначала мне нужно рассказать тебе одну историю.
– Хорошо.
– Ее улыбка была нежной, и она немного ослабила гнев, охвативший мое сердце.
Я занес ее в квартиру, не забыв запереть все двери. Казалось невозможным, чтобы кто-то смог пройти через биометрическую систему безопасности. Тем не менее, учитывая, что Камилла восстала из мертвых, лучше было перестраховаться.
– Кровать или диван?
– спросил я ее.
– Ты хочешь поговорить или… - поддразнила она, и я знал, что она пытается меня успокоить.
Это должна была быть шутка, но она была права. После событий сегодняшнего вечера постель была, пожалуй, опасным вариантом. Я не был уверен, что смогу удержаться от того, чтобы не взять ее.
– Хорошая мысль, если тебе станет лучше, или сначала нужно отдохнуть?
Она застонала, вытянув шею, чтобы поцеловать меня.
– Джулиан, я в порядке. Я скажу тебе, если мне что-нибудь понадобится.
– Значит, я не должен спрашивать, хочешь ли ты стакан воды или кофе?
– Я выдавил из себя болезненную ухмылку, когда наклонился и усадил ее на диван.
От этого вопроса она снова закатила глаза. Затем подогнула ноги под себя и схватила подушку.
– Стакан воды, пожалуйста.
Ты просто пытаешься заставить меня чувствовать себя лучше, подумал я на полпути к кухне, позволяя своему разуму устремиться к ней.
– Может быть, - сказала Тея с улыбкой.
Но я все равно принес ей воды, а затем исчез в соседней комнате. Я копался в ванной, перебирая предметы первой необходимости, которые Селия приобрела по моей просьбе. Наконец я нашел
Тея наблюдала за мной, когда я возвращался в гостиную. Стакан с водой так и остался нетронутым в одной руке, а другая ее рука крепко обхватила подушку. Под ее спокойной силой я чувствовал что-то еще. Страх. Беспокойство. Но один взгляд в ее глаза сказал мне, что все это вторично по отношению к эмоциям, бурлящим на поверхности. Это было любопытство.
– Я могу вылечить тебя медленным способом. Я помахал аптечкой. Затем провел языком по зубам.
– Или быстрым.
– Думаю, медленный способ вполне подойдет, - сухо сказала она.
– Я не уверена, что это вообще необходимо. Я их промыла.
Я проигнорировал ее сопротивление и опустился перед ней на колени. Открыв коробку, я достал несколько пластырей, спиртовых тампонов и маленький тюбик антибиотика. Взяв ее руки, я осмотрел их, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие при виде розовой кожи и царапин, покрытых сгустками засохшей крови. Она была права. С медицинской точки зрения они не были серьезными.
Но для меня были.
– Какую историю ты хочешь мне рассказать?
– спросила она, когда я принялся за работу.
– Без счастливого конца, - тихо сказал я, протирая спиртовым тампоном поврежденный участок кожи.
– Хотя, может, у нее вообще нет конца.
Она поморщилась, когда начало щипать, но ничего не сказала. Я взял крем и начал наносить его.
– Мои родители уже почти отказались от надежды иметь собственных детей, когда моя мать забеременела мной и сестрой. Она говорит, что они ждали, что после их свадьбы было слишком много войн. Возможно, это правда. Мой отец, похоже, не мог оставаться в стороне от поля боя.
– Мой рот слегка скривился при мысли о том, сколько раз меня таскали с собой.
– Когда у них родились мы, они считались довольно старыми и были женаты уже некоторое время.
– Как долго?
– тихо спросила Тея.
– Почти две тысячи лет, - ответил я. Ее глаза слегка расширились, но она промолчала, чтобы я продолжил.
– Они познакомились во время основания Рима. Мой отец помогал уничтожать сабинов, а моя мать пыталась освободить женщин, которых они забирали в рабство.
– Сабины?
– повторила она.
– После произошедшего она взяла это имя. Оно напоминало всем, даже моему отцу, о том, откуда она родом. Она ненавидела жить в Риме, ненавидела напоминание о том, что они сделали с ее народом, поэтому она взяла это имя, чтобы помнить и напоминать всем, что несмотря на то, что она выбрала римлянина, она оставалась верна своему народу.
– Это похоже на нее, - пробормотала Тея. Несмотря на напряженные отношения с моей матерью, она слегка улыбнулась.
– Как ее звали раньше?
– Она утверждает, что не помнит.
– Я сомневался в этом, но никогда не заставлял ее рассказывать.
– Мой отец утверждал, что это была любовь с первого взгляда. Она утверждала, что он похитил ее.
Губы Теи сжались в тонкую линию, глаза заблестели, и я понял, что она думает о своей первой встрече со мной.
– Это у нас в крови, наверное, - признал я.
– Но несмотря на то, что оба были молодыми вампирами из древних родов, детей не было.