Невеста для отца-одиночки
Шрифт:
Я поднимаюсь и хватаюсь за него.
— Дикон, объясни мне, где ты был. Если ты изменил, я должна…
Он обернулся и посмотрел на меня сверху-вниз.
— Я был со Стейси, — произносит Дикон. — На кладбище.
— Со Стейси… — бормочу я. — Ой, я подумала,..
— Я понял, что ты подумала, — отвечает он. — Ты озвучила свои подозрения довольно ясно. И, возможно, имеешь право на это. Я попросил тебя стать моей фиктивной женой, не так ли? И я в последнее время
Смотрю на него с отвисшей челюстью. Я чувствовала себя дерьмово, но по большей части из-за того, как сильно кружилась моя голова от алкоголя.
— Извини, — говорю я.
— Не извиняйся, — отвечает Дикон, хватая мою ладонь.
Он начинает стягивать кольцо прямо с моего пальца.
— Иисусе! — кричу я. — Что ты делаешь? Разве всё настолько плохо, чтобы ты, чёрт возьми, так перегибал палку, Дикон?
Он сжимает кольцо в своей ладони, опускается на колено и протягивает кольцо на раскрытой ладони.
— Рита, — произносит Дикон, — ты выйдешь за меня? По-настоящему? Ты станешь моей настоящей женой? Без притворства, без лжи, я хочу тебя в своей жизни постоянно и навсегда. Хочу, чтобы ты знала, я вырос и тебе не придётся беспокоиться о том, что я трахаю всё вокруг. Ты — единственная, с кем я хочу спать сейчас и так долго, как мы оба будем способны, а затем я приму немного виагры, и мы сможем делать это даже дольше, и…
— Я поняла, — произношу, смеясь и икая. — Теперь я могу получить кольцо обратно?
— Так это «да»? — спрашивает он, глядя на меня снизу-вверх.
Я беру кольцо и надеваю его обратно на свой палец.
— Это, определённо, «да», — отвечаю, улыбаясь. — Вероятно, это первый раз в истории, когда кто-либо сделал предложение с обручальным кольцом.
Дикон поднимается и хватает меня, крепко прижимая к своему телу. Мы долго целуемся, глубоко и страстно.
Я слышу, что Анна вошла в то время, как мы целовались, и отстраняюсь от Дикона.
— Мы делаем это настоящим, Анна. Дикон сделал предложение снова!
Она улыбается.
— Я видела, что все идет к этому.
Я надуваю губы.
— Ты всё обломала, нужно было изобразить удивление!
— Я не удивлена, — отвечает Анна. — Но я офигенно счастлива за вас!
Она обнимает меня, не выпуская свой бокал. Немного «Маргариты» выплёскивается, но никого из нас это не волнует.
— Я думаю... — говорит Дикон. — Я думаю, когда судья увидит это, увидит, что мы настоящая семья, думаю, она поймёт, что место Элси здесь. Она увидит, что есть между нами, и поймёт, что у нас есть много любви, чтобы подарить… и…
— Ты говоришь, что любишь меня? — спрашиваю я, усмехаясь.
— Не ведись так сильно на это! — огрызается Анна.
—
— Я люблю тебя, Рита, — произносит Дикон и целует меня снова прежде, чем мне удаётся вставить хоть слово.
Когда мы прекращаем целоваться, долгое время спустя, Анны опять нет. Дикон улыбается мне. Это искушающая улыбка, и я очень чётко понимаю, чем он искушает нас заняться.
— Я тоже люблю тебя, Дикон, — я смеюсь. — Боже, никогда не думала, что из всех людей скажу это тебе!
— Ты всегда была влюблена в меня, — усмехается он. — Ты должна была, как минимум, фантазировать об этом или хотя бы о тех вещах, которые мы уже проделали друг с другом, — подмигивает Дикон.
— Заткнись, — отвечаю я, ударяя его в грудь. — Я не была влюблена в тебя, идиот!
Он ухмыляется, затем берёт меня за руку и увлекает вверх по лестнице в свою спальню.
Мы в рекордное время избавляемся от своей одежды.
— Есть какие-либо другие позиции, которые ты не пробовала? — спрашивает Дикон. — Думаю, мы можем по-быстрому опробовать их все…
Я нервно смеюсь, обдумывая целый ряд идей.
— Есть кое-что, что я хотела бы сделать, — произношу я. — Не позиция, не совсем.
— О, — говорит Дикон, выгибая бровь.
— Не то, — отвечаю я. — Я говорю о душе.
— А-а-а, — произносит Дикон, усмехаясь. — Я всегда готов к хорошему душевому траху.
— Ты только что сказал, что любишь меня. Тебе обязательно продолжать называть это душевым трахом?
— Душевой любовью, — говорит он, широко улыбаясь.
— Это даже хуже, — заявляю я. — Просто не называй это вообще никак.
— Разве Брайн не делал этого в душе? — спрашивает Дикон.
— Он утверждал, что душ предназначен для очищения, а этот наш греховный добрачный секс был грязным.
Дикон смеётся. Слишком сильно.
— Как будто эти две вещи не уравновешивают друг друга в таком случае? Смыть грех?
— Я пыталась привести этот аргумент! — говорю я. — Но он не желал слушать.
— Меня тебе не придётся убеждать, — произносит Дикон, включая воду.
Скольжу взглядом вниз по его телу, бугрящемуся мускулами и покрытому чернилами. Его член сейчас ещё недостаточно возбуждён — это первый раз, когда я вижу его в состоянии ином, нежели полное возбуждение и подрагивание.
— Ты в порядке? — спрашиваю я.
— Это сложно: выбросить Элси из головы, — говорит Дикон. — Эйдан сказал, что мне даже не разрешено звонить ей.